Андрей Десницкий - Люди и фразы

И в этом тоже нет ничего уникального. Я помню, как однажды мне надо было провести ночь в Париже, мне заказали недорогую, совсем крохотную гостиницу в Латинском квартале, минут пятнадцать пешком до Нотр-Дам. Шикарно, подумал я, вечер в сердце Парижа! Я вышел на улицу, чтобы поужинать, и выбор был велик: турецкий дёнер, ливанская шоарма, греческие сувлаки… В маленьком продуктовом магазинчике покупатели вели неторопливую беседу с продавцом о своей жизни – на арабском языке. Французов поблизости просто не было.

В тот свой приезд я услышал от одного француза: «В 732 году при Пуатье франки разгромили арабов и так остановили распространение ислама в Европе. Арабы сегодня снова под Пуатье, только они приезжают туда на поезде. И мы ничего, совершенно ничего не предпринимаем по этому поводу!» Нет, он вовсе не был нацистом, призывавшим к погромам и депортациям. Совсем наоборот, он был христианином и печалила его бездеятельность христиан в деле просвещения тех самых «варваров».

Впрочем, и варварами их назвать язык не поворачивается, разве что в кавычках: те же арабы в VIII веке были носителями культуры, ни в чем не уступавшей культуре франков, просто она была совсем другой. А что до наших «понаехавших», то Самарканд и вовсе старше Москвы более чем в три раза – в его ворота входили еще воины Александра Македонского. Но все же сегодня и мы, и европейцы смотрим на этих людей действительно как на варваров: они являются из далеких юго-восточных краев в наши города в поисках лучшей доли, присутствие их давно стало данностью, и надо с ними что-то делать…

Но при общем сходстве нетрудно обнаружить коренные отличия. Араб во Франции, пакистанец в Англии, турок в Голландии – выходцы из далеких и совершенно чужих стран. Но об азербайджанце или таджике в Москве так сказать не получается: еще 20 лет назад именно Москва была столицей их родины. Говоря: «Их никто не звал», мы несколько лукавим: мнения их предков не спросили, когда включили эти территории в состав Российской империи, когда потом произвели революцию и объяснили им, что вместо ханств и эмиратов будут социалистические республики. И мнением этих людей не поинтересовались три славянских президента, когда в одночасье отменили Советский Союз и подарили им независимость, которой они не просили. Новости всегда приходили из российской столицы, и именно сюда протоптана у них дорожка. Те, кто старше 30 лет, учились русской грамоте по тем же букварям, что и мы, смотрели те же мультики, да и сейчас детям их показывают. Моя знакомая туркменка в свое время просила меня прислать из Москвы детские книги на русском языке.

И в этом наше огромное преимущество перед Западной Европой и перед «плавильным котлом» США: все эти люди нам уже не чужие (в отличие от тех же вьетнамцев или китайцев). Более того, они приезжают в Москву не для того, чтобы устроить тут все, как у себя на родине, а для того, чтобы перейти к московскому образу жизни. Они стараются при возможности устроить детей в школы и институты, они готовы к интеграции в такой степени, какая не снилась амстердамским туркам и парижским арабам.

Но к их интеграции как-то не готовы мы сами. Нам проще и удобней, когда они живут в своих гетто, а мы воспринимаем их примерно так, как англичане в Индии воспринимали своих индийских слуг. Но англичанам пришлось уйти из Индии и принять огромное количество индусов на свои острова. И вот тут будет уместно вспомнить о том, как мудрые византийцы поджидали своих варваров. Они старались, насколько возможно, привить им свою веру, свою культуру, свое миропонимание, чтобы, «когда писать законы станут варвары», эти законы все равно оказались бы византийскими.

Готовы ли мы к такому повороту событий? Вот, к примеру, сейчас очень много говорится о миссионерстве – но у нас в Москве, прямо под боком, есть совершенно нетронутые целинные залежи. Это те самые Равшан и Джамшут, которые и по-русски говорят неважно, и работают тоже плохо (рабский труд вообще редко бывает эффективным). Главное, совершенно не понятно, как себя с ними вести, о чем говорить, что делать. Но обязательно стоит пытаться что-то сделать!

