Павел Ковалевский - Орлеанская Дева

С приходом в Шинон началась новая волокита. Производят новое дознание на месте родины, назначают гласный суд в Пуатье, подвергают деву испытанию и наблюдению высшего духовенства. Дева всюду выходит чиста и невредима. Всюду ее спасает великая вера в Бога, детская чистота души, бескорыстная решимость отдать себя на служение родине и полная житейская невинность.

Жанну мог видеть всякий, кому было угодно. Ее видели духовенство, ученые, солдаты, жены и дети. Она часто беседовала с народом, и никто в ней не находил ничего дурного, – напротив, она обнаруживала много доброты, смирения, девственности, набожности и чистой наивности. Три недели она была на испытании и, по-видимому, сдала его очень удачно.

А молва о деве все растет и растет. Народ стекается. Войско прибывает. Являются рыцари. Армия увеличивается. Приливают деньги. Подъем духа усиливается. Слышатся требования вести народ на врага под знаменем девы. Дева спасет Францию…

Уверовал ли король в деву? Говорят – да. Едва ли… Говорят, что Жанну подвергли испытанию – действительно ли она обладает даром прорицания и откровения. Для этого, когда она в первый раз явилась к королю, при торжественной встрече Жанны, на престол посадили не дофина, а подставное лицо, дофин же был спрятан среди свиты, очень скромно одетый. Но Жанна не поддалась обману. Она узнала дофина среди толпы (никогда не видя его раньше) и преклонила пред ним колено. Мало того. Говорят, что в первую же встречу Жанна дала дофину знамение, по которому Карл бесспорно признал в ней дар провидения и божественное посланничество. Карл очень мучился мыслью о том, действительно ли он сын Карла VI и имеет ли он законное право на престол. Эта мысль очень тяготила дофина, хотя он никому ее не открывал. И вот Жанна с первых же слов заявила ему, чтобы он перестал напрасно мучиться, так как он имеет полное законное право на наследие от своего отца – короля. Это, говорят, слишком подействовало на Карла и он уверовал в Жанну.

Но если бы это было даже и так, то все-таки окружающим не помешало подвергнуть Жанну испытаниям и затянуть дело. Высшие сословия строили Жанне козни и всякие затруднения, пытались пользоваться ею как орудием своих личных расчетов, и если подчинялись ей, то только в силу неизбежных и неумолимых жизненных обстоятельств.

И на этот раз Жанна нашла поддержку в том народе, из которого она вышла. Она нашла поддержку в его страданиях, в его измученности, в его отчаянии, в его суеверии, в его надежде и уповании на помощь свыше и на явление девы.

Видя всеобщий подъем духа, король должен был открыто признать высшее посланничество Жанны. Он воспользовался случаем, признал деву и поручил ей армию и поход на Орлеан.

Жанна торжествовала.

Начались приготовления к походу. Но у каждого были свои приготовления: особые у царедворцев, особые у интендантов, если только тогда они существовали, – а вероятно, существовали, – и особые у главнокомандующего – Жанны.

Жанна принялась за перевоспитание войск. Что такое было войско того времени, особенно же войско дофина? Это был сброд наемной сволочи, выросшей среди пожаров, грабежа и резни. Все, что не имело пристанища, шло в армию. Все, что не любило работать, шло в армию. Армия дофина не получала жалованья – не было денег; но она жила, значит, жила на чужой счет, на счет грабежа. Так это и было. Награбленное чужое добро не было дорого, поэтому оно быстро прокучивалось. Армия – это был сброд оборванцев, кутивших, игравших в карты, бездельничавших, грабивших мирных жителей и не знавших ни Бога, ни совести, ни чести. Лагерь был переполнен непотребными женщинами, довершавшими общий разгул и разнузданность.

Жанна была чиста, непорочна и набожна. Она захотела пересоздать армию. Она изгнала из лагеря непотребных женщин и запретила им даже приближаться к лагерю. Она вывела пьянство и кутежи. Запретила картежную игру. Брань, клятвы и бесстыдные разговоры строго преследовались. Жанна попыталась даже отучить от клятв знаменитого полководца Лагира и много в этом успела. Жанна ходила в церковь и исповедовалась. Того же требовала и от воинов. «Каждый, желающий примкнуть к моему знамени, обязан исповедоваться перед священником и очищаться от грехов; все солдаты должны присутствовать на богослужении по два раза в день». Вот были требования Жанны, и они исполнялись. Явились священники, и это были не гулящие попики, а истинные пастыри, которые с успехом пасли стадо. Армия изменилась. Армия переродилась. В армии заводился порядок, дисциплина и воодушевление. А это главное, что требовалось для войска. Требуя от всех порядка и исправности, Жанна во всем служила тому образцом.

Наконец, сборы были кончены, и Жанна во главе армии двинулась на Орлеан.

