Анастасия Герасимова - Вензель императора

– Все-то ты знаешь, Гаврила! А мы вот тут сидим, никуда выйти не можем! – з аныли ребята.

– Чай, на встречу государыни вас непременно отпустят, – успокоил их кучер. – А приезжает она завтра. Государь выедет ее встречать до первой станции, а все остальные будут ждать в церкви. Я тоже как-нибудь изловчусь туда сходить – хоть одним глазком взглянуть на торжество!

В передней послышались шаги. Гаврила насторожился.

– Поди, ваша матушка идет, – быстро сообразил он. – Мне с ней лучше пока не сталкиваться!

И не успели ребята опомниться, как он покошачьи выскользнул за дверь.

Через пару минут в комнату действительно вошла Марья Алексеевна.

– Батюшки, ну и сквозняк! – она кинулась к окну и с грохотом его захлопнула. – Кто посмел открыть при больном дитяти?! – г орячилась она.

Крики ее были слышны по всему дому, так что Гаврила мигом сообразил, что снова стал причиной гнева хозяйки. Первой его мыслью было снова переждать грозу на конюшне, но затем ему в голову пришла другая идея. Кучер тихонько выскользнул на улицу и отправился в портовый трактир. Как-никак, а окончание ссылки надо было отпраздновать.

Харчевня была для Гаврилы излюбленным местом в городе. Здесь всегда было полно посетителей, и у каждого имелся в запасе миллион увлекательных историй, иногда совсем фантастических, иногда вполне похожих на правду. Рассказывались эти истории с особым смаком и неповторимым колоритом, неизменно поражая воображение местных обывателей, в числе которых был и Гаврила, весело шагавший теперь по улице в направлении гавани.

Но на этот раз – у вы! – е го любимый трактир оказался почти пуст. Разочарованный Гаврила хотел было повернуться и уйти, как вдруг приметил за одним из столиков незнакомого пожилого мужичка. У незнакомца было широкое лицо, прямой нос, большие серые глаза, русые с рыжиной волосы. На вид ему было около шестидесяти лет, но седина еще почти не коснулась его густой окладистой бороды. Да и сам мужичок, крепкий, коренастый, по-видимому, обладал недюжинной силой.

Гаврила купил себе кружку пива и подсел к незнакомцу.

– Не возражаете?

Мужичок мотнул головой.

– Эх и хорошее здесь пиво! – произнес он, допивая кружку. – И балык отменный!

– Это правда! – откликнулся Гаврила. – А вы, сударь, вижу я, не здешний?

Незнакомец снова кивнул.

– Илья Байков, лейб-кучер! – не без гордости представился он.

Вот это удача! Кто бы мог подумать! Ну, теперь Гаврила так просто от него не отстанет!

– Гаврила Меркулов, кучер полковника Никольского, – не менее важно произнес он. – Водка у нас тоже ничего. Не желаете?

Байков не возражал. Официант принес им чистые стаканы, бутылку водки и жареную курицу.

– Как вам наш городок? – поинтересовался Гаврила, разливая водку по стаканам.

Байков пожал плечами:

– Город как город, – ответил он. – И не такие видели. Я ведь служу его величеству уже более двадцати лет! Где мы только с ним не бывали! Всю Россию-матушку объездили! Да что там Россию! Всю Европу исколесили! – продолжал царский кучер, довольный впечатлением, произведенным на провинциального собрата. – Тем не менее государю здесь очень нравится.

– В самом деле? – обрадовался Гаврила.

– Определенно, – подтвердил Байков. – Я давно уже не видел его величество в столь приподнятом настроении. То ли было при отъезде из Петербурга, – он залпом опрокинул стакан. – Вы были правы, водка тоже хороша!

– Расскажите, прошу вас! – у моляюще произнес Гаврила, весь обратившись в слух.

– Что ж, если вы настаиваете, – пожал плечами захмелевший царский кучер и начал вспоминать: – Да-а, уезжали мы из столицы при необычных обстоятельствах. Выехали глубокой ночью, без свиты. Сначала заехали в АлександроНевскую лавру, и его величество долго молился в соборной церкви у мощей своего небесного покровителя. Вернулся он в коляску очень грустный и до самых ворот ехал с открытою головою, часто оборачивался, кланялся и крестился на собор, будто бы навсегда прощался с лаврой.

Байков выпил еще один стакан водки и, закусив куриным крылышком, продолжал:

– У заставы его величество велел остановиться и, привстав с коляски, долго глядел на город, будто уже не чаял увидеть его снова… А через некоторое время нас догнали Дибич8 и Виллие9, и все пошло как обычно. Только на протяжении всего пути не было ни смотров, ни парадов. Да еще комета…

– Какая комета?

