Оливер Сакс - Зримые голоса

136

Объемистая иллюстрированная книга «Наследие глухих: наглядная история глухих в Америке» была опубликована Джеком Р. Ганноном в 1981 году. Книги Харлана Лейна, написанные после 1976 года, не только представили историю глухих в волнующем, драматичном ключе, но и сами стали «политическим» событием, внушившим глухим людям сильное (хотя отчасти и мифическое) чувство собственного прошлого и стремление возродить лучшее из этого прошлого в будущем. Таким образом, эти книги не только фиксировали историю, но и помогали ее творить (так же как сам Лейн был не только хронистом, но и активным участником бунта 1988 года).

Так, во всяком случае, ситуация представлялась стороннему наблюдателю – глухие бунтуют против того, что их считают «инвалидами». Сами же члены сообщества глухих придерживались иного мнения, утверждая, что никогда не считали себя инвалидами. Пэдден и Хамфрис особо подчеркивают этот пункт:

«“Инвалид” – это ярлык, который был приклеен к глухим помимо их воли, приклеен слышащими. Этот термин отражает политические представления и цели, совершенно незнакомые нашему сообществу. Когда глухие люди обсуждают свою глухоту, они используют термины, заложенные в их языке, берущие начало в их прошлом, присущие их сообществу. Главной заботой глухих было сохранение их языка, возможность образования для детей, создание социальной и политической организации. Современные выражения “доступности” и “гражданских прав” нам незнакомы, и наши лидеры употребляли их только потому, что они понятны обществу лучше, нежели выражения и термины, принятые в среде глухих» (Пэдден и Хамфрис, 1988, с. 44).

Не следует думать, что самые убежденные сторонники и поборники языка жестов отказываются от использования современных средств коммуникации даже тогда, когда это необходимо. За прошедшие двадцать лет жизнь глухих неузнаваемо изменилась благодаря внедрению различных технических устройств, таких, как телевидение с субтитрами, телефонные телетайпы (TTY) (в настоящее время эти усовершенствованные приспособления называются телекоммуникационными устройствами для глухих, telecommunication devices for the deaf, TDD). Эти устройства привели бы в восторг Александра Грэхема Белла, который изобрел телефон отчасти как устройство, помогающее глухим общаться со слышащими. Восстание в университете Галлоде вряд ли смогло бы начаться, если бы студенты с таким блеском не использовали все эти современные устройства.

Тем не менее у таких средств связи есть и негативная обратная сторона. Пятнадцать лет назад, до того, как эти аппараты стали доступными, глухие часто и охотно встречались лично: регулярно ходили в гости друг к другу, посещали клубы глухих. Для них это был единственный шанс поговорить с другими глухими людьми; эти постоянные встречи в клубах спаивали сообщество глухих в единое «физическое» целое. Теперь, с появлением телетайпа (в Японии для этой цели пользуются факсом), реальные контакты стали происходить реже. В клубах глухих становится все меньше и меньше посетителей. Создается тревожная тенденция. Возможно, что телетайпы, кабельное телевидение с субтитрами и транслитерированные телепередачи создают у глухих иллюзию проживания в одной электронной деревне, но это вредная иллюзия, ибо электронная деревня не заменяет деревню настоящую. Вырождение общения в гостях и в клубах может стать необратимым.

Несмотря на то что большинство студентов с восторгом встретили избрание Джордана, некоторые считали это недопустимым компромиссом (так как Джордан – поздно оглохший) и поддерживали кандидатуру Харви Корсона, директора луизианской школы для глухих, третьего финалиста, который, во-первых, страдал врожденной глухотой, а во-вторых, был прирожденным носителем языка жестов.

Несмотря на то что уровень политического и общественного сознания европейских глухих отстает от уровня, достигнутого в Соединенных Штатах, у них есть и свои очевидные преимущества. Европейские носители языка жестов владеют им более искусно, чем их собратья в США, кроме того, европейцы лучше умеют устанавливать контакты между глухими разных стран: не только между отдельными индивидами, но и на больших встречах, где сходятся люди, изъясняющиеся на дюжине языков жестов. Существует искусственная, специально изобретенная система жестов и знаков, называемая «Жестуно», по аналогии с идо или эсперанто. Но реальным, вытесняющим все остальные, становится международный язык жестов, составленный из словарей и грамматических средств языков, на которых говорят между собой собравшиеся глухие из разных стран. Такой подход обогащает каждый из индивидуальных языков и позволяет их носителям свободно общаться друг с другом. В течение последних тридцати лет из этого смешанного наречия постепенно кристаллизуется настоящий язык, хотя пока это все же язык для сиюминутных контактов, своеобразный лингва-франка. Надо подчеркнуть, что такое межъязыковое общение глухих, возникающее с необычайной легкостью и быстротой – намного более свободное, чем общение между носителями разных разговорных языков, – представляет собой загадку, которая недавно стала объектом пристального изучения.

Глухие европейцы не только много путешествуют, так как преодолевают языковой барьер намного легче, чем слышащие, они часто женятся и выходят замуж за глухих из других стран, усиливая, таким образом, межъязыковую миграцию. Валлийцу было бы немыслимо трудно взять и поселиться в Финляндии, или, наоборот, финну – в Уэльсе; но такие миграции вполне обычны среди глухих (по крайней мере в Европе). Дело в том, что глухие представляют собой наднациональную общность, такую же, как, скажем, евреи или иные этнические и культурные группы. Мы, видимо, становимся свидетелями формирования панъевропейской общности глухих, и общность эта вполне способна перешагнуть границы Старого света, ибо сообщество глухих охватывает весь мир.

Особенно заметно это было на замечательном международном фестивале и конференции глухих «Путь глухих», состоявшихся в июле 1989 года в Вашингтоне. На фестивале побывало больше пяти тысяч глухих, приехавших из более чем восьмидесяти стран мира. Войдя в вестибюль отеля, где проводилась конференция, можно было увидеть, как люди говорят между собой на дюжине разных языков жестов; однако через неделю общение между глухими разных национальностей стало практически свободным – Вавилонского столпотворения, каковое было бы неминуемо при встрече людей, говорящих на дюжине разных звучащих языков, здесь не произошло. На фестиваль приехало восемнадцать национальных театров глухих. Кто хотел, мог посмотреть «Гамлета» на итальянском языке жестов, «Эдипа» на русском или множество новых пьес, поставленных на любом из восемнадцати языков жестов. Был основан Международный клуб глухих, и это стало началом, или возникновением, всемирного сообщества глухих.