Святитель Григорий Двоеслов, папа Римский - Правило пастырское или о пастырском служении

Достоуважаемому и всечестнейшему брату Иоанну соепископу, Григорий.

Не нарушая скромности и благорасположения ко мне, ты упрекаешь меня, возлюбленный брат, за то, что я, скрывшись, хотел было уклониться от принятия на себя многотрудного служения пастырского. Чтобы это служение кому-либо не показалось делом легким и маловажным, я излагаю в настоящем сочинении все, что относится, по моему разумению, в трудности и важности онаго. Этим хочу я предостеречь как тех, которые не вступали еще в звание пастырского служения, чтобы в избрании его не были опрометчивы, так и тех, которые необдуманно домогаются этого звания, чтобы на принятие онаго смотрели со страхом и трепетом. В книге этой все рассуждение разделяется у нас на четыре части, дабы читатель мог с отчетливостью переходить от предмета к предмету шаг за шагом, как бы по ступеням лествицы, именно: чтобы каждый, кому обстоятельства указывают вступить на поприще пастырского служения, предварительно размыслил и надлежащим образом обсудил, каким он должен явиться на высоте этого служения; а достигнув онаго законно, какую должен он вести жизнь во всю жизнь призвания своего: живя же достойно призвания, каким образом надлежит ему поучать паству свою; наконец, право правяще слово истины, с каким вниманием нужно ему ежедневно следить и за собственными немощами, чтобы ни высота его служения не была чужда смирения, ни образ жизни его не был в противоречии с достоинством сана, ни назидательность словесного учительства его не расходилась с назидательностью доброго поведения, ни учительство не увлекало его к гордости и самообольщению. И так, прежде всего, пусть страх умеряет в нас стремление к пастырскому служению; потом, пусть прохождение этого служения достигнутого без домогательств, оправдывается и самою жизнью пастыря; далее, необходимо, чтобы с добрыми качествами жизни пастырской приумножались и благие плоды устной проповеди между пасомыми; а в довершение всего, нужно, чтобы пастырь размышлением о своей немощи обуздывал всякое самообольщение относительно своих совершенств, да не погасит их гордыня превозношения пред взором невидимого Судии. А так-как многие, подобные мне, невежды, не испытав себя, усильно желают и домагаются учить других тому, чему сами не учились, и, не зная важности пастырского служения, считают его самым легким; то я постараюсь вразумить таковых в самом начале этого сочинения, дабы столь опрометчиво отваживающихся, без всякого обучения, овладеть священным местом учительства отразить у самых, так сказать, врат храма и остановить их дерзновение.

Источник: Правило пастырское или о пастырском служении. Святаго Григория Великаго-Двоеслова. — Переведено с латинского заслуженным Профессором Академии Д. С. С. Давидом Подгурским. — Киев: Тип. И. и А. Давиденко (аренд. С. Кульженко и В. Давиденко), 1872. — С. 3–4.

Никто в мире не берется учить других какому либо искусству, не изучив его сам наперед с самою тщательною подготовкою. Как же безрассудно поступают те, которые дерзают принимать на себя пастырское служение, нисколько не приготовившись в этому служению, между тем как управление душами человеческими есть искусство из искусств! А кто не знает, что душевные болезни сокровеннее и опаснее болезней телесных? И однако же часто случается видеть, что вовсе незнакомые с духовными правилами не страшатся выдавать себя за врачей душ, тогда как не знающие силы и действия трав и мазей не смеют выдавать себя за врачей телесных. Но так как теперь, при содействии Божьем, всякая уже власть нынешнего века преклоняется под иго веры; то вот и находятся люди, которые в самой Церкви святой, под видом управления ею, домогаются суетной славы и почестей: желают казаться учителями, стараются одни пред другими превзойти всех прочих, и, как свидетельствует самая Истина, любят первыя целования на торжищах, первовозлежния на вечерях и председания на сонмищах (Матф. 23, 6–7; Марк. 12, 38–39; Лук. 20, 46). Но таковые люди потому уже самому не могут достойно проходить служения пастырскаго, если они достигли его, что стремились к сему смиренному служению из одного тщеславия. Ибо и язык изменяет на кафедре тем, которые учат одному, а заняты бывают другим. На таких-то людей жалуется Господь, говоря чрез пророка: сами себе царя поставиша, а не Мною начальствоваша, и не явиша Ми (Ос. 8, 4); ибо те действительно царствуют от себя, а не по изволению Верховного Правителя и Вседержителя, кои, не имея потребных для сего талантов и не быв призваны свыше, но движимые одним честолюбием и страстью к преобладанию, не скажу достигают, а восхищают кормило правления. И Верховный Судия попускает им возвышаться, но не ведает их; потому что по допущению только терпит их, а приговором суда своего конечно отвергает их и не ведает. Так некоторым, даже творившим чудеса во имя Его, Он скажет: отступите от Мене делателие неправд; не вем вас откуду есте (Лук. 13, 27). Также точно и неразумных пастырей обличал Он чрез пророков: и держащии закон не ведеша Мя, и пастыри нечествоваша на Мя, не ведяще смысла, вси путем своим последоваша (Ис. 56, 11; Иер. 2, 8; 8, 10). Здесь сама Истина жалуется, что подобные пастыри не ведают ее, свидетельствуя тут же, что и Она не ведает их и не признает начальства и власти не познающих ее, потому что не ведающих яже суть Господня не ведает и Господь, по засвидетельствованию апостола Павла: аще ли кто не разумеет, да не разумевает (1 Кор. 14, 38)[1]. И надобно при этом заметить, что часто неведение пастырей вполне соответствует заслугам пасомых, так что хотя они, эти пастыри, собственно по своей вине удалены бывают от Божьего света, однакоже, по праведному суду Божию, изъ-за невежества их должны бывают страдать и те, поторые им последуют, составляя их паству. Посему-то в Евангелии и говорит Истина с учениками наедине: оставите их: вожди суть слепи слепцемъ; слепец же слепца аще водит, оба в яму впадут (Матф. 15, 14). Потому же и Псалмопевец, не в смысле желания, а по обязанности пророческой, взывает: да помрачатся очи их, еже не видети, и хребет их выну сляцы (Псал. 68, 24). Под очами тут разумеются пастыри, которые для того и поставляются выше прочих членов Церкви, чтобы все предусматривать и руководит их: а хребтом названы те, кои последуют им с покорностию. Когда же потемняются очи, то преклоняется и хребетъ; потому что как скоро у руководителей омрачается свет богопознания — то и последователи их конечно не могут не пасть под бременем грехов.

