Джей Хейли - Терапия испытанием: Необычные способы менять поведение

Другая характеристика испытания: это должно быть что-то, что человек может сделать и против чего не имеет права возразить. Оно должно быть таким, чтобы терапевт легко мог сказать: «Это не нарушает ваши моральные принципы, и вы можете это выполнить». И последнее требование к терапевтическому испытанию: оно не должно причинять вреда ни самому клиенту, ни окружающим.

Соответствующее перечисленным требованиям испытание может быть грубым, как каменный топор, или искусным и тонким, как скальпель хирурга. Оно может быть стандартным для лечения ряда проблем. Но может быть и тщательно разработанным для конкретного человека или семьи и больше никому не подходить. Примером стандартного испытания может быть занятие физкультурой среди ночи каждый раз, когда накануне днем проявлялся симптом. Описание примеров испытаний, придуманных для конкретных клиентов, займет слишком много места. Некоторые из них читатели найдут в данной главе.

И последний момент: иногда клиенту нужно несколько раз пройти через испытание, чтобы избавиться от симптома. В других случаях для излечения достаточно одной лишь угрозы выполнения задания. То есть, когда терапевт разрабатывает процедуру тяжелого испытания и пациент соглашается выполнить его, он (или она) часто забывает о симптоме еще до начала выполнения задания.

Виды тяжелых испытаний

Ниже перечислено несколько видов испытаний с иллюстрирующими их примерами.

Четко сформулированное испытание. Терапевт во время беседы определяет симптом и требует, чтобы каждый раз, когда клиент с ним сталкивается, он подвергал себя испытанию, четко и ясно сформулированному. Часто терапевт даже не объясняет клиенту выбор испытания, а просто определяет, чем полезным клиенту следует заниматься. Типичный выбор — физические упражнения. Терапевт определяет количество упражнений и дает клиенту задание выполнять их каждый раз, когда проявляется мучающий его симптом. Наибольший эффект вызывает задание выполнять эти упражнения посреди ночи. То есть человек идет спать, ставя будильник на три часа ночи, а затем вынужден просыпаться и выполнять упражнения. После этого он снова ложится спать, и на утро вся процедура выглядит как сон или, скорее, как кошмарный сон. Нагрузка должна быть достаточно тяжелой, чтобы на следующий день в мышцах ощущалась натруженность.

Приведу в качестве примера случай с человеком, испытывавшим сильное волнение и тревогу во время публичных выступлений (необходимых ему по работе). Я предписал ему делать физические упражнения каждую ночь в те дни, когда он решал, что волновался более, чем следовало. Упражнения должны были быть достаточно интенсивными, чтобы на следующий день во время выступления чувствовалась боль в мышцах. Прошло немного времени, и он стал на удивлецие спокойным оратором. Подобный прием я узнал от доктора Эриксона, описавшего процедуру, в которой упор делался на использование физической энергии:

"У одного моего пациента была ритуальная реакция на телевыступления — фобическая и паническая: за пятнадцать минут до выступления у него перехватывало дыхание и сердце выпрыгивало из груди. Но со словами: «Вы в эфире» — все симптомы исчезали, и он легко и непринужденно вещал по телевидению. Однако с каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Поначалу период волнения длился всего одну-две минуты; к тому времени, когда пациент обратился ко мне, период волнения растянулся до пятнадцати минут. Пациент опасался, что реакция может увеличиться до двадцати минут, до получаса, до часа и начнет мешать его работе на телевидении. На следующий день я выяснил его «сонные» привычки и объяснил, что проблема коренится в переизбытке энергии. Как и следовало ожидать, сон также был превращен в ритуал. Клиент всегда ложился в одно и то же время. Всегда вставал в одно и то же время. Когда я понял, как много энергии бьется у него внутри, я спросил, почему бы ему не использовать энергию, которую он так бездарно тратил? (Эриксон демонстрирует тяжелое, прерывистое дыхание). Сколько приседаний может понадобиться ежедневно? Я сказал ему, что не знаю точно, сколько энергии на это уйдет, но думаю, что следует начать с двадцати пяти (по утрам, перед выходом на работу), хотя я считал, что потребуется по меньшей мере сто приседаний. Но клиент мог начать лишь с двадцати пяти… Занятие-то, вообще говоря, мало приятное…

На следующий день он не мог нормально ходить, и боль в мышцах постоянно напоминала о том, что он израсходовал массу энергии. А на это (демонстрирует тяжелое дыхание) сил не осталось. Клиент даже полюбил этот способ расходования энергии. Он делал полуприседания, глубокие приседания и считал, что они весьма полезны для потери веса. Затем последовали занятия в спортзале, но и посещение спортзала вскоре стало ежедневным ритуалом.