Говорят, что перед выступлением Жанна проявила дар провидения. Она просила короля послать гонца в Фьербоа. Там в церкви св. Катерины, за алтарем хранится меч. Король послал в Фьербоа оруженосца. Оказалось, что в церкви за алтарем в земле действительно нашелся заржавленный меч. Этот меч был привезен, вручен Жанне, и она с ним не расставалась до осады Парижа. Одна из хроник заявляет, что дотоле Жанна в Фьербоа никогда не была.

Шествие Жанны с войском в Орлеан было торжественным шествием. Это был целый крестовый поход с духовенством впереди, с хоругвями и пением священных песен. Впереди войска шла Жанна. Она была в рыцарском одеянии, в берете, тунике, длинном камзоле, рейтузах и при шпорах. На коне она сидела не хуже кавалериста, в руке – копье, в другой – знамя, у бедра – меч св. Катерины.

Орлеан был обложен английскими и бургундскими войсками. Вокруг города высились неприятельские укрепления. Жанна провела войска мимо неприятельских укреплений, шествуя впереди войска. Неприятель оцепенел и совершенно безмолвно следил за шествием девы и ее армии.

В «Journal of the siege of Orleans» помещено следующее описание вступления Жанны с войском, переданное очевидцем: «Она появилась вооруженная, верхом на белом коне. Перед ней несли белое знамя с начертанным на нем образом Божией Матери, с двумя ангелами по бокам, держащими каждый белую лилию в руке. Так вошла она в город. Слева от нее ехал батард Дюнуа, начальник орлеанских войск, роскошно вооруженный, а за ней следовало множество других благородных и высокорожденных дворян, рыцарей, офицеров и воинов. Ей вышли навстречу войска, граждане и женщины Орлеана, с факелами и с такой радостью и приветствием, как будто они видели самого Бога, нисшедшего к ним. Такая встреча обусловливалась тем, что орлеанцы слишком много уже настрадались, потеряли надежду на освобождение и более уже не думали ни о своей жизни, ни об имуществе. Теперь же вдруг они получили помощь. Осада была внезапно снята благодаря божественной благодати, ниспосланной на простую девушку, которую полюбили все: мужчины, женщины и дети. Кругом нее была давка, чтобы дотронуться до нее или только до лошади, на которой она сидела. Кто-то из несущих факел подошел так близко к знамени, что материя загорелась; при этом она пришпорила свою лошадь и так быстро повернула ее и потушила пламя, что все окружающие были удивлены ее военной, как будто привычной выправкой. Она торжественно прошла по всему Орлеану и с величайшими почестями. Дошла до казначея Орлеанского герцога, где ее приняли с величайшею радостью, так же как и ее двух братьев, рыцарей и двух приехавших с ними пажей».

Английская армия в то время отличалась необыкновенной выправкой, устройством, дисциплиной, храбростью, порядком и всеми остальными качествами прекрасной армии. Во главе ее стояли люди, известные стратегическими дарованиями и обладавшие знаменитыми в военном и гражданском отношениях именами. Но самое главное, что имела за себя английская армия, – непобедимость. Уже сто лет велась война у англичан с французами, первые знали только одно – побеждать. Воодушевляемая такими качествами и руководимая столь доблестными и непобедимыми полководцами, как Тальбот, Фальстаф, Суффольк и др., армия англичан шла в бой с полной уверенностью в своей победе, и она побеждала. Английское войско было сыто, одето, обуто, всегда с жалованьем и военной добычей, а потому ему и легче было подчиняться дисциплине и с большей самоуверенностью оно относилось к себе.

Мы видели, что такое была французская армия: она обладала именно всеми обратными свойствами.

В настоящий момент роли переменились. Французская армия увеличилась в числе, в ней появились доблестные полководцы-патриоты, она снабжена была деньгами и довольствием, она стала строго дисциплинированной в твердой и непоколебимой руке Жанны, она была воодушевлена верой в Бога, надеждой на Жанну и любовью к отечеству и королю. Французская армия вправе была сказать: с нами Бог!

Такое воодушевление французской армии и обстоятельства, ее одушевлявшие, двигавшие на самопожертвование, храбрость и мужество, действовали на английскую армию очень подавляюще. Воины английской армии были, несомненно, детьми своего времени. Они верили так же в Бога, как и в сатану. Они признавали добрую и нечистую силу. И вот теперь, по их мнению, во французской армии завелась нечистая сила в лице какой-то девы, которая во главе армии, в латах и панцире, с мечом и знаменем выступает против них. С нами крестная сила!.. Англичане сколько угодно готовы драться и бить французов, но драться с колдуньей – да хранит их св. Георг. Англичане оторопели и растерялись. Именитые вожди потеряли над войском власть и влияние. Английская армия получила настроение к бегству, и она бежала.