Алисса Муссо-Нова - Я тебя сделаю!

— Что вы хотели? — спросила администратор Мишапочку.

— Я хотела Ленинградский вокзал, — ответила Мишапочка вежливо.

— Пожалуйста, вот вам Ленинградский вокзал.

— Спасибо! — Мишапочка даже не ожидала, что все окажется так легко. Вокзал ей отдали без боя, и это было задокументировано — диктофон все записал. Выключила диктофон и направилась на Ярославский — он был рядом.

На Ярославском ситуация повторилась:

— Что вам угодно?

— Мне угодно Ярославский вокзал.

— Это Ярославский вокзал.

— Можно взять?

Администраторская дама подняла глаза, увидела, что Мишапочка разглядывает рекламную листовку билетных касс (а на самом деле прикрывает ею диктофон), и кивнула:

— Конечно, берите!

— Спасибо, беру с удовольствием!

Дама хмыкнула, а Красная Мишапочка, не отходя от окна администратора, вытащила блокнот и на первой странице сделала таблицу, в которой пометила:

Ленинградский вокзал — 1 штука — ВЗЯТО.

Ярославский вокзал — 1 штука — ВЗЯТО.

И отправилась на Казанский. Проходя по подземному переходу, она обратила внимание на уличных торговок: одна из них торговала игрушками, и у нее на руке болталась связка розовых поросят в разноцветных штанишках. Невозможно было удержаться и не пощекотать круглые животики и умильные мордашки! Тетка с готовностью протянула ей связку — выбирай любого! Но Мишапочка покрутила головой, отказываясь, и тетка потеряла к ней интерес.

«Тридцать три поросенка», — подумала Красная Мишапочка, улыбаясь, и замурлыкала знакомую с детства песенку: «Хоть полсвета обойдешь, обойдешь, обойдешь, лучше дома не найдешь, не найдешь, не найдешь!»

Переход упирался прямо в Интернет-кафе, которое представляло собой крошечную комнатку с тремя компьютерами на двух малюсеньких столах и стойки менеджера, который заодно и услуги бармена оказывал. Молнией мелькнула в голове гениальная идея: телеграф надо взять современными средствами — зачем тратить лишнее время на разъезды? Она уселась перед монитором, набрала в адресной строке ww.cnt.ru и в открывшемся окне официального сайта Центрального

Телеграфа нашла адрес электронной почты телеграфа. И написала телеграфу письмо:

«Уважаемый Телеграф!

В связи со сложившейся революционной ситуацией, когда верхи (на крыше) не могут, а низы (на 5-м этаже) не хотят, вынуждена Вас взять. Все претензии принимаются в течение 180 минут. Непоступление претензий в указанный срок расценивается как согласие с Вашей стороны на означенные действия.

Революционный матрос-балтиец

Красная Мишапочка

25 октября 2007 г.»

Точно такое же письмо отправилось и на Главный Почтамт. Вот это была отличная работа! Взятие Почтамта и Телеграфа заняло всего три минуты! Еще две минуты Мишапочка брала Белорусский вокзал. То, что может прийти письмо с отказом, она даже представить себе не могла! Картинка маслом: получить официальный отказ Центального Телеграфа — не желаем, мол, сдаваться Красной Мишапочке — революционному матросу!

Мишапочка, хихикая, выключила компьютер, расплатилась и пошла брать Казанский. Напевая, она толкнула тяжелые двери, представляя себе, как она сейчас будет объясняться с администратором. Но сценарий поменялся: окно администратора было закрыто. Около него стоял, привалившись, слегка подвыпивший гражданин в какой-то форме, Красная Мишапочка не сильна была в определении чинов и званий, равно как и рода войск. Моряков могла отличить, летом морская пехота гуляла в светлых тельняшках и громадных бескозырках. Она поправила косынку на шее, стараясь не греметь монистами. Гражданин улыбался и глядел приветливо. Фуражка его лежала на прилавке, и в ней красовались два громадных желтых яблока.

— Угощайтесь, барышня! — он протянул ей яблоко.

— Спасибо, я не хочу. А где администратор? — она не хотела терять время на болтовню — уж очень серьезная сегодня миссия выпала, не каждый же день приходится устраивать перевороты!

— Я за него! — гражданин выкатил яблоки из фуражки и нахлобучил ее на лоб.

— Правда? — Красная Мишапочка улыбнулась, но гражданин строго глядя, уверил ее:

— Абсолютная правда! Что вам угодно?

— Мне угодно взять штурмом Казанский вокзал! — она старалась сохранить важное выражение лица, но это у нее не очень получалось — губы расплывались в улыбке.

