Вайгель Валентин - Валентин Вайгель. Избранные произведения

Эти взгляды реформаторов решительным образом изменились в 1525 году, когда под влиянием проповедей Томаса Мюнцера (ок. 1489 - 1525) вспыхнули крестьянские войны, с погромами церквей и проч. В советской историографииТомасМюнцер был известен только как революционер, предводитель народных масс, но главное было в нём не это, это был, так сказать, «побочный продукт» его внутренней духовной жизни - также как и вся Реформация оказалась следствием внутренних изменений в человеческих душах. Главное было в том, что Томас Мюнцер был радикальным духовным индивидуалистом, сведшим церковность кличностности до та кой степени (уже и Писание, и Таинства оказались совершенно не нужны, только спиритуалистическое «внутреннее слышание»), которая Лютеру представлялась совершенно неприемлемой. Мюнцеровский духовный радикализм вылился в крестьянскую войну. Испугавшисьтакого развития событий, Лютер приходит к мысли о необходимости - всё-таки - институциональной Церкви. Лютер увидел, что проповедь духовного индивидуализма и личной церковной свободы имеет свои границы. Люди,живущие высотами внутренней мистическойжизни, не нуждающиеся в институции - исключения, их единицы; большинству же непременно нужна институциональная Церковь. Но ход вещей к тому времени уже дошёл до того, что возвращение в лоно «прежней» Церкви было совершенно невозможно.

И здесь начинается следующий этап в истории протестантизма. Лютер (совместно с Филиппом Меланхтоном, роль которого тут была исключительно велика: без предпринятой им

систематизации лютеровских взглядов и активной церковно-политической деятельности лютеранство не состоялась бы) стал строить вовсе не то, что от него ждали многие - не возвращение Древней Церкви, не Volkskirche (народную церковь), свободную, «горизонтальную», с выборностью и прозрачностью снизу доверху, в которой мистический опыт богообщения во Христе, так обильно излившийся на многих людей той эпохи, обрёл бы подтверждение, восполнение и развитие в общинной молитве, совместном вникании в Слово Божие и участии в Таинстве Алтаря, - но копию господствующей институциональной Церкви: такую же парохиальную (то есть устроенную по территориально-приходскому типу) церковную структуру, только власть в ней осуществлялась не Папой и епископами, а местными князьями, которые назначали суперинтендантов, а те ставили пасторов. Средства для этого были выбраны тоже вполне традиционные: визитации, инспекция церквей и приходов, замена настоятелей «сверху» и т. д. Конечно, между «старой» и «новой» Церковью была значительная разница: проповедь Слова Божия на живом языке, упрощённое и освобождённое от всего, не относящегося непосредственно ко Христу, богослужение, иное понимание Литургии, причащение под двумя видами (не только Телом, но и Кровью Христовой), постепенная христианизация внебогослужебной жизни, упразднение монашества и искоренение связанного с ним «народного благочестия» (паломничеств и проч.), - но всё это было не восстановлением свободной и духовной Древней Церкви, а созданием хотя во многом и иной, но по сути всё той же церковной институции.

Итак, первая страница Реформации - обретение личного богообщения, взросление во Христе, изменение понимания Церкви, религиозные дерзания и поиски, свобода - несомненно, рискованная свобода - закрылась. Открылась вторая страница - строительство параллельной институциональной Церкви. Вайгель, хотя принадлежал ко второму поколению Реформации, несомненно всегда оставался на той самой первой странице и никогда не принимал вторую - хотя и был лютеранским пастором. Но лютеранство, в среде которого он служил, уже продолжало традиции не мистика Лютера, и даже не мягкого «примирителя всех со всеми» гуманиста Меланхтона, а «человеческой церкви»; оно стало жёсткой церковной структурой. Свобода же переместилась туда, где ей и полагается находиться - совсем вовнутрь. Стремление к строгому единомыслию стало официальной политикой - и вот в этой церковной среде формировался и служил самый свободолюбивый, самый чувствительный к произволу, и, безусловно, самый глубокий мистический писатель эпохи Валентин Вайгель.

