Сергей Худиев - Христианство: трудные вопросы

Вопрос «как я отношусь ко Христу» я вообще избегал ставить. Скорее, «как я отношусь к религии», «как я отношусь к Церкви». В Церкви меня раздражали две вещи. Во-первых, претензия всех учить. Люди точно знают как надо, и если ты не будешь их безоговорочно слушаться, то гореть тебе в огне неугасимом. Когда люди предъявляют такие претензии, хочется спросить — а вы-то кто такие? Второе — попадались мне пр-р-равославные газеты и журналы, из которых явствовало, что первая обязанность православного — ненавидеть всех остальных: католиков, протестантов, американцев, немцев и уж конечно — в первую очередь — евреев. Хуже евреев только новостильники. Много злобы, непомерные претензии на исключительность совместно с каким-то стойким комплексом неполноценности. Естественно, это давало мне возможность сказать: «А еще лезут всех учить». Я и сейчас думаю, что таких учителей слушать не стоит. Только я тогда лукавил, я и тогда понимал, что православие — не это.

В общем, живу я себе без Бога и вот начинаю замечать, что никакой счастливой резвости и не выходит, а выходит все как-то одиноко, погано и тоскливо. У Ильфа и Петрова в «Золотом теленке» есть сцена, как два жулика украли гимнастические гири у одного подпольного миллионера, думая, что они у него золотые. Вот сидят они, их пилят, видно явно, что уже не золото, обыкновенный чугун, и один другому говорит: «Пилите, Шура, пилите, внутри они обязательно золотые». Я примерно так и пилил — то есть понятно, что ничего, кроме чугуна, и не предвидится, но вдруг допилюсь до чего-нибудь хорошего. Не допиливаюсь и постепенно вспоминаю, что хорошее в жизни есть: я встречал людей, которые живут не так, как я, и потом, у меня было некое смутное представление о том, что реальность — больше, намного больше, чем то, что можно взвесить и измерить. Мне тут помогло воспоминание об одной детской книжке Астрид Линдгрен «Мио, мой Мио!». Я даже не знаю, христианка ли эта писательница, но образ Рая (Страна Дальняя), отношений спасенного и Бога (Мио-Король), возвращения домой (полет Мио в Страну Дальнюю) создан так живо, что выглядел как напоминание, намек: это сказка, но за ней стоит реальность, как, увидев нарисованное дерево, вспоминаешь, что деревья бывают не только на картинках.

Вообще, в музыке, иногда в живописи, иногда в литературе я обнаруживал как бы некий намек, указание на что-то, лежащее за пределами этого мира, отблески света, исходящего не отсюда (возможно, это тот опыт, который К. С. Льюис называет «Радостью»).

Приведу короткую цитату:

Тут я набрался храбрости и спросил:

— Дух, откуда ты?

На миг воцарилась тишина. Потом дух ответил:

— Из Страны Дальней.

Он сказал это так громко, что в голове у меня все зазвенело, но голос его пробудил во мне тоску по неведомой стране. Я закричал:

— Возьми меня с собой! О дух, возьми меня в Страну Дальнюю. Там ждут меня.

Второе, что происходило со мной: я начал осознавать свой грех (у меня был один конкретный, который меня особенно тяготил). Я знал, что действительно поступил плохо, и это отравляло мне каждый день жизни. И вот тогда я наконец вспомнил то, что пару лет назад мне христиане говорили: Бог имеет власть прощать грехи. Я тогда — первый раз — попросил Его о прощении. Это нельзя было назвать обращением: Бог вроде как есть, я к Нему вроде как обращаюсь, но так, чтобы четко сказать — я теперь христианин, со всеми вытекающими, начать Его слушаться, прийти в церковь — мне это почему-то в голову не приходило. Какое-то время я пребывал в этом положении «молящегося неверующего», потом так случилось, что я оказался втянут в спор о религии. Человек говорил, что, мол, христианство — рабская, унизительная религия, я полез объяснять, что это не так, и вроде красноречиво говорил, у меня потом спрашивают: «Ты что, верующий? Ты говоришь совсем как верующий». А я говорю: «Нет, просто знаю, что вот это говорить о христианстве — неправда».

В это время я читал Честертона — его детективы я читал и раньше, а тут вышли трактаты — и у него видел тот же отсвет, намек, который привлекал меня раньше, только уже гораздо ближе, «теплее». Потом прочел Моуди «Жизнь после жизни», еще одно указание — некоторые вещи, которые нельзя взвесить и измерить, существуют. Из любопытства прочел о. Сергия Булгакова «Православие».

Потом в моей жизни произошло еще одно очень важное событие — я встретил мою будущую жену. Через какое-то время я понял, что то, что было на самом деле (я долго не хотел себе в этом признаваться) главным препятствием к вере — необходимость отказаться от блуда, — потеряло значение. Мы решили пожениться (сейчас девятый год как мы вместе), я начал приходить на литургии в храм святых Космы и Дамиана в Столешниковом (тогда это была комнатка на втором этаже, внизу была типография). В этом храме не было того, что меня отвращало в «пр-р-равославных» газетах (я потом понял, что во многих храмах этого нет, экстремисты везде более крикливы, чем многочисленны). Я сначала просто присутствовал, смотрел и слушал, а потом пришел на исповедь.

Помню еще одно, что меня поразило, когда я был уже церковным человеком — регулярно молился, причащался, четко осознавал себя православным. Я как-то пришел на приходской вечер, люди молились и говорили об Иисусе Христе — меня поразило, что люди говорили о Нем, как о близком родственнике. То есть я, конечно, твердо знал, что Иисус — Господь. Вроде как Царь или Президент. А потом я понял, что Он еще глава семьи. Кто-то близкий, кому можно довериться. Постепенно я перешел от веры-как-убежденности к вере-как-убежденности-и-личному-доверию. Но это уже не история обращения, а история пути домой, и она еще не кончилась. Могу только сказать, что я очень счастлив быть внутри этой истории.

Сергей ХУДИЕВ

Православный, прихожанин храма святых бессеребренников и чудотворцев Космы и Дамиана в Шубине. Директор Христианской Библиотеки (Москва). Автор книги «Об уверенности в спасении» и ряда статей.

…Я как-то пришел на приходской вечер, люди молились и говорили об Иисусе Христе, как о близком родственнике. Я твердо знал, что Иисус вроде как Царь или Президент. А тут понял, что Он — Глава семьи…

Ольга БРИЛЕВА

Католичка, прихожанка храма св. Иосифа (Днепропетровск). Автор романов «Ваше Благородие», «По ту сторону рассвета» и ряда статей.

…Я увидела, чем Библия разительно отличается от эпоса. А именно тем, насколько Бог сконцентрирован на человеке…

Михаил ЛОГАЧЕВ

Пресвитер Церкви Евангельских христиан «Ковчег» в Коньково (Москва).

Директор московского филиала Общества друзей Священного Писания, координатор служения «От сердца к сердцу» по Москве.

..Я понял, что Бог не требует от меня, чтобы я сперва стал хорошим, а уж потом Он примет меня к Себе… У меня как гора с плеч свалилась.