Э Самойлов - Фюреры, Книга III - Общая теория фашизма

В сущности, многочасовая болтовня паранойяльного психопата - это тот же эмоциональный срыв, только растянутый во времени и соответственно приглушенный.

Гитлер, например, мог часами развивать перед Риббентропом грандиозные планы внешней экспансии, и тот все это время молча слушал (6, с. 88). Даже на важных государственных совещаниях Гитлер со временем стал порой вести себя точно так же. Например, встречи Гитлера с генералами в рейхсканцелярии "обычно сводились к заслушиванию длинных речей Гитлера и к выражению присутствующими своего полного одобрения" (25, с. 60). В случае признаков неодобрения или несогласия с "гениальными идеями" фюрера последовал бы, разумеется, очередной истерический припадок.

Сталин в этом отношении, видимо, был более сдержан, чем Гитлер и Мао.

П. П. Владимирова немало удивляла способность Мао Цзедуна разглагольствовать перед собеседниками буквально часами.

Запись от 29 февраля 1944 г.: "Мао Цзедун в беседах нередко оставляет тему разговора и перескакивает на другую, потом на третью. Порой он неожиданно спрашивает мнение, но oтвет предпочитает короткий. Если собеседник начинает развивать свою мысль, он поначалу внимательно слушает, но вскоре разговор непременно обрывается. Мне он не раз жаловался, что после "говорливых собеседников" утомлен и плохо себя чувствует" (20, с. 265).

Неумение слушать - довольно распространенная черта, которая чаще всего является следствием недостаточной воспитанности. Но для больных психопатией очень типично именно чувство утомления, раздражения, а то и глухой ярости, когда собеседник не соглашается с больным или даже просто говорит больше, чем больной.

Фашистский "вождь", видимо, во время беседы подсознательно расценивает развитие мысли собеседником, его доводы и рассуждения как проявление нелояльности, как неуважение к его власти, поскольку "вождь" воспринимает процесс общения с людьми почти исключительно по схеме "лоялен-нелоялен". Отсюда и раздражение Мао против спорящих с ним, и утомление после "говорливых собеседников".

Себя, надо полагать, Мао Цзедун к "говорливым собеседникам" не относил.

Запись от 15 июля 1944 г.: "Странные эти наши беседы. Говорит преимущественно Мао. Иногда говорит час или два, случается и больше. Мне отводится роль слушателя. Он очень недоволен, если я не соглашаюсь. Если мне случается возразить, он круто меняет тему (с другими в таких случаях он поступает просто оскорбительно) или весь уходит в нервное сосредоточенное курение. И тогда я чувствую, какой ценой ему обходится общение со мной" (20, с. 303).

15 марта 1945 г.: "В своем кресле он или слушает, окуривая собеседника дымом, или рассуждает. Может говорить два, три, четыре часа! И это один на один!" (20, с. 472).

20 апреля 1945 г.: "Мао чуток к сплетням. Слушать не любит и не умеет. Сам, увлекаясь, говорит долго. Слова, речь оживляют его. В известном смысле Мао живет в слове - до того преображает его речь. Часы самозабвенных речей" (20, с. 503).

Требования поклонения как симптомы паранойяльной самооценки

Насколько в фашистских "вождях" раздуто стремление к власти, настолько, соответственно, велико в них желание видеть и воспринимать направленные в их адрес атрибуты лояльности - всевозможные знаки почтения и восхищения. Это явно патологическое отношение к окружающим, вытекающее из патологического стремления к власти и формирующейся постепенно в "вожде" преувеличенной, в конечном счете, просто паранойяльной самооценки.

Психиатры давно выработали определенные правила обращения с психически больными людьми. Что касается больных паранойяльно-истеричной психопатией с манией величия, то в общении с такими больными необходима осторожная лояльность но отношению к их бредовым высказываниям; нельзя выражать открытого несогласия с их идеями и тем более настаивать на том, что эти идеи неверны. Допускается лишь минимум дискуссионности, в противном случае у больного может быть спровоцирован эмоциональный срыв: приступ истерического гнева, или наоборот, тоски и депрессии.

По мере того, как фашистский "вождь" распространяет свою власть на все большее количество людей, все они вынуждены себя вести по отношению к вождю так же, как ведет себя по отношению к больному паранойяльно-истеричной психопатией врач-психиатр: мягко, с демонстрацией полного согласия с его взглядами и т. п. Разница лишь в том что больной, находящийся в сумасшедшем доме, навязывает врачу такой стиль поведения по той причине, что любой другой стиль не улучшает состояния больного, и врач должен вести себя так в силу врачебного долга. Люди же, порабощенные фашистским "вождем" паранойяльным психопатом, вынуждены обращаться с ним подобным образом по той причине, что у этого психопата в руках сосредоточена власть.