Клиент снова пришел ко мне и сообщил: «Моя проблема вернулась. Я заметил однажды, что перед программой сделал несколько глубоких вдохов, а перед следующей программой количество вдохов увеличилось, так что это опять началось. Что же вы теперь собираетесь делать? Потому что упражнения уже не помогают. У меня, видимо, слишком много энергии». Я ответил: «То, что с вами происходит, — это проявление глубокой психологической реакции». Клиент согласился. Тогда я продолжил: «Что же, представьте, что мы работаем на психологическом уровне. Я знаю, как вы привыкли засыпать. В десять часов вы заканчиваете свою телепередачу. Едете прямо домой. Докладываете события дня своей жене и сразу ложитесь спать. Вы спите восемь часов. У вас здоровый сон. Вам нравится спать, вы спите крепко. Но теперь, поспав четыре часа, вы встанете и выполните сто приседаний». Клиент возмутился: «Вставать среди ночи — я это ненавижу». Я ответил: «Да, вы можете потратить массу психической энергии, ненавидя это. Представьте, как вы будете себя чувствовать психологически, ставя каждый вечер будильник и понимая, что вы потратите много психической энергии, которая в противном случае найдет выход в задыхании перед микрофоном и телевизионной камерой? Вы можете выбросить жуткое количество психической энергии двумя способами: устанавливать будильник на обычное время, при этом психологически осознавая с большой силой, как вам не хочется вставать через четыре часа, или делать приседания».

Эта аналогия работала какое-то время. И вот клиент снова пришел ко мне… Я сказал: «Итак, у вас снова избыток энергии». Он ответил: «Верно». Я спросил: «Тогда скажите мне, какова мечта вашей жизни?» Клиент ответил: «Иметь дом для себя, жены и детей». Я согласился: «Да, действительно, придется вам попотеть, чтобы купить дом и обзавестись газоном для стрижки». Он рассказал: «Жена все время наседала на меня, а я отказывался шевелиться, но в этом месяце мы все же покупаем дом».

Его проблема больше не возвращалась. У него был дом. У него был двор. И не было излишков энергии".

Приведенный случай является не только типичным примером эриксоновской терапии тяжелым испытанием, но и наглядно показывает, как Эриксон сначала создавал терапевтическую процедуру, а затем встраивал ее в повседневную жизнь пациента таким образом, чтобы воздействие продолжалось и без терапии.

Когда применяется метод четко сформулированного испытания, заданием может быть все, что клиент сам определяет как полезное для себя. Классический случай лечения бессонницы по Эриксо-ну — задание проводить всю ночь за чтением книг, которые клиент давно должен был прочесть, но откладывал на потом. Так как сидя в кресле, клиенты могли уснуть, доктор Эриксон требовал, чтобы они читали стоя. Это задание ставило клиентов перед выбором: либо спать и проститься с бессонницей, либо читать книги, которые им давно следовало прочесть. Эриксон пишет, что один из клиентов так видел свое будущее: «Если проблема вернется, я встречу ее во всеоружии. Я уже купил полное собрание сочинений Диккенса». Подобные решения дают клиентам уверенность в том, что они сами справятся с симптомом, если он возникнет снова.

Парадоксальное испытание. Парадокс заключается в том, что сам болезненный симптом может стать тяжелым испытанием. Задание формулируется так, что пациент получает разрешение на симптом, от которого он желает избавиться с помощью терапевта. Например, человеку, который хочет избавиться от депрессии, предлагают определить ежедневное время возникновения депрессии. Лучше всего, если это будет время, когда клиент предпочел бы делать что-нибудь более приятное. Например, терапевт может назначить клиенту время проявления депрессии на те редкие часы, когда тот свободен от всех обязанностей (дети уложены, дела закончены) и может позволить себе расслабиться и посмотреть телевизор.

Разве не является тяжелым испытанием парадоксальное вмешательство, когда пациентов просят проявить тот симптом, от которого они хотят избавиться? Примером может служить прием «утрирования» в бихевиоральной (поведенческой) терапии: человеку, боящемуся клопов и желающему избавиться от этого страха, предлагают пережить крайнюю степень страха, представляя, как по всему его телу кишмя кишат клопы. Этот тип парадоксального вмешательства есть не что иное, как тяжелое испытание. Аналогично, требование устраивать скандалы от скандалящей супружеской пары или просьба довести отношения до разрыва, которого пара хотела бы избежать, является не просто парадоксальным вмешательством, но и тяжелым испытанием.