Ольга Кирьянова - Американская женщина вчера и сегодня: (Иллюзии на продажу)

Что же тогда говорить о таких «пустяках», как права женщин в политической области. По сравнению с другими дискриминационными порядками отстранение американок от участия в выборах не могло служить даже темой обсуждения. Голосовали только мужчины, имеющие собственность. Да и как могло быть иначе, если сам Т. Джефферсон, известный представитель американского Просвещения, находился во власти тех же всепредрассудков, считая, что «женский рассудок и характер не приспособлены для серьезных занятий». Какой уж тут интеллектуальный рост, политическая активность! Но жизнь есть жизнь. Несмотря на преграды, женщины осваивали профессии, не требующие формального обучения, они все чаще преподавали в школах и на дому, вели акушерскую практику, пытались участвовать в общественной жизни страны.

Американки создают массовую организацию «Дочери свободы», рассчитывая, что после победы в Войне за независимость, которую вела страна с Англией, будет положен конец и законам, обрекающим их на гражданскую смерть. Надежды своих соотечественниц выразила Э. Адамс, жена одного из отцов-основателей Соединенных Штатов — Дж. Адамса:

«Я страстно желаю услышать о провозглашении независимости, — писала она мужу. — Однако мне хотелось бы, чтобы в новом кодексе законов, который, как я полагаю, вам необходимо будет составить, вы помнили о леди и были более великодушны и благосклонны к ним, чем ваши предшественники. Не вверяйте столь неограниченную власть в руки мужей. Помните: каждый мужчина станет тираном, если для этого будут созданы условия. Если особая забота и внимание не будут уделены женщинам, мы решимся поднять бунт и нас не сдержат никакие законы, по которым у нас нет ни права голоса, ни представительства».

Дж. Адамс, ставший вскоре президентом Соединенных Штатов, ответил недвусмысленно:

«Что касается Декларации независимости, подождите немного… А вот над Вашим необычайным кодексом законов я не мог не посмеяться… Известно, что дети и подмастерья проявляют непослушание, что индейцы выказывают неуважение блюстителям порядка, негры дерзки со своими хозяевами. Но в Вашем письме содержится первое сообщение о том, что еще одно племя, более многочисленное и влиятельное, чем все остальные, выражает недовольство».

Сигнал Э. Адамс не дошел ни до одного из авторов Декларации независимости. В важнейшем документе буржуазной революции, принятом в 1776 г., хотя и говорилось, что все люди «сотворены равными и имеют неотъемлемые права на жизнь, свободу и стремление к счастью», но женщины к этим людям не были причислены. По-прежнему они обрекались на полное бесправие. Новым поколениям американок еще предстояла нелегкая борьба за свой минимум гражданских свобод. Но к этой борьбе готовились не только они, но и правящий класс страны. Истории было угодно, чтобы именно в Филадельфии — колыбели Соединенных Штатов, в городе, где были подписаны Декларация независимости и Конституция страны, появился вскоре журнал — первый из тех многочисленных изданий, которые вот уже почти два столетия оказывают влияние на поведение американских женщин, выступают в роли идеологического оружия буржуазной пропаганды.

О том, зачем понадобились издания для женщин, можно узнать из характерного по своей откровенности высказывания журнала «Портико», предназначенного для мужчин: они нужны «во имя обеспечения выгод для нашего пола, во имя интересов мужчин как таковых». Четко и ясно. И далее:

«Огромное внимание должно уделяться правильному управлению женским сознанием».

Задача поставлена. Но как может издание «управлять» сознанием? Разумеется, при помощи конкретного содержания материалов, опубликованных в нем. Первый журнал носил длинное название — «Лейдис мэгэзин энд репозитори оф энтертейнинг нолидж», что означает в переводе «Женский журнал и вместилище развлекательных знаний». Как уже упоминалось, он вышел в Филадельфии в 1792 г. Откровенное морализирование и нарочитый дидактизм считались здесь хорошим тоном:

«Чаще перечитывайте наставления и не пропустите слова „повинуйтесь“. Только сделав счастливым своего мужа, вы можете добиться счастья для себя лично…»

— и так далее в том же духе. Заметим, что (пусть и в несколько модернизированном виде) эти же заповеди можно встретить в журналах для американок и сегодня.

