Дмитрий соколов - Виткины байки

Вначале.

Потому что по жизни на это совсем не было похоже. Как бы она могла привлечь эту свою «судьбу», чем заинтересовать, как соединиться? Она практически никогда не выезжала из Крыма, у нее не было иностранного паспорта. Далекие орбиты, по которым вращался «единственный», были непонятны и недоступны.

Она не стала особо писать письма, не стала делать вообще ничего. Она стала ждать.

Идея хранить верность – была такая – все-таки была уж совсем невозможной по той жизни. За эти два года Витка жила с двумя мужчинами – год с одним, год с другим. Первому про своего «истинного» она ничего не говорила, зато второму – Косте – объявила с самого начала: она ему не принадлежит, она ждет своего «Дмитрия Соколова».

Отличное объявление. Я уверен, его это порадовало и укрепило.

Постепенно все друзья, с которыми она делилась этим Видением, сошлись к той мысли, что это чисто защитная фантазия, призванная оправдывать лень, нежелание строить семью и витание (ВИТА-ние) в облаках.

Жизнь, типа, что-то требовала. Костя, сожитель, вообще человек очень спокойный, тоже что-то требовал. С майского семинара прошло два года. Еще несколько месяцев. Потом раздался звонок: залетчик Дмитрий Соколов заехал на Украину, может, встретимся? Надо было ехать – не так уж далеко, часов 6 на поезде. Деньги на билет любезно дал Костя. На сознательном уровне это была поездка для того, чтобы избавиться от навязчивого кошмара, расстаться с мечтой, уже себя и всех замучившей.

И вот мы встречаемся в Запорожье, и Витка объявляет эту свою цель почти сразу, недалеко от вокзала. Меня эта идея забавит, но не сильно грузит. «И что, – спрашиваю я, – мне нужно вести себя как мудаку, чтобы избавить тебя от привязки ко мне?» «Нет, – говорит Витка, – но скажи, что я тебе безразлична и жениться на мне ты не собираешься». «Так более-менее и есть», – отвечает жестокий рыцарь.

Витка хочет уехать в этот же день.

Залетчик просит остаться хотя бы на денек.

О, смотришь на весь этот танец – кто здесь на коне, кто жертва? Кто за кем охотится? Как писала Цветаева своей любовнице из-под плюшевого пледа: «Что это было? Чья победа? Кто побежден?» Что осознается? Что тайно движет всеми нами?

У меня было чудесное время, мне хотелось быть поближе к этой девочке. Витку мучили разные угрызения, каждые полчаса она срывалась вернуться в Крым. Мы поехали на дачу моей тети, чудесное место, сад и цветы, камин, широкая кровать. Однако спать со мной Виталия не стала. Это было обломно, но не ужас-ужас-ужас. Я понимал ее чувства, на самом деле. Тут Судьба, блин, а не какие-то мелочные туда-сюда потрахаться. С одной стороны. С другой… ну, понятно. А с третьей она меня реально волновала и притягивала. Одна из поразивших меня вещей было – помню – как здорово она выросла за эту пару лет. На месте глупенькой девочки оказалась глубокая и интересная личность.

О чем мы общались в эти дни? Ведь болтали непрерывно. Два дня на даче в Запорожье. Потом мы перебазировались на дачу под Харьков. Чувства становились все сильнее. Мы рассказывали друг другу свои жизни, стояли друг перед другом и пригоршнями выкладывали: вот я какой, вот я какая, вот это моя жизнь, другой нету…

Наконец в Харькове мы переспали. Меня настолько это поразило, что я побежал на улицу и вернулся с букетом цветов. Очень необычное для меня движение. Любовь уже захватывала мое сердце.

Скоро Витка вернулась в Крым, потому что мне нужно было в Москву, а паспорта для границы у нее не было. Через две недели мы встретились под Киевом и продолжили наши скитания по дачам. И вот там, на даче под Киевом (о, как я коротко об этом рассказываю!) мы сошлись, мы слились окончательно. Все совпало: ее день рожденья, прекрасные подмосковные грибы (волшебные, галлюциногенные), которые показали нам, что мы принадлежим друг другу, что мы как лев и львица в этом мире, что нам и вправду судьба идти вместе. Одной ночью все это слилось, и на смену одинокому и уже сильно потрепанному Ясному Видению Витки пришло сильное и общее новое Видение. Которое вело нас несколько последующих лет, когда мы стали жить вместе, завели дом, родили ребенка и так далее.

Эта вот телега сильно поработала. Теперь и она уже потрепана, колеса косят, какие-то щели, тряска, бездорожье. Иногда кажется, что колеса едут в разные стороны. Пора сдавать ее в музей.

Ждала меня Витка, ждала. Сколдовала, притянула. Всё, получается, сделала правильно, проявила женскую мудрость. При этом «не напрягаясь», почти без активных поступков. Всё само, по течению естественных событий.

