Юрий Дроздов - Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки

Одна из уникальных тренировочных операций «Вымпела» — захват цеха сборки ядерных боеприпасов в Арзамасе-16. Местные власти, милицию, ФСК предупредили: «Ждите диверсантов». Дали даже приблизительные словесные портреты. Несколько дивизий внутренних войск работали против «вымпеловцев». Но задание было выполнено: цех захватили. Такая работа ведется исподволь, как специалисты говорят «волнами» первая группа приезжает только для того, чтобы подготовить тайники. Вторая разведывает обстановку, вычисляет подступы к объекту, ищет болтунов. Были такие специалисты, что могли выпить две бутылки водки с местными «бухариками», а потом работать на благо группы. Другие на женском фронте вели борьбу за жилплощадь, чтоб в гостиницах «не светится». А местное УВД, заподозрив у приезжих московский говорок, приставляло к ним своих женщин: В арзамасской операции несколько человек обосновались километрах в 20 от города в женском монастыре. Выдавали себя за паломников, днем молились со всеми, ночами работали. Когда все было готово, прибывали исполнители, за несколько часов выполнявшие свою часть задания.

Подготовка членов отряда позволяла им проникнуть в любой объект, как бы он ни охранялся. Проводились тренировки в Кремле и на госдачах. В подробности вдаваться пока нельзя, но практически все «учения» «диверсанты» выиграли. Несмотря на то, что, скажем, президента одновременно охраняют около 200 человек. Находил «Вымпел» бреши в охране атомной электростанции, условно захваченной террористами. На АЭС прыгали ночью на крышу ядерного реактора. Получили за это тогда, в конце 80-х, по две тысячи на брата. В подразделениях некогда братских соцстран некоторые вымпеловцы проходили стажировку: в джунглях Вьетнама перенимали различные «бойскаутские штучки» и ловушки, в Никарагуа научились у сандинистов стрельбе «бам-бам» — два почти одновременных выстрела в одну точку, чтоб пробить бронежилет.

Конечно, за границей «Вымпел» не только учился. В одной из стран Ближнего Востока были захвачены заложники — граждане СССР. Переговоры ни к чему не приводили. Потом вдруг при неясных обстоятельствах погибает один из лидеров террористической группировки, захватившей наших. Потом другой. А потом террористы получают ультиматум, что если заложников не отпустят, то пусть сами выбирают, кто погибнет следующим. Заложников отпустили. Огласки не было: сказали, что «Красный Крест» и дипломаты договорились.

За все время существования «Вымпела» погибло несколько десятков человек: в основном, в Афганистане, а потом в операциях внутри СССР. При штурме Белого дома в 1993-м снайпер убил Геннадия Сергеева, бойца «Альфы», до этого служившего в «Вымпеле».

В те октябрьские дни спецподразделение не подчинилось приказу штурмовать Белый дом. Точно так же «Вымпел» поступил в 1991-м — и тогда будущий президент России лично благодарил спецназовцев. В 1993-м их не похвалили. Воспользовавшись случаем, заставили всех без разбора надеть милицейские погоны. Из нескольких сот человек согласилось 50. Узнав о распаде «Вымпела», в Москву приехали представители крупнейшего в США агентства безопасности и предложили работу. Спецназовцы отказались, решили, что смогут найти себе применение и здесь. Одни ушли в Службу внешней разведки, помогали вывозить наших людей из горячих точек Африки. 5 человек работают в Министерстве по чрезвычайным ситуациям. 20 вернулись в ФСК, в созданное недавно Управление специальных ситуаций. Некоторые сотрудничают с фирмами «Газпром», «ЛУКойл», с группой компаний «Савва», получая в десятки раз больше, чем на госслужбе.

По материалам «Мы учили «Вымпел» воевать» («Новая ежедневная газета» от 16.03.94 г.), «Спецназ среди нас» («АиФ», № 18–19 1995 г.)

— Вы испытывали страх?

— Много раз. Первый раз, когда думал, что узнают, что я не немец. Всегда было волнение, когда я уходил в Западный Берлин на встречи с агентами. Умели ловить.

— Что вы испытывали тогда?

— Волнение и холодок.

— Вы готовились?

— Да, хорошо знал город, улицы, учреждения, магазины… Когда обнаруживал хвост, пил лимонад и возвращался домой.

