Анастасия Семенова - Молитвы за родных и близких

Но есть три главные молитвы, знать наизусть и понимать смысл которых обязан каждый христианин, они основа основ, своеобразная азбука христианства.

Первая из них — Символ веры.

Символ веры — молитва непростая, помню, я очень долго не могла выучить ее наизусть. Хотя выучить очень хотелось: на литургии все верующие обязательно поют ее вслух, и это один из самых прекрасных, самых трогательных и одновременно торжественных моментов службы. То единение со стоящими рядом с тобой в храме людьми, которое испытываешь, произнося Символ веры, — это больше, чем просто некое родство душ и интересов, для меня в этом единении — не только сопричастность к судьбам христианства, но и горько-радостное ощущение себя, как крохотной частицы России, моей Родины, на земле которой из века в век ежедневно звучат эти удивительные слова…

Все это я понимала, чувствовала, но… вылетали из головы строки молитвы. И, скорее всего, не только потому, что человеку малоопытному трудно вникнуть в ее смысл (язык-то — староцерковный), но и потому, что всерьез не задумываемся мы над смыслом произносимых в молитве слов.

Так было до тех пор, пока я не прочитала книгу «Воскресные беседы» протопресвитера Александра Шмемана, в которой «по полочкам» было разложено все, о чем нам говорится в Символе веры.

Оказалось, все очень просто, стоит вслед за рассуждениями опытного священника постараться проникнуть в суть этой молитвы.

Итак, Символ веры начинается со слов «Верую во единаго Бога Отца…»

Эти слова — начало всех начал, основа основ христианства. Дохристианский человек богом, вернее, богами называл явления природы. Были Бог ветра и Бог солнца, богов было столько, сколько и действующих в природе сил. «Мир полон богов», — сказал греческий философ Фалес, что значило: в мире действует множество различных природных сил и законов. Боги были отображением мира. Христианство же, провозгласив единого Бога, утвердило тем самым первоначальность духовного, высшего бытия.

Боги языческие были злы и опасны, христиане в своем Боге сразу же признали Отца. Отец дарует жизнь и продолжает любить свое создание на протяжении всей жизни, он заботится о нем и участвует в его делах, он прощает ему его ошибки и страстно хочет, чтобы его чадо было красивым, умным, счастливым и добрым. В Евангелии сказано про Бога: «Он любовь есть». Он есть любовь к нам, своим детям. И естественна наша ответная к Нему любовь, наше доверие и сыновнее послушание.

Далее. Назвав Бога Отцом, Символ веры называет его и Вседержителем: «Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя…» Этим словом мы выражаем свою веру в то, что именно в Божьем промысле — вся жизнь, все — от Него, все в Его руках. Этим словом мы как бы вверяем себя, свою судьбу Господу.

Следующая строчка: «Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым». Мир — не случайное сцепление клеточек, не абсурд, у него есть начало, есть смысл и цель. Мир создан Божественной мудростью, Он создал его «и увидел, что это хорошо…»

«И во единаго Господа, Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго…» «Произнося эти слова, мы сразу оказываемся в самой сердцевине христианства», — утверждает протопресвитер А. Шмеман.

«Господь» — это слово во времена возникновения христианства означало «вождь». Вождь, который наделен Божественной властью и силой, посланный Богом, во имя Божие, чтобы править миром. Титул этот присвоили себе римские императоры, чтобы утвердить Божественный источник своей власти. Христиане не признавали его за императором, за что Римская империя более 200 лет преследовала их. Христиане же утверждали, что у мира есть лишь один носитель Божественной власти, один Господь — Иисус Христос, Сын Божий, Единородный.

Иисус — человеческое имя, весьма распространенное в Палестине в те времена. Христос — титул, означающий «помазанник», по-древнееврейски оно звучало как «мессия». Ожидание Мессии оправдалось. Тот, Кого ждали, о Ком молились и Кого провозглашали все пророки, пришел. Человек — Иисус, Мессия — Христос.

О том же, что Христос — Сын Божий, Бог сказал нам Сам, и это описано в Евангелии: когда Иисус крестился в Иордане, на Него с небес сошел Дух Святой в виде голубя и раздался с небес глас: «Это сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение…» Сын Божий, Богом нам посланный, — Его часть, Его любовь, Его вера в нас, людей.

