Роберт Каплан - Ваше предназначение

Я спросил, с кем еще он обсуждал этот вопрос.

— Ни с кем, — ответил он.

Я сказал, что мне вполне понятно его нежелание вести подобные разговоры с сослуживцами, ведь даже друзья могли его не понять. Но должен же быть кто-то, с кем он мог бы поделиться своими сомнениями?

— Нет, — твердо ответил он. — Друзья не поймут, а некоторые втайне даже позлорадствуют. А жену и других дорогих мне людей я обременять не хочу. Они станут беспокоиться, решат, что у нас все не так хорошо, как им казалось. Мне это не нужно. У моих сестер финансовые затруднения, так что вряд ли я дождусь от них сочувствия — они решат, что все это просто блажь.

В конце беседы мы определили комплекс вопросов, на которые ему следует ответить, чтобы получить дальнейшую информацию к размышлению, разобраться в ситуации и выбрать план действий.

Подобные разговоры я веду постоянно уже двадцать пять лет. Все началось когда я впервые занял руководящую должность. Время от времени ко мне заходил кто-нибудь из коллег или клиентов и признавался практически в одном и том же: «По любым разумным меркам у меня все прекрасно. Но на самом деле все сложилось не так, как я себе представлял. Я считал, что смогу достичь большего и выйду на иной уровень. Я думал, что буду счастливее. Однако жизнь не особо меня радует». Зачастую обратившиеся ко мне испытывали тревожность и подавленность. Иногда разговор происходил после продвижения по службе, порой — когда карьера шла на спад.

Нередко звучали и такие слова: «Я хочу достичь большего. Думаю, я на это способен. Хочу сделать что-то значительное. Обидно потом объяснять внукам, почему вся моя жизнь свелась к серии сделок, успехам клиентов, отчетам о доходах или просто к зарплате». Все эти истории сводились к одному: многих удивляло то, что деньги, вопреки тому, как им представлялось раньше, сами по себе не создавали у них достаточной мотивации для продолжения карьеры и не были мощным и надежным стимулом.

И я задумался: почему так много способных людей испытывают колоссальную неудовлетворенность, почему они считают, что они не добились того, чего могли бы достичь, почему их не радует профессиональная карьера и жизнь вообще? Я понимал их, так как порой испытывал те же чувства. Как и они, я был воспитан в убеждении, что деньги и профессиональные достижения способны сделать нас счастливыми. Так почему же столь многие, несмотря на материальное благополучие и внушительный послужной список, жалуются на душевную пустоту? Чего им не хватает? Чего не хватало мне? Какой элемент отсутствовал в моем представлении о карьере и жизни?

Придя в 2005 году преподавать в Гарвард, я продолжил исследовать этот вопрос более масштабно. Я видел, что описанные выше симптомы свойственны самым разным людям, независимо от культур, к которым они принадлежат, стран, в которых живут, отраслей, в которых трудятся, социально-экономических групп и профессий. У представителей молодого поколения эти симптомы проявлялись в стремлении приобрести всё новые знания и навыки, в попытках самоанализа, в осмотрительности при определении карьерных перспектив. На среднем этапе карьеры эти симптомы выражались в смятении и растерянности в отношении дальнейшего направления движения, а также в чувстве вины из-за того, что, как они считали, эти люди самостоятельно загнали себя в угол. Представители старшего поколения руководителей и специалистов открыто и с горечью говорили о том, что в свое время сделали неправильный выбор.

И практически каждый из них испытывал раздражение по поводу чужих ожиданий на их счет: они пытались максимально точно оценить собственные умения, свои мечты и истинные желания. Раньше они тщательно сверялись с тем, в каких стремлениях их поощрял окружающий мир, причем соответствовать этим ожиданиям стоило им немалого труда. Прошло время, и их опасения подтвердились: некоторые из их сверстников, пусть и не достигшие того же уровня материального благополучия, выглядели гораздо счастливее, были преданы своим ценностям и убеждениям, проявляли больший энтузиазм в работе, увлеченность карьерой и удовлетворенность жизнью.

