Владимир Леви - Разговор в письмах

Мы еще мало знаем, как именно рождает мозг чувства, мысли, память, регулирует поведение. Но дело, наверное, и в другом: события, именуемые душевной жизнью или психической деятельностью, происходят на особом уровне. Психика и ее домоправительница материя, включая и вещество мозга, обладают некоторой взаимной свободой, тем большей, чем выше развитие.

Дом — не тюрьма. Будь дело иначе, никакая психотерапия не была бы возможна.

Обычные места работы психиатров: психиатрическая больница (клиника), психоневрологический диспансер (амбулатория, помощь и наблюдение на дому), специальные отделения, кабинеты и консультативные ставки в некоторых медицинских и иных учреждениях.

Но что же считать психическим нарушением (отклонением, расстройством, болезнью) и что нормой? Вопрос о норме воистину самый больной вопрос. Когда человек среди бела дня видит чертей или слышит обращенную лично к нему радиопередачу с планеты Марс, когда он выбегает на улицу в нижнем белье, утверждая при этом, что дважды два равняется сковородке, — дело как будто бы ясное. (Хотя, конечно, совсем не ясное). Когда настроение без явных на то причин падает настолько, что человек не в состоянии двинуться с места и день, и другой, и третий, и не может думать ни о чем, кроме ухода из жизни, — ясно, это депрессия (хотя и не ясно, откуда взявшаяся), и психиатр обязан такого человека принять, понять и лечить.

Но столь грубые и явные отклонения, как и всякие крайности, возникают не часто. Гораздо многочисленнее состояния, обозначаемые термином «пограничные»… Да, именно, речь идет о рубежах нормы и патологии: не болезнь, но и не здоровье; не явная ненормальность, но все-таки отклонение; не то, чтобы психопат, но очень уж тяжелый характер; не законченный алкоголик, но на пути к этому… То ли из-за подавленности обстоятельствами, то ли из-за внутренней дисгармонии, то ли по обеим причинам сразу…

Кстати, эта самая «депрессия первогодков». Потом я узнал — так больничные психиатры обозначают довольно обычные состояния, возникающие у необстрелянных. Начинает казаться, что мир только и делает, что болеет психически, что все пациенты неизлечимы и что сам тоже вот-вот… Адаптация к профессиональной вредности, вам понятно. Проходит месяца через два — три — четыре, у кого как.

Эта сумеречная, размытая область по традиции именуется еще «малой психиатрией» в отличие от «большой» — больничной, клинической; но по частоте и разнообразию случаев как раз «малая психиатрия» и оказывается самой большой. В этом убедился и я, когда, отработав в больнице и закончив аспирантуру в другой клинике, перешел на амбулаторную практику в диспансер. Тут стало особенно ясно, что мир психиатрии не отделен от остального, не заперт на семь замков, что замки, если и есть, искусственны…

В диспансере мне удалось организовать кабинет психотерапии. А рядом трудились участковые психиатры, консультировали невропатолог, нейрохирург, нарколог, логопед. Выходя на улицу после рабочего дня, я уже не ощущал слишком большой разницы между работой и жизнью. Может быть, и это была профессиональная иллюзия.

Существуют ли абсолютно нормальные люди? Обязан ли психиатр знать психологию? Должен ли сам иметь здоровую психику? И что такое, в конце концов, норма — то же, что показатели статистического большинства, нечто среднее, наиболее вероятное и часто встречающееся? Или что-то другое, присущее человеку, вот этому человеку, вне всяких сравнений?

Принимая до 30 пациентов за день (так полагалось в диспансере), я пытался задумываться и об этом. Но времени оставалось мало…

Психолог. Специалист по нормальной (условно говоря) психике. Практически — званием обязуемый разбираться лишь в какой-то ограниченной сфере, ориентирующийся лишь в узком уголке психической вселенной. И если действительно ориентирующийся, то это уже великое достижение.