– В ту ночь над Петербургом появилась темная комета, лучи ее простирались вверх на большое пространство к западу. Его величество поинтересовался, знаю ли я, что она предвещает…

– Ясное дело! – перебил Гаврила. – На Руси всем известно, что комета предвещает бедствие и горесть.

– Ну, я так и ответил его величеству. Только зря я это сказал. Государь сразу поник и прошептал: «Так Богу угодно…»

– Как это все интересно и необычно! – в восхищении произнес Гаврила, ожидая продолжения рассказа.

Но Байков вдруг опомнился:

– Что же это я все тут сижу и болтаю! Меня ж его величество, верно, ищет!

Он встал и, пошатываясь, вышел из трактира. По дороге во дворец царский кучер еще долго корил себя за болтливость и твердо решил никогда больше не пить водки с незнакомцами.

Наступило 23 сентября, и весь город с самого утра взволнованно и весело гудел в предвкушении радостного события.

И только Пете было не до веселья: он вновь лежал в своей постели с высокой температурой. На все его уверения о вполне сносном самочувствии госпожа Никольская только махнула рукой. Доктор Лакиер был с ней полностью солидарен.

Часы в столовой пробили четыре пополудни, и отец с матерью уехали в Варвациевский монастырь, около которого в ожидании государыни уже собралось все население города.

Мальчики долго смотрели вслед родителям из окна своей комнаты. Погода была как нельзя более подходящей для праздника: на чистом голубом небе ярко светило солнце и даже вчерашний ветер – в иновник всех Петиных несчастий – с овершенно стих.

– Павлик, сколько времени? – с просил Петя, уныло глядя в окно.

– Пятнадцать минут шестого.

– А что, Павлик, государь с государыней уже в церкви, как ты думаешь?

– Что об этом говорить? Давай лучше книжки почитаем.

– Подожди, Павлик. Я вот думаю, как бы нам хоть одним глазком все-таки взглянуть на эту процессию!

– Но тебе строго-настрого запретили выходить из дома! – возразил Павлик.

– После лекарства мне намного лучше! К тому же… Разве не долг каждого подданного пожертвовать ради государя всем, не то что здоровьем, но и самой своей жизнью? – лукаво прищурился Петя.

– Пожалуй, ты прав. Но как мы попадем в церковь? Да и посмотри на время – мы точно опоздали. А если отец или матушка нас увидят?

– Ну, в толпе нас трудно будет заметить. В церковь мы и впрямь опоздали, но от монастыря до дворца не так уж близко! – Петя настаивал на своем.

– Что ты хочешь сказать?

– А то, что если мы побежим сразу к дому Папкова10, то успеем туда раньше государя и государыни!

– И что дальше?

– Мы побежим сразу к дворцу государя, тут напрямик минут десять будет. А рядом, помнишь, там огромный дуб растет, как в калитку входишь, у парадного крыльца? Мы на него залезем и спрячемся в листве, а когда процессия въедет в ворота, все хорошенько и рассмотрим! Ну что, здорово я придумал?

Петины глаза радостно горели. Но Павлик все еще сомневался в возможности такой авантюры.

– А как мы проберемся мимо часового у входа?

– Что-нибудь придумаем! – махнул рукой Петя.

– А у тебя хватит сил добежать до дворца?

– Хватит-хватит, не беспокойся! Давай скорее одеваться!

– Ну хорошо! Мне, по правде сказать, самому до смерти хочется на государя и государыню посмотреть!

Ребята мигом переоделись в уличное платье и тихонько выскользнули из комнаты.

В доме было тихо – почти вся прислуга тоже сбежала поглядеть на торжество. У черного входа они столкнулись с Гаврилой. Пришлось посвятить его в свои планы. Кучер был от них не в восторге, но делать нечего: чувствуя свою вину перед ребятами, он согласился их сопровождать. Выйдя из дома, они втроем помчались на Греческую улицу – там находился дом градоначальника Папкова, в котором и остановился император.

– Успели! – прошептал, задыхаясь от быстрого бега, Петя, увидев пустынную улицу перед дворцом, и вытер пот, выступивший на лбу.

Надо сказать, что название «дворец» даже после недавнего ремонта мало подходило к этому простенькому полутораэтажному каменному зданию с желтым фасадом, зеленой крышей и небольшими окошечками. Оно скорее напоминало подгородную усадьбу средней руки помещика, чем царскую резиденцию. Но Александр I останавливался здесь в мае 1818 года и во второй свой приезд вновь избрал для проживания именно этот дом.