Кто мог бы поверить в первые века христианства, что столица всего Востока, великолепная Антиохия на Оронте станет какой-то провинциальной Анталией в Турецкой республике? Кто мог предположить, что многочисленная церковь Александрии Египетской превратится в ничтожное коптское меньшинство в исламском государстве? Так и мы сегодня не можем даже догадываться, какие великие державы и столицы исчезнут в будущих веках с политической карты мира.

Но мы можем постараться сделать то, что удалось в свое время сделать византийцам: передать другим религию, культуру и историю – и так сберечь их для человечества. Не в том главный вопрос, каковы будут у жителей Москвы цвет кожи и разрез глаз через триста или пятьсот лет, а в том, как жители Москвы станут относиться к православной вере и русской культуре. И тут немало зависит сейчас от нас, дождавшихся прихода «наших варваров».

Представьте себе такую ситуацию. Некий верующий человек пригласил к себе домой своих знакомых, чтобы почитать Писание, помолиться, побеседовать. И вдруг – звонок в дверь. Люди в форме, обыск, арест, суд. Приговор гласит: человека оштрафовать, изъятые у него при обыске книги, журналы, видеозаписи христианского содержания уничтожить. Это вообще-то совсем не строгий приговор, потому что его судят в первый раз. Так что пока он обойдется без тюремного заключения, но лучше ему в другой раз не попадаться.

Что это, сталинский Советский Союз? Северная Корея? Нет, это повседневная жизнь наших с вами современников, граждан среднеазиатских республик, с которыми нашу страну связывают партнерские и даже союзнические отношения. Причем это не произвол, все эти действия проводятся в строгом соответствии с законом.

Статья 184 (2) Кодекса Республики Узбекистан об административной ответственности: «Незаконное изготовление, хранение, ввоз на территорию Республики Узбекистан с целью распространения или распространение материалов религиозного содержания – влечет наложение штрафа на граждан от двадцати до ста, и на должностных лиц – от пятидесяти до ста пятидесяти минимальных размеров заработной платы с конфискацией материалов и соответствующих средств для их изготовления и распространения».

Незаконное хранение, распространение и т. д. – это, например, если у человека больше одной Библии. Или если он въехал на территорию страны с одной-единственной Библией, но выехал без нее. Значит, распространял. И это хорошо еще, если только один раз попался, потому что…

Статья 244 (3) Уголовного кодекса той же республики: «Незаконное изготовление, хранение, ввоз на территорию Республики Узбекистан с целью распространения или распространение материалов религиозного содержания, совершенное после применения административного взыскания за такие же деяния, наказывается штрафом от ста до двухсот минимальных размеров заработной платы или исправительными работами до трех лет».

И ничего специфически узбекского тут нет: в Туркмении подобные законы существовали уже давно, в Киргизии похожий закон «О свободе вероисповедания и религиозных организациях» был принят в январе 2009 года, в Таджикистане закон «О религии и религиозных объединениях» вступил в силу уже в марте того же года. Казахстан, слава Богу, стоит в стороне от этих нововведений.

Новые и старые законы различаются в деталях, но в главном схожи. Согласно киргизскому закону например, чтобы создать религиозную организацию, нужно получить официально заверенные заявления от 200 человек. Если кто-то заболеет, переедет в другой город, из-за осторожности или лени вовремя не явится с паспортом в соответствующий орган, регистрация не состоится, любое собрание 199 остальных верующих будет считаться нелегальным. Запрещается распространение религиозной литературы в общественных местах, школах и высших учебных заведениях, запрещается вовлечение детей в религиозные организации (даже с полного согласия родителей), наконец, «настойчивые действия, направленные на обращение верующих одних конфессий в другие». То есть проповедовать Евангелие мусульманам (пусть и номинальным, которые дорогу в мечеть давно забыли) или даже собственным детям – это теперь в Киргизии строго запрещено.

Правда, пока не очень понятно, насколько строго будет применяться этот закон. Может быть, очень избирательно, как и многие другие законы в нашей Евразии. Но в Туркменистане и Узбекистане, например, некоторые протестантские пасторы получали вполне реальные тюремные сроки за «нарушение религиозного законодательства». И если какой-то туркменский заключенный на основании евангельского «не клянитесь» отказывался приносить обязательную ежедневную клятву верности Родине и президенту, то его обычно ждал карцер. Впрочем, в Туркмении, вероятно под давлением мировой общественности, уголовная ответственность за нарушение религиозного законодательства была позднее упразднена, оставлена только административная, но мы же понимаем, как легко одно переходит в другое.