Чарльз Тарт - Динамика сна наяву

Если вы пытаетесь лгать и испытываете в связи с этим вину и беспокойство, вы будете часто выказывать признаки, которые насторожат ваших слушателей. Поскольку социальная сплоченность и стабильность исходят от людей, не лгущих относительно того, что принято считать особенно важным, значительная часть процесса "окультуривания" посвящена созданию сильного сверх-эго, наказывающего человека чувством вины, если он лжет.

Иногда мы лжем, чтобы уклониться от наших более сущностных, более высоких граней. Мы можем говорить себе и другим: "Все так делают, это ничего не значит", хотя нечто в нас хорошо знает, что мы поступаем против своей высшей личности. Конечно, такой род лжи может использоваться, чтобы избежать некоторых приказов сверх-эго, но Гурджиев утверждал, что в нас имеется высший врожденный аспект, обладающий более глубокими моральными принципами, но мы пытаемся избегать того, чтобы следовать им.

Гурджиев не говорил подробно о нравственности повседневной лжи, поскольку он признавал как культурную относительность ценностей, так и лицемерие большинства наших убеждений относительно нравственности.

Для некоторых людей ограниченная во времени практика обдуманной и сознательной лжи может оказаться очень полезной. В то же время она не так-то легка. В нескольких случаях я давал участникам учебной группы "простое" задание: в течение двух недель каждый день им нужно было пять раз "невинно лгать". Я подчеркивал, что эта ложь должна была быть безвредна и не иметь реальных последствий ни для них, ни для людей, которым они лгали. Тем не менее при выполнении этого упражнения студенты обычно испытывали большие трудности и напряжение, или сопротивлялись, постоянно забывая про него.

Бессознательная, привычная, автоматическая ложь -- реальная проблема. Люди, находящиеся в согласованном трансе, подобны машинам; они должны делать то, к чему они приспособлены. Машины не бывают хорошими или плохими. Когда человек развил в себе реальную способность выбирать, лгать ему или нет, тогда становится значимым вопрос нравственности. До этого развития нравственные вопросы только отвлекают внимание от реальной проблемы, а именно -- отсутствия в нас подлинного сознания и воли.

Сдерживание (супрессия)[2]: Сдерживание представляет собой сознательный защитный механизм. При сдерживании вы осознаете недопустимое желание или побуждение, но воздерживаетесь от его проявления. Недопустимость может являться результатом запретов сверх-эго и/или социальных правил поведения.

Если вы благодаря вашему воспитанию считаете, что нехорошо почесываться в присутствии других, вы тем не менее можете предаваться этому занятию наедине. Если же, к несчастью, вас воспитали так, что вы считаете, что чесать зудящие места уже само по себе плохо, вы всегда будете испытывать при этом по меньшей мере чувство вины. Сдерживание в данном случае используется, чтобы избежать атак со стороны сверх-эго.

Сдерживание часто противоречит нашим лучшим сторонам. "Мне стоило бы защитить этого ребенка, которого так жестоко дразнят. Но если я поступлю так, то вся эта шайка накинется на меня. Они будут говорить, что я такой же тупица, а я хочу, чтобы меня принимали за взрослого. Лучше я промолчу".

На поверхностном уровне сдерживание часто бывает полезным, если вы знаете, что делаете. Но на более глубоком уровне вы в действительности можете не понимать причины, побуждающие вас к мысли, что вы должны сдержать желание или чувство. Эти причины могут присутствовать в вас как часть согласованного транса, так что сдерживание может оказаться проявлением другой патологии.

Формирование реакции: Формирование реакции -- это более серьезное проявление сна наяву, так как оно затрагивает блоки и искажения нашего обычного сознания, препятствуя нашему пробуждению и развитию высшего сознания.

Формирование реакции -- механизм отрицания недопустимого желания или чувства. Реакция формируется практически мгновенно, без каких-либо усилий. Предположим, что вы были глубоко религиозным ребенком, но ваши ожидания не оправдались. Например, несмотря на ваши проникновенные молитвы, умер ваш любимый друг. Горе, которое вы испытываете, отвращает вас от всех религиозных чувств. Теперь, во взрослой жизни, при малейшем упоминании о религии вы автоматически (и весьма эмоционально) подвергнете предмет разговора насмешкам. Это -- формирование реакции.

Формирование реакции можно сравнить с басней про "лису и зелен виноград". Вы не можете что-то получить и из-за этого начинаете рассматривать негативные аспекты предмета или явления: "Да на самом-то деле мне вовсе и не нужна эта никчемная вещь!". Во всех случаях чрезмерного осуждения или неумеренного восторга полезно задать себе вопрос, не являются ли подобные эмоции защитной реакцией, скрывающей другие чувства.

