Джош МакДауэлл - Не просто плотник

Мы уже поняли, что это был далеко не обычный суд.

Юрист Эрвин Линтон писал:

Это абсолютно уникальный случай, когда на суде разбирают не поступки обвиняемого, а его личность. Обвинение, выдвинутое против Христа, его признание (или, точнее, показание, или, ещё точнее, — поступок) перед лицом суда, на основании которого он был признан виновным, допрос у римского наместника, надпись на его кресте и крики прохожих во время казни — всё это сводится лишь к одному вопросу: кто же он такой? «Что вы думаете о Христе? Чей он сын?

Судья Гейнор, выдающийся юрист из Нью-Йорка, говорит, что Синедрион обвинял Иисуса лишь в богохульстве. Он пишет:

Из чтения любого из четырёх евангелий становится ясно, что так называемое преступление, за которое судили Иисуса, состояло в богохульстве:… Он утверждал, будто обладает сверхъестественной властью, а в устах человека такое утверждение было богохульством» (См. Ин. 10:33). Гейнор имеет в виду слова «за то, что Ты, будучи человеком, делаешь Себя Богом».

Обычно человека судят за его поступок. С Иисусом дело обстояло иначе: его судили за то, кем он был.

Даже одного этого эпизода на суде достаточно, чтобы понять, что Иисус сам признал свою божественную сущность. Его судьи были свидетелями этого признания. Кроме того, в день, когда его распяли, его враги вспомнили, что он объявлял себя Богом, воплотившимся в человека.

«Подобным образом и первосвященники, издеваясь вместе с книжниками и старейшинами, говорили:

— Других спас, — Себя Самого не может спасти! Он Царь Израилев — пусть сойдёт теперь с креста, и уверуем в Него. Он возложил упование на Бога: пусть избавит Его теперь, если Он угоден Ему. Ибо сказал Он: „Я Божий Сын“». (Мф. 27:41–43).

Итак, Иисус утверждал, что он — Бог. Его собственные слова — лучшее опровержение утверждений скептиков, будто Иисус был просто высоконравственный человек или, скажем, пророк, высказавший немало глубоких мыслей. Иногда это мнение выдаётся даже за единственный логический и приемлемый с научной точки зрения вывод, или же за очевидный результат интеллектуального анализа Евангелия. Беда лишь в том, что многие соглашаются с этим мнением и не видят, насколько ошибочны доводы его сторонников.

Для самого Иисуса было очень и очень важно, кем его считают люди. Вспомните, что проповедовал Иисус, и что он говорил о себе! Разве можно из его слов заключить, что он был всего-навсего нравственным человеком или пророком? Нет, и ещё раз нет.

Да Иисус и не хотел, чтобы люди о нём так думали.

К. С. Льюис, профессор Кембриджского университета, в прошлом агностик, прекрасно разобрался в этой проблеме. Вот его слова:

Я хочу отрезать путь всякому, кто будет выступать с несусветными глупостями, которые часто приходится слышать по поводу Иисуса, вроде: «Я готов принять Иисуса как великого учителя жизни, но я не верю, что он был Бог». Как раз этих-то слов произносить не следует. Ведь любого, кто, будучи на деле всего лишь простым смертным, стал бы говорить всё, что говорил Иисус, — такого человека считать великим учителем жизни уж никак нельзя. Он был бы либо умалишенным — не лучше больного, выдающего себя за яичницу-глазунью, — либо настоящим исчадием ада. От выбора никуда не деться: или этот человек был и есть Божий Сын, или он был сумасшедший, а то и хуже.

Далее он добавляет:

Можно считать его безумцем, которому самое место в психлечебнице, можно оплёвывать и разоблачать Его как демона, можно пасть к Его ногам и почитать Его как Господа Бога. Главное, давайте не будем выступать с высокомерными глупостями, будто он был великий учитель жизни, и только. Он не оставил нам этого выбора. Да это и не входило в его намерения.

Ф. Дж. А. Хорт, посвятивший двадцать восемь лет критическому изучению текста Нового Завета, пишет:

Его слова были в такой степени частью Его самого, что они лишены всякого смысла, если рассматривать их как отвлечённые истины, изречённые божественным оракулом, или пророком. Попробуйте убрать из речей Иисуса его самого: ведь он всегда-первичный, хотя далеко и не конечный субъект любого своего изречения, — они рассыплются в прах.