Сын Божий — именно рожденный, как был рожден любой из нас. Причем рожденный в нищете, не было у Его Матери даже пеленок, в которые бы Его завернуть, кроватки, куда бы Его, новорожденного, положили…

«Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша». Как понимать эти слова? Очень просто. «Отче! — говорит Христос в ночь предательства. — Да будут все едино — как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они (мы, люди! — Авт.) да будут в нас едино — да уверует мир, что Ты послал меня…» Вот смысл этих слов Символа веры о Сыне Божием, Единородном.

«Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес…» В этой строке самое главное, самое важное слово, понятие — спасение. Само христианство — религия спасения. Не улучшения жизни, помощи в бедах и невзгодах, а именно спасения. Именно потому и послан был Христос, что мир погибал — во лжи, в беспринципности, в непорядочности человеческой. И Он пришел не для того, чтобы сделать нас беззаботными и счастливыми, удачливыми во всем, а для того, чтобы указать нам путь к спасению от тотальной лжи и бесчестия. Этот путь нелегок, но ведь Он и не обещал нам, что будет легко. Он просто предупредил, что, если мы будем жить так, как живем, мы погибнем, и погибнем скоро. И если мы поймем, что путь наш — путь к гибели, это и будет первым шагом на пути к спасению.

«И воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася». Для людей неверующих эти слова часто являются достаточным доказательством того, что все христианство — не более чем красивая сказка. Потому что дева не может стать матерью ни при каких обстоятельствах. Как говорится, «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». И все. И достаточно для того, чтобы дальше все споры на эту тему были закрыты. Действительно, доказать реальность этого безмужнего зачатия и рождения невозможно, поэтому мы либо верим в него — просто верим, не рассуждая, — либо разговаривать и впрямь не о чем.

Итак, доказать факт рождения Христа от Девы Марии невозможно. Но… много ли на сегодняшний день мы знаем о мире, который нас окружает? Стоит задуматься, и нам станет понятно: самые глубокие законы мира нам неизвестны, неизвестна и его мистическая глубина, та глубина, на которой наш разум встречается с действием Бога Творца. Кстати, ведь и Церковь не утверждает, что безмужнее зачатие и рождение возможно, она говорит лишь о том, что это однажды случилось — тогда, когда на землю в образе человеческом пришел Сам Бог! Это было Божьим решением, Божьим промыслом, одним из тех Господних путей, которые нами неисповедимы, то есть не могут быть поняты в силу того, что они — Божьи, а не человеческие. Ну а причина такого Божьего решения вполне понятна: только получив Плоть и Кровь Свою от Матери, Христос мог до конца породниться с нами, людьми, и именно тем самым Он и вочеловечился. С тех пор Он — один из нас.

«Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате…» Отчего одно лишь это имя упоминается в Символе веры, ведь в осуждении и мучениях Христа участвовали и другие люди, не только Понтий Пилат? Не только для того, чтобы точнее указать время, в которое это свершилось. Помните, в Евангелии от Иоанна описано, как Пилат спрашивает стоящего перед ним Христа: «Почему Ты не отвечаешь мне? Разве Ты не знаешь, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?» Разумеется, Пилат знал, что никакой вины за Христом нет. Но человеческая жизнь Господа была в его власти. Только от его решения, от решения его совести она зависела в те часы. И он искал случая отпустить Иисуса — и не отпустил. Не отпустил потому, что боялся толпы, боялся беспорядков, способных отрицательно сказаться на его карьере прокуратора. Прокуратор Понтий Пилат стоял перед выбором: предать смерти невинного человека или же рискнуть своим будущим во имя справедливости. Он выбрал первое. И каждый раз, когда в Символе веры мы произносим имя Пилата, мы напоминаем себе: будь осторожен — выбрать предательство намного проще, чем выступить на стороне правды. В каждом человеке, который встречается на нашем жизненном пути, можно узнать образ Христа. И так часто мы встаем перед выбором: сделать встречному человеку добро или предать его — из слабости или страха, из лени или равнодушия, предать, как сделал это «перед Пасхой, в час шестой Понтий Пилат»… От этого выбора каждый раз зависит наше спасение или наша гибель.