А. Булгаков - «Святая инквизиция» в России до 1917 года

Данное исследование обращено в прошлое, но порождено нынешними тенденциями, и именно в этом автор видит актуальность своей работы. Фактический материал по правовой практике многочисленных религиозных организаций в России конца XX столетия мы предполагаем представить в следующей книге.

Хочется выразить благодарность за научное руководство доктору исторических наук, профессору Евгению Васильевичу Кузнецову (г. Нижний Новгород). Автор жил много лет в этом городе и получил там диплом историка–обществоведа в Университете им. Н. И. Лобачевского. Доброжелательное личное отношение Е. В. Кузнецова (тогда декана историко–филологического факультета) к своему студенту–христианину в 70–е годы для автора этой книги значило много, если вспомнить, какое это было время. Профессор оставался нашим научным руководителем в процессе учебы, помогал своими советами и в дальнейшем — при написании данной работы.

Автор благодарен за квалифицированные консультации сотрудникам Российского государственного исторического архива (г. Санкт–Петербург) — заведующей читательским залом Серафиме Игоревне Вареховой и ведущему специалисту Владимиру Вячеславовичу Берсеньеву.

Сердечное спасибо Ирине Викторовне Тарасовой, кандидату исторических наук, ведущему научному сотруднику, хранителю Архива Государственного музея истории религии. Не имея технических возможностей по причине переезда в другое помещение предоставлять архивные материалы, Ирина Викторовна тем не менее очень помогла автору: материалы, ею предоставленные, составляют большую часть данной книги. Большое спасибо за помощь и участие Галине Дмитриевне Калиничевой, заведующей научной библиотекой ГМИР.

Автором использованы материалы, хранящиеся: — в Российском государственном историческом архиве (г. Санкт–Петербург); далее — РГИА,

— в Государственном музее истории религии (г. Санкт–Петербург); далее — ГМИР,

— в Российской национальной библиотеке (г. Санкт–Петербург); далее — РНБ,

— в Православной духовной академии (г. Санкт–Петербург); далее — СПбДА РПЦ,

— в Государственном архиве Нижегородской области,

— в Зональной научной библиотеке Воронежского государственного университета,

— в Воронежской государственной областной универсальной научной библиотеке им. И.С. Никитина;

— в Государственном архиве Воронежской области.

Прежде всего следует определить содержание понятий «секта» и «сектантство». Термин «секта» исходит от католической Церкви; ныне же он широко употребляется в самом неопределенном значении и в православной литературе, и в светской.

По сути своей термин этот не юридический и не научный. Тот смысл, который вкладывается в нашем обществе в слово «сектант», отражает низкий уровень нашего правового сознания (единственным объяснением, но не извинением, служит лишь то, что оно прижилось еще со времен государственной религии досоветского периода). Причем им, этим словом, пользуются даже вполне интеллигентные люди, не страдающие ксенофобией, хотя породила его ортодоксальная православная нетерпимость.

В этом контексте весьма отрадно встретить здравое мнение, и воистину по–христиански звучат слова архиепископа Иоанна Сан–Францисского, несколько цитат из сочинения которого о сектантстве мы приведем ниже:

«Ошибочно думать, что все православные суть действительно не сектанты и что все сектанты суть действительно не православные. Не всякий православный по имени таков по духу, и не всякий сектант по имени таков по духу, и в настоящее время можно встретить «православного» настоящего сектанта по духу своему: фанатичного, нелюбовного, рационально узкого, упирающегося в человеческую точку, не алчущего, не жаждущего правды Божией, но пресыщенного горделивой своей правдой, строго судящего человека с вершины этой мнимой своей правды — внешне догматически правой, но лишенной рождения в Духе. И наоборот, можно встретить сектанта, явно не понимающего смысл православного служения Богу в Духе и Истине, «не признающего» то или иное выражение церковной истины, но на самом деле таящего в себе много истинно Божьего, истинно любвеобильного во Христе, истинно братского к людям» [3].

«Тогда как среди иновероисповедных христиан есть множество живущих в истине Православия — духом своим. Есть сектанты, которые горят духом и любовью к Богу и к ближним гораздо более, чем иные православные, и вот этот дух горения любви к Богу и к человеку есть признак истинно жизненного Православия» [4].