Вот слова Кеннета Скотта Латуретта, преподавателя истории христианства в знаменитом Йельском университете:

Иисус велик не одним своим учением, хотя и этого было бы достаточно, чтобы обеспечить ему место в истории. Главное — это сочетание его учения и его личности. Это тот случай, когда учение и учитель неразделимы.

И далее:

Любому вдумчивому читателю Евангелия должно быть ясно, что Иисус считал свои слова неотделимыми от него самого. Он был великий учитель, но он был и не только великий учитель. Его учения о Божьем царстве, о человеческом поведении и о Боге были чрезвычайно важны, однако их нельзя брать в отрыве от самого Иисуса: он считал, что такое разделение лишит их всякого смысла.

Иисус говорил, что он-Бог. Никаких других вариантов он нам не оставил. Его слова были либо истинны, либо ложны: следовательно, мы должны попытаться решить эту дилемму. На вопрос, который Иисус задал ученикам («А вы за кого Меня почитаете?» Мф. 16:15) можно ответить по-разному.

Для начала предположим, что его утверждение (о том, что он — Бог) ложно. Если оно ложно, есть два варианта. Либо он знал, что оно ложно, либо не знал.

Мы рассмотрим оба эти варианта, взвесив при этом все аргументы.

Если Иисус знал, что он — не Бог, когда он это утверждал, значит, он лгал и сознательно вводил своих последователей в заблуждение. Однако, если он был лжецом, то он был вдобавок и лицемером: ведь он велел всем всегда быть честными, чего бы это не стоило. Тогда всё его учение, вся его жизнь окажутся колоссальной ложью.

Больше того: тогда он был демоном, ибо велел людям доверять ему свои души. Если в действительности он не мог эту веру оправдать и знал это, то он был подлинным средоточием зла.

И, наконец, он был, к тому же, и глуп: ведь распяли его именно за претензии на божественную сущность.

Часто говорят, что Иисус — великий учитель жизни. Давайте рассуждать логически. Как же можно считать великим учителем человека, который сознательно обманывал своих учеников в одном из главных положений своего учения: своей божественной сущности?

Напрашивается единственный логичный вывод: он лгал, и лгал сознательно. Однако такой взгляд на Иисуса никак не укладывается в наши представления о нём: он несовместим с тем, что мы знаем о его жизни и о воздействии его учения на человечество. Ибо всюду, где провозглашалось слово Иисуса, люди и целые народы изменялись к лучшему, воры становились честными, алкоголики бросали пить, люди, исполненные ненависти, становились вместилищем добра, несправедливые становились справедливыми.

Уильям Лекки, крупнейший английский историк, известный своим неприятием организованного христианства, писал:

Христианству было суждено явить миру идеального героя, который на протяжении восемнадцати веков освещал сердца людей, наполняя их вдохновенной любовью; который сумел повлиять на все без исключения эпохи, народы, темпераменты и обстоятельства, который не только являл собою высочайший образец добродетели, но был сильнейшим стимулом к следованию ей… Простое описание трёх коротких лет его активной жизни сделало больше для возрождения и смягчения человечества, чем изыскания философов и заклинания моралистов, вместе взятые.

Историк Филип Шафф говорит:

Если ответы Иисуса на суде не являются истиной, то они могут быть лишь богохульством или безумием. Однако первая гипотеза отпадает сразу, — достаточно вспомнить о моральной чистоте и благородстве Иисуса, проявленных в любом его слове, в любом поступке и признанных всем человечеством. Самообман в вопросе столь важном, при таком ясном и сильном во всех отношениях интеллекте, также исключается.

Как бы мог простой фанатик или безумец всегда сохранять ясность мысли, безмятежно, как солнце над облаками, проходить через все невзгоды и гонения, всякий раз давать самые мудрые ответы на каверзные вопросы, спокойно, с ясным сознанием предсказать собственную смерть на кресте, излияние Святого Духа, основание его Церкви, разрушение Иерусалима — ведь все эти предсказания сбылись в точности! Человек столь необычный, столь цельный, безупречно последовательный, столь совершенный, человечный, и в то же время неизмеримо возвышающийся над любым человеческим величием, не может быть ни мошенником, ни плодом человеческого вымысла. Как было замечательно кем-то сказано много лет назад, в этом случае поэт был бы более великим, чем его герой. Другими словами, чтобы выдумать Иисуса, понадобился бы человек куда более великий, чем Иисус.