С точки же зрения психиатрии в обоих случаях психопат, независимо от того, находится ли он у власти в государстве, или же в психиатрической больнице на излечении, в силу непреодолимых патологических особенностей своей психики фактически навязывает, в первом случае - врачу, во втором множеству подчиненных психопату людей, ту форму общения, которая представляется ему единственно нормальной и которая на самом деле является бесспорным симптомом паранойяльно-истерической психопатии.

После захвата власти фашистским "вождем" в масштабах государства все государство в конце-концов превращается в настоящий сумасшедший дом, где даже психически нормальные люди вынуждены вести себя, как психопаты, регулярно и интенсивно выражая доведенную до истерии "любовь" к "вождю", который, таким образом, заражает своей манией величия, вывернутой наизнанку и предстающей в виде рабского поклонения, миллионы людей.

Если взять психопата с манией величия и в порядке эксперимента вручить ему власть над определенным количеством людей, то он немедленно начнет вести себя так, как действовал Гитлер, Сталин или Мао Цзедун в масштабах государства: начнет укреплять свою власть - создавать "культ", пресекать несогласие и т. п.

Известно, что культ Гитлера в Германии был доведен до совершенно абсурдных форм, то есть фюрер навязал всему немецкому народу ту форму отношения к себе, которую требовал и получил от своих сотрудников и подчиненных: безоговорочное согласие, послушание, восхищение и т. II.именно ту форму отношения, которую ждет и даже требует от окружающих любой паранойяльно-истеричный психопат в любом сумасшедшем доме. Б. Винцер вспоминает в своей книге: "Каждая газета ежедневно публиковала по меньшей мере одну фотографию Гитлера и вбивала читателям в голову: Гитлер все знает, Гитлер все видит, Гитлер вездесущ. Его портрет висел во всех помещениях, его бюсты стояли во всех углах, и в каждом городе были площадь и улица, носившие его имя" (18, с. 122).

Корреспондент ТАСС И. Филиппов, работавший в Германии в 1939-1941 aa., пишет в этой связи:

"Культ фюрера в дни его пребывания в Берлине принял неописуемые масштабы... Печать заполнялась статьями о Гитлере, его фотографиями. Издательства, почтовые ведомства, соревнуясь в угодливости, распространяли портреты, открытки, на которых был изображен Гитлер то в виде Иисуса Христа на фоне солнечных лучей, то в виде нежного отца, ласкающего ребенка. В магазинах продавались игральные карты, на которых вместо юнкеров-валетов красовался Гитлер...

В религиозных рождественских песнях имя Христа заменялось Гитлером... Руководитель "Гитлерюгенда", позже гаулейтер Австрии Ширах, создавал свои стихи, в которых сраннивал Гитлера с Богом" (96, с. 346).

Фашистская пропаганда вдалбливала в головы немцев: "Никто не имеет права задаваться вопросом: прав ли фюрер и верно ли то, что он говорит? Ибо то, что говорит фюрер, всегда верно" (96, с. 346),

При регистрации брака в нацистской Германии жениху и невесте в осязательном порядке вручался экземпляр книги Гитлера "Майн Кампф".

Перед появлением Гитлера всегда звучала определенная музыка "Баденвайльский марш".

Описание одного из сборищ с участием Гитлера - митинг в цирке:

"Хайль! Хайль! Десять тысяч правых рук подняты кверху. Слезы на глазах женщин, хриплые голоса мужчин... Царит наряженность. Возбужденность политического собрания, но напряженность людей, ожидающих свадьбы или похорон. Хайль! Хайль!

Появляется Гитлер. Мимо помоста, на котором он стоит, в течение часа проходят тысячи молодых людей, с поднятой вверх правой рукой.

Глаза каждого... устремлены на Гитлера. Глаза, полные решимости умереть за идеал" (32, с. 146).

Того же самого добивались - и в конце концов добились Сталин и Мао Цзедун.

В СССР Сталин поставил себя в положение живого бога. Повсюду висели его портреты, в каждом мало-мальски крупном поселке, не говоря уже о городах и городках, возвышались его статуи. Пресса была переполнена в течение двух десятилетий ежедневно подобострастными, до предела угодливыми восклицаниями и высказываниями в адрес Сталина.