Ирина Берлянд - К проблеме педагогической психологии начального обучения в школе диалога культур

Такое понимание индивидуального развития связано с определенным пониманием культуры, при котором «возрасты» культуры понимаются не только как снимающие друг друга в прогрессивном развитии (гегелевском), но и как существующие одновременно и вступающие в диалог друг с другом. Это понимание культуры развито в трудах М.М. Бахтина и В.С. Библера. При этом феномен культуры понимается не как образец (норма), который должен быть присвоен, но как вопрос, обращенный к читателю, зрителю — субъекту иной культуры. Мы исходим не из того, что культура — всеобще — существует над индивидом и не зависимо от него, а в индивидуальном лишь проявляется — частично, абстрактно и т. п. (кстати, исходя из такой позиции, можно понять усвоение некоторой традиции, но никак нельзя объяснить ее изменение. т. е. порождение культуры), но из того, что, только фокусируясь в особенном — в произведении — всеобщее существует как культура; только сосредоточиваясь в индивидуальном сознании, культура обретает свой всеобщий смысл. Феномены культуры — произведения — «устроены» таким образом, что предполагают читателя, зрителя и т. п.; вне этого общения автора и «соавтора» — читателя, к которому обращено произведение, — они не могут быть поняты как явления культуры.

Итак, сущность индивидуального развития — не снятие одной ступени в другой за счет все более конкретного и полного присвоения культуры, не смена качественно своеобразных, относительно замкнутых миров (спонтанно происходящая или связанная с обучением), но все более обогащающийся диалог различных голосов, понятых как некоторые культуры (как и культура в этой концепции может быть понята как субъект, как голос). Задача обучения, таким образом, двоякая: с одной стороны, укрепить, развить свойственные данному возрасту (и индивидуальные, свойственные данному ребенку) позицию, картину мира, способы мышления до культурной, сознательной, обоснованной позиции, укрепить этот голос ребенка, помочь ему выстроить и удержать его; с другой стороны, организовать диалог этого голоса, этой позиции с иной культурой, иным голосом, представленным текстом, другим ребенком — старшим, младшим или сверстником (здесь существенны все варианты, поэтому предполагаются диалоги между учениками разных классов, возрастов), учителем и т. д. Из сказанного выше, надеюсь, ясно, что эти две задачи тесно взаимосвязаны, т. к. только в диалоге с иным голосом, наталкиваясь на некоторое сопротивление, неповторимый голос ребенка. Это, предварительно очерченное, понимание задач обучения и соотношения обучения и развития я попытаюсь дальше конкретизировать на примере обучения математике (понятие числа) в первом классе.

Другая проблема, особенно существенная именно для школы диалога культур, связана с вопросом о соответствии возрастных особенностей ребенка (современного) существенным «возрастным» особенностям культуры — античной, средневековой, нововременной, современной культуры. Современные исследования показывают, что способ отношения к миру нашего дошкольника во многом близок античному миросозерцанию, включающему и мифологическую составляющую. Эта мифологическая составляющая показана, например, в работах П.Тульвисте. Представления об окружающем мире младшего школьника близки античной натурфилософии, они «всплывают» (по выражению В.Ф.Литовского) в области т. н. житейских понятий, несмотря на то, что школьное обучение ориентировано на науку Нового времени; при соответствующем построении обучения они реализуются и на уроках в виде «гипотез — монстров», которые ученики предлагают для объяснения природных явлений.

Проводились параллели и между последующими этапами индивидуального развития и, соответственно, более поздними этапами развития культуры. Л.С.Выготский выделяет четыре направления, объединяющие различные попытки объяснить эти параллели: 1.теория рекапитуляции (в организме биологически заложено направление онтогенеза, повторяющее филогенез); 2. теория отбора (в процессе онто— и филогенеза действуют сходные причины, работающие на отбор сходных признаков); 3. теория соответствия рядов (существуют формальные законы развития, действующие и в филогенезе, и в онтогенезе; этих взглядов придерживались Клапаред, Коффка, Бонский); теория социогенеза, отрицающая биогенетический закон в психологии и педагогике и настаивающая на социальной детерминации процесса психического развития (Корнилов). Первые две попытки признаются несостоятельными. Выготский предлагает объединить теорию соответствия рядов и теорию социогенеза, «избавив каждую из них от односторонности».