Источник: Правило пастырское или о пастырском служении. Святаго Григория Великаго-Двоеслова. — Переведено с латинского заслуженным Профессором Академии Д. С. С. Давидом Подгурским. — Киев: Тип. И. и А. Давиденко (аренд. С. Кульженко и В. Давиденко), 1872. — С. 5–7.

Есть и другаго рода люди, которые тщательно изучают правила духовной науки и внимательно следят за умственным усовершением себя в боговедении; но жизнию своею разрушают то, что умом добывают: все поучения и назидания их, почерпаемыя из одной теории, а на практике ничем неподтверждаемыя, даже нередко к противоречии состоящия, мгновенно и безследно проходятъ; таким образом что проповедуют они словами, те ниспровергают своими делами. И потому, когда пастырь ходит по стремнинам, то что тут удивительнаго, если стадо, которое следует за ним, ниспадает в пропасть? Обличая такое, пренебрежения достойное, знание пастырей, Господь обращается к ним чрез пророка с следующими между прочим словами:…яко на благой пажити пасостеся, и останок пажити вашея ногами вашими попирасте, и устоявшуюся воду пивасте, и останок ногами вашими возмущасте; и овцы Моя папранием ног ваших живяху, и возмущенную воду ногами вашими пияху (Иез. 34, 18–19). И действительно, сами пастыри на доброй пажити пасутся и пьют чистую воду, когда они почерпают учение свое из чистаго источника истины, разумно понимая его; но сию же самую пажить попирают и сию же самую воду мутят они ногами своими, когда порочною жизнию своею омрачают и позорят те святыя правила учения, до которых стремятся возвыситься посредством созерцательнаго размышления. И вот попранною ногами пастырей своих пажитью овцы их питаются и пьют возмущенную ими воду; потому что на подчиненных, обыкновенно, не столько действуют слова начальников, сколько примеры и дела их жизни. Пасомые алчут и жуждут чистаго учения; но поелику это учение у пастырей их омрачено и опозорено безправственною их жизнию, то они по неволе питаются гнилым хлебом и пьют грязную воду. Таковые-то священнослужители называются у пророка пруглом (мрежи, силок, тенеты) строптивым (Ос. 9, 8), которые соделались в дому Израилеве соблазном беззакония и нечестия (Иер. 5, 30–31; Ос. 6, 9-10). И никто в Церкви из членов ея не бывает столько вреден и пагубен для ней, как такие священнослужители, которые, живя дурно и уродливо, прикрываются именем и саном священным: ибо никто из пасомых не позволит себе обличать пастыря своего в порокахъ; а между тем пример слабостей его сильно может действовать на паству, которая, из уважения к сану священнослужителя, привыкает уважать грешника. О, конечно, эти недостойные пастыри с трепетом избегали бы такой тяжкой вины и ответственности, если бы чутким слухом сердца своего наперед вняли приговору возвещающей Истины: иже аще соблазнит единаго от малых сих, верующих в Мя, уне есть ему, да обесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей (Матф. 18, 6; Марк. 9, 42; Лук. 17, 1–2). Под жерновом ослячим, конечно, надобно разуметь здесь круговращения на подобие мельничных камней (ворочаемых ослами), и вообще суетныя заботы мирской жизни; а под бездною морскою — тяжкое осуждение и наказание. Посему, если кто, достигая священнаго сана, развращает других или словом или примером в этом сане; то без сомнения лучше было бы и для него и для других, если бы он таковую жизнь свою земную проводил до смерти в ином месте и при иных условиях, а не в такомь звании и на таком посту, где служит соблазнительным примером для других к оправданию и чужих слабостей чрез подражание: ибо если бы он один пал, не увлекая за собою других, то не столько был бы виновен, а потому и на суде Божием подлежал бы меньшему осуждению и наказанию.