Несмотря на обещание развлекать читательниц, в «Лейдис мэгэзин» нельзя найти ни одного материала, способного выполнить эту задачу. Почему? Редакторы «Лейдис мэгэзин» были категорически против всего «недостоверного и испорченного», против сентиментальной беллетристики, способной-де воспламенить воображение читательниц, против моды, захватившей незаконно престол. Позиция не случайна. Американок воспитывали в духе суровых пуританских нравов.

«Лейдис мэгэзин» существовал недолго, немногим более двух лет. Он остался в XVIII в. единственным журналом для американок. Но в начале следующего века ситуация резко меняется — в крупнейших городах Атлантического побережья появляются все новые и новые журналы. К середине века их уже около 25. И освоение женского рынка потребителей печатной продукции велось в дальнейшем все убыстряющимися темпами.

Пуританская сдержанность уступила место такой развлекательности, о которой раньше не могли и помыслить. Печатаются «готические романы ужасов»: заброшенные замки, населенные призраками, вампиры и подземные темницы, переполненные жертвами, — этой чушью заполняли страницы изданий. Объяснение простое. Во-первых, началась погоня за подписчицами. Но выгода от роста их числа преследовалась не только материальная. Романы призваны были отвлечь американок от тягот повседневного существования. Это во-вторых.

Вслед за ужасами пришло время любовной романтики. Цели те же. И вместе с тем несколько отличные. Американкам поставлялись рецепты, с помощью которых они якобы могли противостоять опасностям, исходящим от противоположного пола. По меткому выражению американской исследовательницы М. Сесиль, журналы для женщин поклонялись в ту пору «двуликому богу — частной собственности и целомудрия».

В вопросе о собственности мало что изменилось. Зато проблему «целомудрия» женщине предлагалось решать, проявляя максимум добродетели. Известно, что поведение американки регламентировалось двойным стандартом половой морали, предусматривающим снисхождение к грешкам мужчины и суровые санкции за аналогичные провинности к женщине. Американский специалист в области семейных отношений Дж. Фурст объяснил, что этот лицемерный кодекс сформировался как раз в то время, когда частной собственностью стал управлять мужчина.

«Нормы целомудрия, девственности и половой чистоты возникли как средство, гарантирующее мужчинам, что их наследники являются их собственными детьми».

И получилось, что из стремления мужчины передавать нажитое лишь законным наследникам и закрепился двойной стандарт поведения для супругов, ставший еще одной формой ханжества и лицемерия по отношению к женщине.

Однако, вместо того чтобы учить добродетели мужчин, журналы наставляли женщин. Им всячески внушали, что «дорога добродетели заслуживает того, чтобы идти по ней не сворачивая». Ужасы, следующие за грехопадением героинь, кочевали из номера в номер. Американкам внушалась также мысль о необходимости смирения даже с самой горькой участью, как с некоей «волей божьей».

Награда неизменно поджидала тех из героинь, кто терпеливо дожидался своего «звездного часа», стойко сопротивлялся всяческим соблазнам, проявлял богобоязненность и покорность. Именно названные добродетели больше всего почитались, по словам авторов бытописаний, «мужчинами на земле, а всевышним — на небесах». Самой высокой наградой, как нетрудно догадаться, становилась встреча с «мистером тем самым». Пример? В рассказе В. Таунсенда «Моя жена и где я ее нашел» герои, как в сказке, безошибочно распознавали в прачках истинных леди и брали их в жены. Распознавали, разумеется, благодаря их безупречной порядочности. Суть подобных сочинений лучше всего передает одна лишь фраза:

«Помните, что рано или поздно Купидон заглянет и к вам».

Иллюзия, но какая!

В этом обещании неотвратимой встречи с богом любви и заключается суть притягательности жанра любовной романтики, предназначенной для доверчивых читательниц.

«Романтика — это то, чего хотят читательницы от своих журналов, — не просто рассказов о любви, а волнующей, сладостной романтики, в отношении которой жизнь так часто обманывает их»,

— уточняет М. Сесиль, хорошо изучившая многое из того, что публиковалось на протяжении более двух столетий в журналах для женщин. свое исследование она так и озаглавила: «Влюбленные героини: 1750–1974».