* * *

Жизнь его не богата внешними событиями6. Родился он в 1533 году в маленьком городке Гроссенхайне близ Дрездена. Кем были его родители, неизвестно. Семейство Вайгеля очевидно было бедным - его фамилия не значится в списках хоть сколько-нибудь заметных граждан города: духовенства, городских советников, торговцев и т. п. Ничего неизвестной о детстве Вайгеля и его жизни до пятнадцатилетнего возраста. В 1548 году он был принят в княжескую школу (Furstenschule) в Майсене - городе близ Дрездена, где тогда располагалась столица саксонского курфюршества. В Furstenschule получали образование, дававшее возможность продолжить обучение в университете.

Тогдашним правителем Саксонии был курфюрст Мориц - политик весьма противоречивый. Именно Мориц Саксонский, войдя в сговор с императором Карлом V, был ключевой фигурой развязывания в 1546 году Шмалькальденской войны против протестантов (хотя сам Мориц был протестантом, и Саксония была родиной и оплотом протестантизма). С другой стороны, тот же Мориц, которого все протестанты величали не иначе, как «Иуда из Майсена», уже в 1550 году рассорился с императором (исключительно из-за политических и территориально-имущественных соображений, отнюдь не из-за веры), и, договорившись с Францией, пошёл на него войной. Результатом этой войны было заключение в 1555 году Аугсбургского мира, по которому протестанты впервые в истории получили официальное политическое признание наравне с католиками.

Для биографии Вайгеля весьма важно то, что курфюрст Мориц заботился о насаждении образования и просвещения в своей земле. С этой целью он, в частности, организовывал вышеупомянутые Furstenschulen, в которые специальными уполномоченными чиновниками [6] [7] набирались талантливые дети со всего княжества для обучения. Содержались они в этих школах за счёт князя. Одним из таких уполномоченных был д-р Коммерштадт; имен но он способствовал тому, что Вайгель был зачислен в майсенскую школу.

Вайгель надолго сохранил добрую память об этом чиновнике. Из двух автографов Вайгеля, которые донесла до нас история, один, написанный уже в месте его церковного служения, в Цшопау, представляет собою краткую автобиографию, в которой сказано:

«Я, Валентин Вайгель, из Хайна[8], с ранних моих лет прилежал научным занятиям: в родном городе приблизительно шесть лет; затем первейшим моим благодетелем, княжеским советником Номмерштадтом, я был взят в знаменитую майсенскую княжескую школу, где я неотлучно пребывал шесть лет и был усердно наставляем моими учителями, ректором Георгом Фабрициусом, Георгом Магдебургером и иными. Затем, получив стипендию курфюрста Августа, девятьлет я учился в университете Лейпцига, где был удостоен степеней бакалавра и магистра. Наконец, опять благодаря стипендии курфюрста Августа, почти четыре года посещал я прославленный Виттенбергский университет, откуда по повелению курфюрста был призван на должность пастора сюда, в город Цшопау и рукоположен в Виттенберге преподобнейшим Паулем Эбером, моим учителем, которого я почитаю, как второго своего отца»[9].

Из этой краткой записки (которая, кстати, и объемлет весь внешний жизненный путь Вайгеля) видны следующие обстоятельства: уже упоминаемая бедность - в Fiirstenschule он содержался на счёт курфюрста Морица, в Лейпцигский университет ему позволила поступить полученная - очевидно, по итогам хорошей учёбы в школе - стипендия курфюрста Августа (Мориц пал в 1553 году на поле боя); то же касалось и Виттенбергского университета. Второе - важная и характерная черта: Вайгелю в высокой степени была свойственна благодарность, он всю жизнь с чувством признательности помнил своих благодетелей и наставников. Может быть, здесь коренится тот самый вайгелевский «конформизм», в котором его нередко обвиняют, когда он не выступил открыто против инициированной курфюрстом Августом «унификации церковномыслия», хотя был резко против неё: ведь Август был его благодетелем. И третье - некая «медленность» вайгелевской жизни: девять лет учёбы в одном университете (1554 - 1563), а потом четыре года в другом (1563 - 1567)... Свойственно Вайгелю было и миротворчество, и вообще благоразумностъ и порядочность - это подтверждается тем фактом, что в Лейпцигском университете он был выбран своими товарищами смотрителем студенческого общежития. При грубых нравах тогдашней студенческой жизни это была очень непростая должность: смотритель, сам студент, следивший за порядком в общежитии и обладавший правом налагать на других студентов те или иные наказания, должен был быть безупречным человеком и пользоваться авторитетом как в своей среде, так и у университетского начальства.