По мере того, как вы будете приобретать опыт самонаблюдения, особенно обращая внимание на более тонкие, малозаметные аспекты чувств и на быстрые моментальные эмоции, вы сможете заметить чувства, формирующие реакции, и глубже изучить их. Этот защитный механизм можно также изучить, систематически задавая себе вопрос: испытываете ли вы какие-либо противоположные чувства или вас удерживают укоренившиеся убеждения?

Подавление (репрессия)[3]: Подавление -- полное блокирование осознания недопустимого чувства или желания. Это -- раздвоение разума на сознательную часть, не осведомленную о недопустимом, и бессознательную часть, в которой может происходить сильная реакция. Недопустимое принудительно удерживается от осознания, человек даже не понимает, что нечто было подавлено. Как будто в нашей памяти хранятся материалы, помеченные специальной надписью: "Внимание! Знать или переживать данные сведения опасно! Всегда держите их подальше от сознания!".

Некоторые подавленные факты вначале переживались сознательно. Подавление служит устранению сознательной боли. Впрочем, реакция подавления может происходить практически мгновенно, как защита восприятия, не оставляя в сознании никакой памяти.

На первый взгляд, концепция подавления может показаться противоречивой. Как можно знать о чувствах и желаниях человека, если он настаивает, что абсолютно не сознает этих желаний и чувств?

Предположим, пациент приходит к психотерапевту. При первых беседах врачу нужно составить мнение об отношении пациента к различным вопросам, которые могут оказаться важными. Психотерапевт спрашивает: "Как Вы ладите с Вашей мамой?". Пациент отвечает: "Прекрасно, я очень ее люблю", но врач замечает, что его лицо бледнеет, кулаки сжимаются и весь он напрягается.

Дальнейшие расспросы могут показать, что пациент не осознает своего недовольства, интенсивной эмоциональности своего невербального поведения и считает, что испытывает к своей маме только положительные чувства. Это означает подавление: негативные чувства пациента по отношению к своей матери настолько сильны и неприемлемы, что они полностью блокированы для осознания.

В процессе "окультуривания" происходит подавление нашей жизненности, нашей сущности, и этому подвержены многие. В детстве вы никогда бы не прошли мимо, увидев забавную собачку. Будучи взрослым, вы вряд ли почувствуете побуждение взглянуть на нее. Вы слишком важны, вам нужно спешить на работу! Широко распространенное подавление нашего врожденного любопытства, когда человек позволяет себе проявлять интерес только к тому, что считается социально важным, является одним из самых неприятных аспектов "окультуривания".

Даже при систематическом самонаблюдении бывает очень трудно докопаться до сведений и чувств, связанных с подавлением. По определению, факты блокируются от сознания благодаря веской, но скрытой причине, и желание познать себя посредством самонаблюдения может оказаться недостаточным для преодоления этого блока. Вы можете время от времени замечать "странные" реакции, косвенные влияния подавления, вроде раздраженного тона нашего пациента, настолько не вяжущегося с его утверждениями о любви к матери; но чтобы раскрыть подавленный материал, может понадобиться помощь опытного психотерапевта или учителя.

Отождествление и субличности: Отождествление -- неотъемлемый, жизненно важный аспект психологического функционирования, что часто подчеркивал Гурджиев, говоря о множестве "Я".

Допустимость и недопустимость собственных чувств и желаний -- более важный вопрос, чем допустимость и недопустимость еще чьих-то чувств. Когда в вас возникает недопустимое чувство или желание, если вы отождествляетесь с другим аспектом себя, другим "Я", другой субличностью, не имеющей подобных чувств и желаний, тогда вы отдаляете себя от чувства, вы отрекаетесь от него. Это был мимолетный каприз, возможно, легкое помрачение ума, но это был не я; можно больше об этом не думать.

Переходы между субличностями могут сформировать таким образом эффективную защиту против того, чтобы полностью переживать или справляться с тем, что в нас неприемлемо. Действительно, оставаясь с допустимым набором субличностей, все время стараясь отождествляться только с ними, мы снижаем вероятность возникновения неприемлемых чувств и желаний. Предположим, у меня есть субличность, которой нравится быть жестокой по отношению к животным, но большое "Я" (в смысле моей сущности или более глубинного "Я"), или мои обычные субличности восстают против этой жестокой субличности и ее чувств. Сосредоточившись на допустимых субличностях, я могу направить все свое внимание и энергию на то, чтобы жестокая субличность никогда не стала активной, даже при появлении "подходящих" обстоятельств.