Наталия Белопольская - Такие неformatные взрослые

– Нет, – сказала Лариса, – я не скажу мужу правды. Лучше вы позвоните Евгению, скажите, что вы врач и что Дашка – не его дочь.

– Да что вы говорите, – удивилась я. – А кто у нас тут кого консультирует?

– Вы должны мне помочь, – настаивала Лариса.

– Ошибаетесь, – пришлось мне поставить ее на место. – Это вы приходите ко мне на консультации и звоните, когда вам плохо, а я к вам не прихожу и не спрашиваю, что мне делать. Более того, – добавила я сердито, – я вас к себе даже не приглашаю. Хотите, живите, как живете.

Я думала, что Лариса уйдет, но она продолжала сидеть.

– А что вы предлагаете? – наконец с усилием произнесла она. – Сказать Женьке, что Дашка – его дочь?

– Ну зачем с этим торопиться, – неохотно произнесла я. – Как я поняла, ребенок его не интересует. Он предпочел бы, чтобы Даша оказалась не его дочерью.

– Вот и я говорю, – оживилась Лариса. – Позвоните ему, он вам поверит!

– Лариса! – произнесла я очень серьезно. – Поговорите прежде всего со своим мужем. Возможно, у него есть свои переживания и мысли, которые вы не вправе игнорировать. Расскажите ему о своих страданиях, о мечте иметь здорового ребенка. И о том, что вам трудно скрывать правду. И будь что будет…

– Да-а… – протянула Лариса. – Вам легко говорить. Да он тут же меня бросит! А на что я буду жить? На Петенькины алименты?

– Я не юрист, – сухо ответила я. – Конечно, в этом случае вам придется тяжело. Надо будет устанавливать Даше отцовство и подавать на еще одни алименты. Но, с другой стороны, если ваш муж догадается о том, что Даша – не его ребенок, или у Евгения проснутся отцовские чувства, все может обернуться еще хуже.

– Не знаю, не знаю, – произнесла Лариса. – Я подумаю. Не уверена, что смогу сознаться мужу во всем. Мне легче все отрицать. Ну почему, почему вы не хотите позвонить Евгению?!

Дашка подрастала, ей исполнилось пять месяцев. Лариса видела, как Василий нежно, с восхищением смотрит на дочь, и ей было не по себе. Каждый день она боялась, что позвонит Женька. Боялась неожиданных звонков в дверь. Боялась разговоров о том, на кого похожа Даша. Всегда их прерывала.

Лариса решила поговорить с мужем, но все тянула. Разговаривать о таких вещах в постороннем месте было нелепо, а дома неудобно, потому что дети могли отвлечь в любую минуту. Поговорить на улице, пока с детьми побудет бабушка? Но реакция мужа не предсказуема! А бабушка, естественно, ничего не знает!

И Лариса выбрала ночь. Сама без совета психолога приняла решение. Впервые за последний год она приняла решение сама. Поговорить с мужем ночью. В то время, когда дети обычно спят.

Она накрыла стол на кухне. Поставила бутылку водки, вино и сок. Две рюмки. Нарезала хлеб. Нарезала сыр. Еще что-то нарезала. Долго мыла два яблока. Потом их тоже нарезала аккуратными тонкими долечками. Постояла, подумала. Достала салфетки. С салфетками в руках вошла в комнату, где муж смотрел телевизор.

– Вася. Пойдем на кухню. Посидим, выпьем. Мне поговорить с тобой надо.

Василий посмотрел удивленно, но поднялся. Пошел следом за Ларисой на кухню. Увидев накрытый стол, присвистнул, но промолчал, сел. Молча открыл бутылку вина, налил.

– О чем пойдет разговор?

Лариса стояла.

– Понимаешь, Васька, я очень страдала…

– Мы оба страдали, – отозвался Василий.

– Не перебивай. Я страдала. И у меня был любовник. И, возможно, – Лариса решила смягчить удар, – Даша не твоя дочь.

Она стояла, а Василий сидел и пил вино. Он посмотрел на Ларису, но она отвела взгляд.

– Ну, что ж, – наконец отозвался он, – скажу тебе на это, что я тоже изменял тебе с одной весьма привлекательной женщиной. Теперь представь себе, что она тоже родила от меня здорового ребенка. Как тебе такой вариант?

Лариса смотрела на мужа во все глаза.

– Это правда? – только и смогла произнести она.

– А как ты думала? – снова спросил Василий. – Ты хотела здорового ребенка, и я хотел. Ты знала, что можешь иметь здорового ребенка, и я знал, что могу.

– Что же теперь будет? – с ужасом спросила Лариса. – Ты уйдешь от меня? Бросишь меня с Петенькой и Дашкой? Создашь новую семью? – Лариса плакала. – Почему ты ничего не говорил мне раньше?

Василий помолчал.

– Понимаешь, я догадался, что у тебя есть любовник. Не сразу, конечно. Наоборот, ближе к вашему разрыву. А молчал, потому что у меня тоже в этот момент появилась женщина.