В настоящее время, кажется, также нет удовлетворительного объяснения существованию параллелей между индивидуальным психическим развитием и развитием культуры, хотя само это существование подтверждается новыми исследованиями (особенно это касается дошкольного возраста и первобытной культуры). П.Тульвисте предлагает новое объяснение наличию этих параллелей. Он исходит из следующих положений: 1. Мышление определяется типом деятельности. Различные культуры толкают онтогенез мышления по направлениям, определенным распространенным в них типам деятельности, которые и порождают определенные (разные) типы мышления. 2. Развитие вербального мышления заключается, согласно Выготскому, в последовательном переходе от одних способов употребления слова в мышлении к другим. Исходя из этого, «причину существования параллелей между онтогенезом и историческим развитием мышления следует усматривать в совпадении деятельностей, усваиваемых последовательно как в онтогенезе, так и в истории общества, а их содержание — в соответствующих этим видам деятельности способах употребления слова в мышлении.» Понятийное мышление, отсутствующее как у современного дошкольника, так и у взрослых представителей традиционных культур, появляется при наличии в культурах таких текстов, которые предполагают осознание не только предметов и явлений, но и понятий. В традиционных культурах, в которых существует только одна общепринятая система понятий, нет вопроса о правильности, поэтому нет и текстов, предполагающих знания о самой системе, нет проблемы мышления и его отношения к действительности. Современному европейскому ребенку такие тексты не предлагаются до начала школьного обучения. С этим и связан параллелизм между мышлением дошкольника и мышлением взрослых представителей этих культур (неспособность к решению силлогизмов, преобладание функциональной классификации, несохранение количества и пр.), который определен отсутствием у тех и у других мышления в научных понятиях. Это объяснение подтверждается тем, что у ребенка указанные признаки исчезают по мере появления понятийного мышления в ходе школьного обучения; они отсутствуют также у взрослых выходцев из традиционных культур, получивших европейское школьное образование.

Гипотеза П.Тульвисте не удовлетворяет нас по следующим причинам: Во — первых, сходство мышления современного европейского дошкольника и взрослых представителей традиционных культур объясняется отрицательно, через то, чего нет у тех и других, чего им недостает по сравнению с мышлением современного взрослого европейца. Положительное содержание этого мышления ускользает от анализа. Во — вторых, мышление в понятиях отождествляется с нововременным мышлением, а развитие ребенка связывается с усвоением этого типа мышления. мы же исходим из того, что существуют различные типы понятия. Так, например, мышление, характерное для античности, не один из этапов развития современного понятийного мышления, а особый тип понимания. Соответственно развитие мышления в школьном возрасте, понимается не как формирование нововременного понятийного мышления, а, в соответствии с пониманием современного разума, как обогащающийся спор разных культур, разных типов понимания. Последовательность введения этих культур, соответствующая исторической последовательности, судя по предварительным наблюдениям, отвечает закономерностям развития мышления нововременного европейского ребенка школьного возраста. Исчерпывающего объяснения этого соответствия пока нет. Гипотеза, предварительно объясняющая эту закономерность для перехода от античной культуры к средневековой, выдвинута В.С.Библером.

Для античного мышления «сам процесс понимания был синонимом процесса сведения текучих явлений к неизменной идеальной форме.» При этом в пределах представления картины мира, взгляда на мир характерна т. н. «наивная диалектика», т. е. предмет воспринимается как текучее, подвижное, живое явление. Но «в той мере, в какой греки углублялись в сущность, в какой они противопоставляли сущность явлению, в этой мере сущность, коль скоро уже о ней заходила речь, представлялась как чистая форма.» На основе созерцания, «умного видения», как характерного для античности способа теоретического отношения к миру «только форма вещей могла мыслиться отдельно от текучих явлений, могла быть носителем единства в многообразии метаморфоз, могла обеспечить устойчивость познавательного образа.» При этом проблема единого и многого, всеобщего и единичного приводила к понятию всеобщего как формы, а отсюда к переходу от античного, эйдетического мышления к причащающему, средневековому (понять вещь — значит понять ее как причастную ко всеобщему). Таким образом, античный и средневековый способы понимания могут быть представлены и как одновременные самостоятельные способы (ни один не лучше, не развитей другого) и, вместе с тем, как последовательно переходящие один в другой, причем эта последовательность — не историческая случайность, но логическая закономерность, поэтому и в индивидуальном развитии «античный» способ понимания должен смениться «средневековым». Конечно, этот переход — от античного к средневековому пониманию — не единственно возможный. На античные вопросы возможны другие, не только средневековые ответы — например, нововременные. Но переход от античности к средневековью представляется наиболее естественным. Некоторые соображения, обосновывающие переход от подготовительного периода именно к «античным» классам, будут высказаны ниже.