«Сектант, который верует в Пресвятую Троицу, в необходимость духовного рождения, в необходимость сознательного отношения к крещению, в необходимость верующим не стыдиться веры своей среди равнодушных, но исповедовать ее перед всеми, верует каждому слову Священного Писания.., — этот сектант неужели должен быть злобно гоним нами, православными? В чем же тогда будет наше Православие?» [5].

«Можно сказать, что нет на земле совершенно православных людей, но что частично православны и сами так называемые православные и те, кто не считает себя в православии, но считает во Христовой Церкви и жизнью живет во Христе» [6].

«Наличие таких подлинно православных христиан замечается как среди православных по умовероисповеданию, так и среди римо–католиков, также среди протестантов всех оттенков, к каковым оттенкам принадлежат и русские сектанты» [7].

На наш взгляд, ничего человечнее и в то же время объективнее нам не встретилось в той обширной литературе, которую пришлось обработать.

Строго говоря, православие — тоже секта, но только с большим радиусом влияния, хотя от этого суть не меняется. Секта по природе своей — это строго обозначенный образ мышления большого или малого количества людей. Иное мнение воспринимается ими как заведомо чуждое, ложное и достойное отвержения. Почему, к примеру, православие и католицизм представляют собой два разных мира? Да все в силу сектантского духа, отмежевывающегося и отчуждающего. Ведь с точки зрения апостолов есть только одна Церковь. Православный по вероисповеданию философ Николай Бердяев справедливо говорил, что Церковь для нас не есть церковь поместная, национальная, не есть даже церковь православная в историческом смысле этого слова, но Церковь Вселенская. Бердяев не был наивным утопистом и не имел в виду некую организационную структуру во всемирном масштабе, как ныне религиозные фанатики пугают словом «экуменизм», не понимая сути этого понятия; философ мыслил по–евангельски и имел в виду конституциированный Христом духовный организм, универсальная жизнь которого проявляется во всех христианских конфессиях. В этом многообразии Богом заложен принцип свободы, в силу которого ни у кого нет права осуждать и навешивать ярлык — «сектант».

Никто и никогда ни на Востоке, ни на Западе не дал правового обоснования понятия секты. Можно говорить о ересях, но это дело внутрицерковное. Если же разномыслие происходит не по причине извращения фундаментальных доктрин христианства, то слово «секта» (соответственно и «сектант») во всех случаях просто неэтично.

Если быть справедливым и не применять двойных стандартов, то в 1054 г., когда произошла великая схизма, Церковь, единая до того по крайней мере формально, разделилась на две крупные секты — православную и католическую.

Если же анализировать историю русского православия, то оно тоже дробилось. Не говоря о никоновском расколе (старообрядчестве), мы можем насчитать на сегодняшний день в Русской Православной Церкви несколько разных толков, не подчиненных Московской Патриархии.

Всё, дробящее Церковь, уже является сектантством. В таком случае слово «секта» становится уже бессмысленным. Тем не менее и в научной терминологии это слово довольно прочно укоренилось. Можно было бы предложить цивилизованный вариант: применительно к российской среде всех не православных христиан следовало бы называть просто неправославными, когда речь идет об общем понятии; если же нужно конкретизировать, то — евангелисты, баптисты и т.д., — как они сами себя юридически обозначают.

Впрочем, здесь не удастся что–то поменять сразу; не удастся это и в обозримом будущем, потому что мы любим клички, что, конечно, показатель низкой культуры. Как мы увидим, слово «сектанты» являлось единственным обозначением всего неправославного, выходящего за пределы господствовавшей тогда религии, — так что придется по необходимости пользоваться укоренившимся словом при использовании цитат. Хотя, подчеркнем еще раз, термин этот ненаучный и уничижительный.

Рациональные христиане — выходцы из православия, исторгнутые самим православием из своей среды недальновидными и неразумными действиями. Сами так называемые сектанты вовсе не помышляли делать русскую Реформацию, на манер западной. Как ни парадоксально, они появились просто от чтения Библии, которая лишь во второй половине XIX века стала им более–менее доступна. Термин «секта» восходит к латинскому слову «секаре» — «отделять». Но автор склонен употреблять слово «секта» для обозначения образа мыслей, учения, очистив его от укоренившегося негативного смысла. «Отделенные» или «отделившиеся» — это ушедшие из мира или общества люди. Религиозное же движение, о котором написана эта книга, имело своих представителей не только среди крестьян, но и среди российской интеллигенции, в великосветских салонах Санкт–Петербурга, в дворянских домах Москвы и губернских городов; так что о замкнутости и отрешенности их от земного мира говорить не приходится.