По книгам, периодике и личным контактам я уже много лет пытаюсь быть в курсе развития психологии. И много уже лет понимаю, что дело это вполне безнадежное. Ибо уже давно психология, наподобие физики, математики и других крупных наук, разветвилась на огромное множество отраслей, направлений, школ и специальностей, теоретических и прикладных, — одно их перечисление могло бы, вероятно, составить целую книгу. Инженерная психология, педагогическая психология, социальная психология… Вавилонская башня. Как это обычно, к сожалению, и для других наук, представители отраслевых дисциплин постепенно все больше отгораживаются друг от друга. Сложная терминология и системы понятий, колоссальный объем данных, экспериментов, гипотез… На научных заседаниях психологов я не раз слышал споры о том, чем же, наконец, должна заниматься психология, какой такой предмет изучать. А «предмет», мне казалось, находится совсем рядом и даже ближе…

При некоторых наших научно-психологических учреждениях созданы коллективы, исследующие производственные и семейные взаимоотношения, проблемы контактов и одиночества, причем исследуемым пробуют оказывать и консультативную помощь. Бывает, что психологам не нравится место, куда их направляют (какое-нибудь КБ); тем не менее редко встретишь психолога, который пожалел бы о выборе профессии.

В нашем университетском курсе психологии есть и под-ветвь «медицинская психология», изучающая психику больных и психологическую ситуацию «больной — врач». После такой специализации психологи могут работать в медицинских учреждениях и помогать врачам.

Врач-психолог. Время бежит быстро — пока я собирался вам писать, с запозданием узнал, что врачи-психологи на вполне законных основаниях, так именно и называясь, прикомандировываются к отдельным перспективным спортсменам. «Врач-психогигиенист» — один из синонимов.

Статус этой специальности в широком смысле ждет все-таки уточнения. По идее врач-психолог должен пройти как медицинскую, так и психологическую подготовку, понимать как болезнь, так и здоровье (и телесное, и душевное), да еще приобрести особые навыки общения и воздействия на людей (см. выше и ниже определения психотерапевта). Но на деле получить эти два огромных образования очень трудно: на это уйдет едва ли не треть жизни. Ведь врач, не имеющий хотя бы пяти лет стажа, — еще не врач, а психолог без опыта разнообразного и длительного общения — еще не психолог.

Есть страны, где узаконена специальность «психолог-консультант» или «психолог-практик». Люди, так себя называющие, не обязательно с врачебным дипломом, берутся помогать своим подопечным в разрешении разного рода личных проблем. Неумение управлять собой и организовывать свою жизнь, завязывать и поддерживать отношения, дисгармонии характера, сексуальные трудности, всевозможные страхи и комплексы неполноценности, одиночество, пристрастие к алкоголю или наркотикам, потеря смысла жизни…

Человеку, сознает он это сам или нет, нужно, чтобы его поняли и утешили, вдохновили и просветили; чтобы разобрались в его конфликтах, научили понимать других и руководить собой; чтобы не только дали совет, но и помогли его выполнить… Довоспитание и перевоспитание, доучивание жизни и переучивание, духовная поддержка и духовное руководство — ни много ни мало. Вот что требуется от понимающего, назовем ли мы его психиатром, врачом-психологом, воспитателем, другом или, как называют индусы, «гуру» — учителем, пастырем. Но одно дело — что требуется, другое — что предлагается…

Границы между действительно квалифицированной помощью, простым человеческим содействием и шарлатанством провести сложно, и суть не в названии, а в содержании духовной работы, которое никогда не вместится ни в какую номенклатуру.

(Я чувствую, что этот беглый обзор более дразнит вас сложностью, чем проясняет положение вещей, но мы стеснены местом и временем).

Психотерапевт. В буквальном переводе то же, что и «психиатр», — «врачующий душу». Так бы оно и должно было быть — одно и то же, но на практике получается разница… Мне представляется, что психиатр непременно должен быть и психотерапевтом; но психотерапевтом может быть и врач любой другой специальности, и даже, если слегка расширить понятие, не обязательно врач. «Может» и «должен»: между этим тоже не нахожу границ…

В диспансерном психотерапевтическом кабинете ко мне сразу же валом повалили такие сложные и разнообразные пациенты — на первый, да и на второй взгляд люди совершенно нормальные (и это несмотря на «профильность» учреждения), — что пришлось срочно обложиться справочниками и учебниками, обновить пути в Ленинскую и медицинскую библиотеки… Разумеется, никто уже не ждет той универсальности, что требовалась когда-то от земских врачей — они были одновременно и терапевтами, и хирургами, и акушерами-гинекологами, и психиатрами, — теперь это утопия, сказка, но все-таки…