Фуражка взлетела на затылок, а дяденька выпучил глаза, но мгновенно собрался, поправил фуражку и спросил заинтересованно:

— Большевичка?

— Революционная матроска-балтийка!

— О как! — Он аж подпрыгнул. — А чем докажешь, что балтийка?

— У меня пароль есть.

— Предъявите пароль, товарищ! — дяденька, похоже, подхватил игру.

Мишапочка сунула руку в карман и достала банку «Балтики»:

— Вот мой пароль!

— Не так говоришь! — Дяденька досадливо поморщился. — Надо говорить: «Пароль сдан!»

— Пароль сдан! — согласилась Мишапочка, догадываясь, что ожидает ее пароль в ближайшие минуты.

— Пароль принят! — банка перекочевала в большой кулак и как будто сама открылась, и пароль начал перетекать в «заместителя администратора Казанского вокзала».

— Я, конечно, должен лечь костьми здесь и не отдать вам вокзал, — заместитель почесал в затылке и продолжал рассуждать, потягивая пиво: — но уж очень не хочется мне вот здесь укладывать свои кости, — он кивнул на каменный пол, — да и как это будет выглядеть: лежат кости посреди вокзала, народ травмируют, ходить опять же мешают… Поэтому ладно — забирайте вокзал! Я вам так отдам, без штурма.

Красная Мишапочка рассмеялась и достала блокнот:

— Вот здесь акт сдачи-приемки сейчас нарисуем.

— О, да у вас все всерьез! — дяденька расхохотался. Он размашисто вывел в блокноте: «Вокзал сдан». И поставил роскошный росчерк.

Мишапочка подписала на свободном клочке «Вокзал принят». Покопалась в сумочке, нашла карандаш для бровей, испачкала им кончик пальца и оттиснула отпечаток его на страничке.

Они пожали руки и раскланялись, чрезвычайно довольные друг другом. Красная Мишапочка уносила революционную добычу — большое желтое яблоко, на Казанском вокзале произошла спонтанная экспроприация экспроприаторов. В метро уже ощущалось приближение «часа пик» — народу заметно прибавилось. Она вспоминала свои подвиги и улыбалась, и напевала что-то чуть слышно.

— Ух ты, какая же песенка привязчивая, как семечки! — она прислушалась сама к песенке, которую тихонько мурлыкала: «У меня хороший дом, новый дом, славный дом. Мне не страшен дождь и гром, дождь и гром, дождь и гром».

И выпучила глазки от изумления: это была явная Песня Силы!

Такой Знак Вселенной пропускать было нельзя — и Мишапочка всю дорогу в метро вспоминала сказку о трех поросятах. Речь там шла как раз об уютном светлом новом доме, а это и было целью переворота — чтоб дом Мишапочки стал как новенький.

Дома она первым делом бросилась к компьютеру проверить почту. Так и есть! Ни Центральный Телеграф, ни Главпочтамт, ни Белорусский вокзал не прислали своих протестов против их взятия Красной Мишапочкой — Революционной Балтийкой. Это была победа! Мишапочка поразмышляла немного и отправила заявку на революционное взятие в Останкино, оставив телевидению на размышление 12 часов.

А теперь к делу: нужно было накачать из Интернета тезисов. Тезисы — это основное идеологическое оружие революционера. Нужная литература нашлась мгновенно:

«Жили-были на свете три поросенка. Три брата. Все одинакового роста, кругленькие, розовые, с одинаковыми веселыми хвостиками. Даже имена у них были похожи. Звали поросят: Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф».

Дальше шла знакомая с детства сказка о поросятах и волке. Красная Мишапочка задумалась. Сказка ей не нравилась. Неволшебная. Поросята начинают строить дом, чтобы в комфорте и неге зиму провести, но их настоящий мотив выдает их песенка — они все ждут нападения. («Никакой на свете зверь, хитрый зверь, наглый зверь, не откроет эту дверь…» и т. д.) Если взять на вооружение их сказку, то можно невроз заработать и небольшую манию преследования. М-дя, то, что построено на страхе — хороших плодов не принесет.

Нужно было прописать новую сказку. И тут на глаза попались тапочки. Тапочки, которые начали весь этот революционный переворот.

«Все лето они кувыркались в зеленой траве, грелись на солнышке, нежились в лужах…»

Мишапочка взглянула на тапочки с сомнением: кувыркаться, судя по всему, тапочкам понравилось, но вряд ли замшевым красавцам понравилось бы нежиться в лужах. Но продолжим:

«Но вот наступила осень. Солнце уже не так сильно припекало, серые облака тянулись над пожелтевшим лесом.