Сергей Бычков - Плотина Фараона и Первая еврейская революция

— А всё-таки собачья у него работа, — перескочили её мысли на Бахана. Быть сборщиком налогов не так просто, как кажется. Это, конечно, почётно, но хлопот и врагов — хоть отбавляй. Особенно с таким характером, как у Бахана. Но и уважают его люди. За справедливость и честность. Хотя не все, конечно. Есть люди, особенно богачи, которые стремятся заплатить как можно меньше. Они спят и видят на месте Бахана другого сборщика, который за взятку может снизить налог. У них прямо война с Баханом. Вот и теперь по жалобе какого-то богача его вызвали в столицу. Говорят, к самому Фараону. Ходят слухи, что вместе с жалобой в столицу ушла крупная взятка с просьбой убрать Бахана.

— Только бы он не ершился там, — тревожилась Малис.

Она хорошо знала характер мужа и была уверена, что он не будет молча гнуть спину перед начальством. Сколько раз его это подводило. Ему бы лизнуть, а он гавкает…А его сумасшедшая идея о перераспределении налога, или, как он говорит, введение прогрессивного налога?!

Тут Малис услышала лёгкий скрип двери и глаза, привыкшие к темноте, различили Наина, который, стараясь быть бесшумным, прокрался к своей кровати и завалился спать.

— Какой он сейчас счастливый, — порадовалась она за сына и, незаметно для себя, крепко уснула.

Приснилась ей коза, которая, якобы, забралась к ним в дом и нагадила во всех комнатах.

По дороге к Нилу Фуидж встретила соседок, которые, отстирав бельё, возвращались домой со своими корзинами, полными мокрых тряпок.

— Куда это ты спешишь, красная девица? — спросила её, Верна сладким голосом, — уж не потеряла ли ты чего?

— Да, обронила я где-то заколку сегодня, — ответила ей Фуидж, смущаясь своей лжи, — вот и решила посмотреть на берегу, может быть, я её там оставила. Не видели? Красненькая такая, в виде кошки сделана.

Женщины понятливо закивали головами и заулыбались. Да-да, мол, сходи, поищи. Но Верна, не вытерпела.

— Видели, как же. Твоя заколка в тростнике прячется, — весело крикнула она вслед, и Фуидж услышала, как женщины рассмеялись.

— Ну, вот, теперь весь город знать будет, — недовольно подумала Фуидж, а потом вдруг решила, — ну и пусть! Она и так лишком долго прятала свою любовь к Наину даже от себя. Стараясь, чтобы никто не заметил её чувств к Наину и, в первую очередь он сам, она всегда, вопреки себе, говорила с ним насмешливым тоном и даже с издёвкой. Нравиться он ей, очень и Фуидж не могла понять себя, почему она выбрала именно такую тактику и почему её колкий язык говорил ему одни гадости.

Вот и сегодня она, ликуя в душе от принесённых им кувшинок, неожиданно для себя посоветовала ему подарить их Верне.

От такой неожиданности он покраснел и, наверное, сильно обиделся. Испугавшись, Фуидж и решилась назначить ему свидание.

Чем ближе подходила она к Нилу, тем сильнее у неё колотилось сердце. Фуидж казалось, что если оно забьётся ещё чуть-чуть посильнее, то оно выпрыгнет из её груди и улетит к Богу солнца Ра.

…На берегу никого не было!

— Неужели он так обиделся, что решил наказать меня и не пришёл? — опешила Фуидж.

— Так мне и надо! Издевалась над парнем, вот он и отомстил!

Но в этот момент папирус зашевелился и из его гущи вынырнул Наин. Смущённо потупив взгляд и стряхивая с себя травинки, он молчал, а потом заявил, что очень рад их случайной встрече. Наин, видимо, так ошалел от свалившегося на его счастья, что совсем забыл, что их встреча не случайна. Поняв это, Фуидж и Наин весело рассмеялись, и этот смех унёс то напряжение, с которой они ждали этой встречи. Им стало вдруг легко и весело, им показалось, что только они существуют на этом свете, что звёзды мерцают только для них, что Святой Нил несёт свои воды только к их ногам и что так будет всегда всегда.

Фараон был явно не в духе. Так всегда было с ним, когда он был недоволен собой. Столько лет он мечтал и обдумывал грандиозный проект и вот сегодня понял, что не мечтать надо было, а делать. Время ушло, он состарился, а дело так и не сдвинулось с мёртвой точки.

Фараон Хеопс (1) построил Великую пирамиду и прославил себя навеки, а что оставит после себя он?

— Нет, пора начинать, — решил Фараон, — и, если не успею, то сын завершит задуманное. Слава богам, сын у него вырос, как он и мечтал, в него. Также не сидит на месте и все силы, и время отдаёт на обустройство родного Египта.