В советской школе идет урок, на который приехала большая комиссия. Учительница спрашивает: “Дети, а какие слова начинаются на букву А?” Вовочка тянет руку, но учительница его не вызывает, потому что боится, что Вовочка скажет какую-нибудь гадость. И на букву Б – он тянет руку, она вызывает других. И так на все буквы. Комиссии уже странно – мальчик все время тянет руку, а его не вызывают. Наконец учительница спрашивает: “А кто-нибудь знает слова на букву Ы?” Все молчат, Вовочка тянет руку. Деваться некуда и учительница кивает ему головой. Вовочка встает…

И Витка в это время тоже встает, и с совершенно идиотским и счастливым лицом начинает изображать еблю, при этом повторяя: “Ы-ы-ы-ы-ы-ыыыы…”

Как попал сюда этот дурацкий анекдот. Изначальная структура книги была по буквам алфавита («Разгружаем Виту по алфавиту»), это вот вспомнилось на букву «Ы». В этом анекдоте есть, конечно, привкус того превербального счастья, которым полна Виталия Петровна. Буквы и слова учить незачем: «Для счастья полного, мои друзья, иль слишком мало всех, иль одного довольно» (Пушкин-Вовочка).

А знаете ли вы, что сексуально демонстративные люди часто совсем не так уж сексуальны? Что скромницы и потайщики, всякие сероватые такие на поверхности типы могут такого жара задавать в постели? а яркие звезды уже вполне реализовываются в своих публичных маршах и шоу, и потом в постели спокойненько засыпают?

То есть сексуальность, как и многое другое, часто распределяется между «внешним» и «внутренним» употреблением очень арифметично – если в одном больше, так в другом меньше. Вы еще найдете здесь истории на эту щекотливую тему.

Баек на эту тему у Витки много. Дай вам бог вообще получать столько удовольствия от жизни, сколько она – от того, как писает, какает и пукает!

Дополнительная прелесть этой истории для меня заключается в том, что она ознаменовала собой первый раз, когда Виталия попала в деревню Ворон, где мы сейчас с ней вместе живем. То есть это как бы Первый Въезд в Иерусалим или что-то в этом роде.

Итак, она приехала в Ворон с парнем, с которым тогда жила. Звали его, предположим, Ильей. Было это зимой, под Рождество. Остановились они у друзей Ильи, в такой большой семье, один из сыновей которой был Ильи другом. И вечерком отправились колядовать.

Очень развесело у них это получалось, пели они и орали, деревня наша колядки любит (я и сам в этом году поколядовал отлично). И, конечно, в каждом доме им наливали. У нас в каждом дворе делают свое вино из винограда, а многие также и самогоны, и, в общем, большая любительница этого дела Виталия Петровна несколько выпила. Правда, она говорит, что на холоде это не ощущалось, и она членораздельно водила языком и ходила на ногах. А потом представление закончилось, все вернулись домой и легли спать.

Очень, конечно, хотелось писать. Но туалеты у нас по деревне во дворах. И идти туда из теплого дома вообще не хотелось ни разу. И Виточка подумала, что проснется попозже и обязательно сходит, только ночью уже можно будет до туалета так далеко не шлепать, а прямо у крылечка и облегчиться. Легли они с Ильей на одну тахту и быстрехонько заснули.

А проснулась Витушка от чего-то удивительно приятного. Такой вот чудесный кайф, как в раннем детстве (так она рассказывала) – тепло и мокро. Это она начала писать. Ну, раз уж начала, решила она, какой смысл прерываться; и отдалась потоку своего кайфа, дописав уже в постель все до конца.

Ну да, тут она уже подумала, что это сейчас так тепло и мокро, а скоро ведь будет холодно! И принялась будить своего кавалера. Это было довольно трудно. Он ей отвечал: «Да ну на хуй!» – и спал дальше. И когда наконец проснулся, а она ему сказала: «Илья, я уписалась!», он опять сказал: «Да ну на хуй! Не может быть!» Но постепенно суровая правда дошла до него. Он вскочил с постели и говорит: «Да ну на хуй! А как дальше спать?» Тахта была мокрой почти целиком. Витка говорит: «Давай я лягу на сухом краешке, а ты перебирайся к Емеле». Это друг Ильи, который спал на кровати в той же комнате. Илья согласился и пошел к Емеле. Витка ему говорит: «Ты же только мокрые вещи сними!» Он стал посреди комнаты и стянул с себя носки. Потом взялся за трусы (тоже мокрые), но стянув их до колен, вдруг подскочил и дернул их обратно: «Да ну на хуй! Это Емеля проснется с перепою, а тут я с ним в постели голый!» Витка хохочет и говорит: «Так ведь друг же, давай, иди!» Вроде уговорила, стал Илюша опять трусы снимать, глянул на друга – и опять не может. Витка, глядя на это, чуть второй раз не уписалась.