— Сколько вы завербовали агентов?

— Несколько человек, в разных странах. В Европе и Азии. Это происходило как следствие установления личных отношений, взаимной симпатии, общих интересов. Во взаимоотношениях с агентами главное — обязательность даже в пустяках, недопущение никакого обмана.

— Неужели обходились без нажима и давления?

— Это было в исключительных случаях.

— Что же главное?

— Установление личных отношений. Предельная честность.

— Вы искуситель?

— Все разведки работают на этом. Завоевывают человека.

— Уловление человека?

— Нет, завоевание. Под словом «уловление» есть коварство.

— Значит, сначала дружба, затем манипулирование?

— Мы всегда говорили человеку: могут быть арест, различные трудности. Он должен был сознательно делать выбор.

— А была идейная общность?

— Как правило, она есть всегда. Кроме вербовки под нажимом.

— У вас были случаи вербовки под нажимом?

— Не было.

— Вы искали компромат на вербуемого?

— Иностранец должен видеть в тебе друга, а не страшного врага. Мы ему говорили: гарантируем вам безопасность, если будете правильно себя вести.

— Есть ли преемственность в работе российской разведки?

— Преемственность характерна для русской разведки. Кадровые русские разведчики устанавливали связи с советской разведкой. Приведу такую историю. В одну страну Юго-Восточной Азии еще до революции были внедрены два русских разведчика. После второй мировой войны они получили возможность выйти на связь с советской разведкой и доложили о выполнении задания. Они уже были стариками. Вот пример верности долгу.

— Были предатели среди нелегальных разведчиков?

— Только один. Хайнанен, выдавший Абеля. Других я не помню.

— Как погиб Хайнанен? Его убрали?

— Его сбила машина. Пьяный шел по улице. От террористического акта вред был бы много больший. Наше правительство это понимало, хотя ретивые головы советовали разное.

— Имея сильную разведку, руководители госбезопасности допустили разрушение СССР.

— Все звенья разведки делали все, чтобы политические руководители знали угрозу и могли принять меры. Видимо, не все руководители отвечали требованиям этой задачи. О нашей работе так свидетельствуют наши противники: «Русские в вопросах организации агентурной разведки остались непревзойденными». Такая оценка из уст противника позволяет утверждать, что наше руководство обладало всей полнотой информации.

— Эймса выдали в Москве?

— Неосторожное сообщение в печати агентурных сведений приводит к провалу.

— Какова в таком случае методика поиска?

— Определяется круг лиц, имеющих доступ к информации. С началом акции разрабатывается программа информационного обеспечения. Если в какой-то стране всплывает что-то за рамками версии, это дает основание искать.

— Как зарабатывала нелегальная разведка?

— За рубежом, как сейчас в России, возникает и разоряется множество фирм. Наши разведчики доказали, что они могут быть серьезными бизнесменами. Бизнес дает маневр, свободу действий.

— Можно ли разведке создать экономический потенциал для влияния изнутри на зарубежное государство?

— Да, можно. Но это дело не разведки.

— Что вы можете сказать о советском разведчике Ахмерове и об операции советской внешней разведки, которая подтолкнула Японию к нападению на США, в результате чего наши дальневосточные рубежи остались неприкосновенными?

— Я ни разу не слышал от него ничего подобного.

— Но подобные операции в принципе возможны?

— Да. Но будет ли нужная реакция?

— Операции такого уровня были?

— Это имеет отношение к активным мероприятиям, к разряду спецопераций. Американцы боялись наших спецопераций. Мы — их.

— Почему многие разведчики относятся к нелегальным разведчикам без особой любви?

— К нам, действительно, относились ревниво. За то, что мы часто давали не ту информацию, которую давали они. Наша информация вызывала спор, не совпадала со сведениями легальных резидентур. Например, мы утверждали, что режим Салазара падет. С нами спорили. Но через полгода он пал.

— А как нелегалы относились к внутреннему положению в Союзе?

— Они откровенно делились своими впечатлениями, которые некоторым казались антисоветскими. Например, о том, какие неподготовленные кадры в наших роддомах, о работе военных призывных комиссий. Не тех призывали в армию. Мы даже писали специальную записку. Но до сих нор все то же.

— Нелегалы разочаровывались?

— Да, была неудовлетворенность.