А задумал Фараон построить Великую плотину через весь Нил!

Нил — это сокровище Египта! Нил — это хлеб и сильная армия! Нил — это жизнь, сила и могущество египетского народа! Слава всем египетским богам, что много лет подряд Нил разливается в положенное время и исправно кормит Египет. Но сколько было случаев, когда Нил не разливался! Вся земля стонала от голода и, казалось, наступал конец света.

Нельзя больше Египту полагаться на слепой случай природы, надо построить плотину и контролировать его разлив. Это сделает Египет раем на земле, это сделает его самым могучим и богатым государством мира и всякий человек будет мечтать жить в этой прекрасной стране!

Были уже попытки обуздать Великий Нил. Много лет назад Великие Фараоны выкопали Мёридово озеро (2). Для этого был осушен огромный болотистый район — Фаюмский оазис (3) и вода по проведённому каналу текла в озеро шесть месяцев при разливе и шесть месяцев обратно, когда уровень воды в Ниле понижался. Это был огромнейший резервуар — 200 километров в окружности! Какого труда это стоило!

1. Фараон Хеопс построил самую большую на земле пирамиду в 20 км. от Мемфиса.

Её высота 146 м. Время постройки — около 2700 лет до н. э.

2. Мёридово озеро — время сооружения около 2000 лет до н. э.

3. Фаюмский оазис — болотистая низменность в нижнем течении Нила.

Казалось, что Нил укрощён, и в ознаменование этого великого по своей важности события на берегах этого чуда был построен огромный дворец-храм сразу всем богам Египта (1). Но Нил не сдавался и год за годом он, как восставший Бог, тащил в озеро огромное количество ила и как не заботились о своём чуде люди, как не чистили его каждый год, силы были неравные. Нил победил, и от озера ничего не осталось.

— Нет, я всё равно укрощу тебя, Великий Нил, — подумал Фараон, — ты всё равно покоришься людям. Пора, пора за дело, а люди поймут и поддержат. Трудом народ не испугаешь!

Тут Фараон вспомнил вчерашнюю беседу с одним из сборщиков налогов Верхнего Нила Баханом. Главный сборщик налогов Египта Мат решил провести показательное дело против взяточника Бахана и покарать его. Фараон приказал Охосу подключиться к этому делу и проверить, действительно ли Бахан за мзду снижал, кой-кому налог и как разоблачить остальных преступников. Охос проверил — враньё. Конечно, враньё. Стоило Фараону выслушать Бахана, как он понял, что этот человек болеет за своё дело, делает его честно, а главное, думает, как сделать его лучше. Его идея о прогрессивном налоге просто изумительна по своей простоте и эффекту для земледелия. Как он точно сказал:

— Богатый крестьянин — богатое государство!

Лучше и не скажешь.

— Но, если он прав, то, что же я вчера ничего не сделал? — укорил себя Фараон, — Засомневался, а надо было разрешить ему сделать эксперимент и сравнить через год результаты. Старею что ли?

— Охос!

— Слушаю.

— Ты случайно не знаешь, уплыл ли Бахан домой?

— Это тот вчерашний сборщик налогов? С утра я видел его у Мата, может ещё и в столице.

— Мне он ещё нужен.

Охос поклонился и вышел.

1. Построенный храм был таким огромным, и в нём было столько много выходов, что можно было легко заблудиться. Древнегреческое название этого храма — Лабиринт.

Бахан был доволен, а сердце его ликовало как тогда, много лет назад, когда он спешил на свидание к своей будущей жене Малис. Он, мелкий чиновник, удостоился чести не только видеть самого Фараона, но и говорить с ним! Кто в их городе мог похвастаться этим?!

Честно надо сказать, Бахан не на шутку испугался, когда Мат — главный сборщик налогов с пеной у рта принялся топать ногами и требовать признаться в вымогательстве взяток за снижение налогов. Только тогда Бахан понял, какой серьёзный оборот приняло то забытое уже им дело, когда он снизил налог одному крестьянину, так как у него Нил подмыл огород, и размер его земельного участка уменьшился. Видимо, в непримиримой борьбе с богачами он переступил ту границу, когда они не могли его больше терпеть, и когда его уже не мог спасти никто. Никто, кроме Фараона. И (о, чудо!) его вызвали к нему. Фараон говорил с ним и защитил его. И не только защитил, но и внимательно выслушал и одобрил его идею!

Закончив последние дела в главной конторе, Бахан собирался домой, и неторопливо ходил по столичному рынку, выбирая подарок для Малис. Вдруг, словно из под земли, перед ним выросли два вооружённых короткими копьями воина из личной охраны Фараона.