Я не знал, от кого ты беременна. Я пытался вычислить, и у меня получилось, что ребенок мог быть и от меня. Я уловил тот момент, когда ты рассталась со своим другом. Когда я узнал, что ты беременна и решила родить ребенка, я не смог продолжать отношения со своей подругой, хотя она в тот момент поддерживала меня. А ты была совершенно невыносима. А потом родилась Дашка, и я увидел, как ты расцвела, как ты счастлива. И увидел Дашку.

– И что? – растерянно спросила Лариса.

– Да то, – ответил Василий, – что она на меня похожа. Такие же круглые глаза и нос курносый. И пальцы на ручках, и ноготки. Никакой экспертизы не надо. Ты что, не обратила внимания?

Ларису всю передернуло. Голова ее шла кругом. Она вспомнила раскосые глаза Женьки.

– Что же теперь со всеми нами будет? – спросила Лариса, которой, несмотря на трудный разговор, стало несравнимо легче.

Василий подошел к ней и обнял за плечи.

– Как что будет? Будем жить дальше. Хорошо, что теперь у нас не один Петенька. А ты заметила, как Дашка радуется, когда я прихожу с работы?

– Подожди, подожди, – пробормотала Лариса, – а как же твой ребенок от той, другой женщины? Она что, не замужем? Или замужем? И кто там, мальчик или девочка?

– Какой ребенок? – удивился Василий. – Я же тебе сказал: ПРЕДСТАВЬ себе, что у меня тоже родился ребенок. Поняла? Ты себе это представила? Ну, вот и все. У тебя богатое воображение.

Давным-давно Лариса не спала так сладко, как в ту ночь. Ей снились счастливые сны. Все, что мучило ее в последнее время, испарилось без следа, и она спала безмятежно. И дети спали крепко.

Лариса приехала ко мне с Дашкой. Она выглядела спокойной и веселой. Мы поговорили о Пете, чему его можно учить и как воспитывать. Потом о Дашке. Лариса притворно жаловалась на дочку, какая та озорница.

А через месяц ко мне на прием приехал Василий. Едва взглянув ему в лицо, я мысленно произнесла: «О, нет!»

Василий прекрасно понял выражение моего лица.

– Да, – сказал он угрюмо, – не смотрите на меня так. У меня есть ребенок от другой женщины. Здоровый. И я скрываю это от Ларисы.

Я села в свое кресло и обхватила голову руками.

Молодой мужчина: черноволосый, смуглый, сильно стесняясь, вошел в мой кабинет. Когда он заговорил, я заметила, что он немного заикается.

– Я прошу вас проконсультировать мою дочь.

– По какому вопросу? – привычно отозвалась я.

– Меня интересует, нет ли у нее, например, шизофрении или, например, умственной отсталости, – ответил мужчина. – Меня зовут Антон Антонович, – вдруг спохватившись, представился он.

Я непроизвольно откинулась в кресле. Просьба отца показалась мне, мягко говоря, довольно своеобразной.

– Может быть, вам лучше обратиться к детскому психиатру, – осторожно предложила я, внимательно наблюдая за заботливым папашей, – он сможет поставить верный диагноз вашей дочери. А я – психолог.

– Нет, уж, увольте, – воскликнул Антон Антонович с надрывом. Никаких психиатров!!!

– Только спокойно, – сказала я не то Антону Антоновичу, не то себе. – Давайте разберемся.

Антонио родился в Риме. Он был единственным сыном уже немолодых родителей, но каких родителей! Его отец и мать были прекрасно образованными людьми. Каждый из них владел несколькими языками, отец в свободное от работы время рисовал, а мать играла на фортепиано.

Антонио вырос в чудесном доме: просторном, уютном, где все было сделано с большим вкусом. В доме часто останавливались друзья родителей, собирались гости. Родители были чрезвычайно гостеприимны и приветливы. Антонио рос в атмосфере любви, искусства и праздника. Именно такой ему и представлялась жизнь.

Довольно быстро проявились его очевидные способности к языкам. Кроме родного итальянского языка, Антонио изучал английский и французский, а позже и русский язык. Его отец знал русский язык и часто говорил с сыном по-русски.

Антонио прекрасно учился и любил учиться. Перед ним открывались великолепные перспективы для получения блестящего образования.

Отец Антонио был коммунистом. Мальчик узнал об этом случайно, но отец не стал беседовать с сыном на эту тему.

– Рано, – сказал он Антонио почему-то по-русски. – Станешь взрослым, сам во всем разберешься и решишь: будешь ты коммунистом или нет.

– Когда мы вернемся к этому разговору? – спросил Антонио.

– Когда тебе исполнится двадцать один год, – серьезно ответил отец.

Но вышло все иначе. Как всегда внезапно. Когда Антонио только-только исполнилось шестнадцать, отца арестовали «за коммунистическую пропаганду» и посадили в тюрьму. Мать вскоре заболела от горя, и ее положили в больницу. У нее оказалось слабое сердце.