Метания этих людей находят глубокий отклик в моей душе, потому что в свое время и мне пришлось испытать те же эмоции. С годами я все больше убеждаюсь в том, что жизненные установки и представления о карьере, которые нам кто-то когда-то вбил в голову, в результате не позволили нам распознать наши истинные увлечения и потребности, заставляя принимать решения, основанные на чем угодно, только не на нашем собственном выборе. Мы выбирали путь, сверяясь с чужим, а не с нашим собственным компасом.

Мои родители часто вели разговоры о важности упорного труда и достижения успеха. «Тебе нужно получить профессию, — говорили они. — Врач, дантист, юрист — прекрасные профессии. Ортодонты тоже живут неплохо!»

По понятным причинам мои родители считали, что профессиональный статус позволит мне стать счастливее, чем они. Они росли в годы Великой депрессии и вынуждены были начать работать совсем юными. Да и потом они всю жизнь работали с утра до ночи. Мой отец был разъездным торговцем ювелирными украшениями и много ездил, а мать — агентом по недвижимости; при этом, когда возникала острая необходимость в деньгах, она не брезговала никакой работой. Родители мечтали о том, что хотя бы я буду избавлен от тех финансовых трудностей, которые пришлось пережить им. Они хотели, чтобы у меня были сбережения. Они надеялись, что я достигну профессионального успеха и высокого социального статуса. Как и многие родители, они хотели гордиться мной и верить, что именно они вывели меня на дорогу к лучшей жизни.

Большинство из нас, безусловно, плоть от плоти своей семьи, но огромное влияние на нас оказывают и социальные нормы, воплощенные в популярной культуре. Я получил стандартное воспитание: много смотрел телевизор, читал популярные журналы, находился под влиянием СМИ, которые всегда превозносили «победителей». И тогда, и сейчас образ победителя неразрывно связан с большими деньгами: успешными считались люди, которые сколотили состояние, добились влияния и власти. С журнальных обложек мне радостно улыбались те, кто «преуспел». Вот кто выглядел счастливым!

В годы учебы я регулярно проходил всевозможные тестирования, мне выставлялись оценки, я включался в рейтинги, основанные на «объективных» параметрах. Первые двадцать два года из жизни тех, кто рос во второй половине XX века, проходили под знаком бесконечных тестов, призванных определить место каждого в группе сверстников. По окончании каждого оценочного периода мама спрашивала, попал ли я в почетный список. Если нет, ее разочарованию не было предела — это было так неприятно! Я усвоил эти стандарты и уверовал, что именно академические оценки и достижения определяют мой выбор колледжа и последующей работы. Я полагал, что, когда придет срок, я хорошенько обдумаю, какой именно путь мне больше подходит, но пока мне необходимо добиваться успеха на нынешнем уровне, чтобы подняться на следующую ступеньку.

И когда пришло время выбирать работу и карьеру, я обратился за советом к родителям и друзьям. Я довольно смутно представлял, в чем именно состоит та или иная карьера, а четкого понимания того, чего я хочу сам, у меня не было. В результате у меня нарисовался определенный набор профессий, которые «выбирали все». Я полагал, что раз такие профессии все выбирают, значит они того стоят. Начав работать, я постоянно стремился к высшим стандартам — ведь тогда можно было претендовать на хорошую аттестацию и повышение. Мне очень не хотелось объяснять на какой-нибудь коктейльной вечеринке, почему меня не спешат продвигать по службе.

Возможно, я несколько утрирую, но моя задача — продемонстрировать то, во что я действительно верю: многим из нас представления об успехе, основанные на эталонах, достижениях и поэтапном продвижении по карьерной лестнице, были навязаны извне. При этом нам внушили страх перед позором, который покроет нас, если нам не удастся достичь установленных кем-то стандартов. Мы привыкли ориентироваться на внешние мотивационные факторы (деньги, статус или должность) и пренебрегать внутренними мотиваторами, то есть индивидуальными потребностями и установками (такими как увлеченность задачей, интеллектуальные стимулы и доверительные взаимоотношения).

Многие из нас мчатся сквозь молодые годы от одного достижения к другому, «преуспевая», но не задумываясь о том, чего они действительно хотят. На каких-то этапах этого стремительного пути мы обращаемся за советом к сверстникам, к друзьям, родным и любимым, и они рекомендуют, чего нам следует желать, а чего избегать. Но на самом деле советчики редко понимают, что мы представляем собой как личности; скорее, их советы основаны на их собственном опыте, желаниях и понимании социальных норм.