Сергей Лукьяненко - Пророк и сумрак

– Доволен. Хотя пеленки сейчас никто не стирает, подгузники давно в ходу.

При слове «подгузник» лицо девушки перекосилось, будто ей предложили съесть пригоршню тараканов. Она подхватила сумку и не прощаясь пошла к стойке регистрации.

Мужчина пожал плечами. Взял телефон, поднес к уху – и тот немедленно зазвонил.

– Городецкий… Совсем? Нет, третий уровень никак. Полный чартер до Барселоны. Можно принять, что это второй… Нет?

Он помолчал. Потом сказал:

– Тогда мне одно седьмое. Нет, вру. У мальчишки дар предвидения второго-первого уровня. Темные упрутся рогом… Одно вмешательство пятого уровня – изменение судьбы одного человека и одного Иного… Хорошо, запишите на меня.

Он встал, оставив недопитый бокал на столе. Пошел к стойке регистрации, где рядом с матерью, замершей с каменным лицом в очереди, нервно переминался с ноги на ногу толстый мальчишка.

Мужчина прошел мимо контроля (почему-то его никто даже не попробовал остановить), приблизился к женщине. Вежливо кашлянул. Поймал ее взгляд. Кивнул.

– Ольга Юрьевна… Вы забыли выключить утюг, когда утром гладили Кеше шортики…

На лице женщины отразилась паника.

– Вы можете улететь вечерним чартером, – продолжал мужчина. – А сейчас вам лучше съездить домой.

Женщина дернула сына за руку – и рванулась к выходу. Мальчик, про которого она, похоже, напрочь забыла, широко раскрытыми глазами смотрел на мужчину.

– Хочешь спросить, кто я и почему твоя мама мне поверила? – спросил мужчина.

Глаза мальчика затуманились – будто посмотрели не то внутрь, не то куда-то далеко-далеко наружу – куда не стоит заглядывать воспитанным детям (впрочем, и невоспитанным взрослым туда смотреть без нужды не стоит).

– Вы Антон Городецкий, Высший Светлый маг, – сказал мальчик. – Вы отец Надьки. Вы… вы нас всех…

– Ну? – с живым интересом спросил мужчина. – Ну, ну?

– Кеша! – завопила внезапно вспомнившая о сыне женщина. Мальчик вздрогнул, туман в его глазах рассеялся. Он сказал:

– Только я не знаю, что все это значит… Спасибо!

– Я вас всех… – задумчиво сказал мужчина, наблюдая, как женщина с ребенком несется вдоль стеклянной стены аэропорта к стоянке такси. – Я вас всех люблю. Я вас всех убью. Я вас всех достал. Я вас всех… Как же я вас всех…

Он развернулся и неторопливо пошел к выходу. На входе в «Зеленый коридор» остановился и посмотрел на очередь, выстроившуюся к стойке регистрации на Барселону.

Очередь была большая и шумная. Люди летели отдыхать к морю. В очереди было много детей, много женщин, много мужчин и даже одна девушка чайлд-фри.

– Спаси вас бог, – сказал мужчина. – Я не могу.

Дима Пастухов как раз достал зажигалку, чтобы дать прикурить своему напарнику Бисату Искендерову. Своя зажигалка у того была – просто уж так у них повелось. Доставал сигарету Дима – за огоньком лез Бисат. Собирался закурить азербайджанец – зажигалку подносил Дима. Если бы Пастухов был склонен к интеллигентской рефлексии, он мог бы сказать, что таким образом они демонстрируют друг другу взаимное уважение, несмотря на расхождение по очень многим взглядам – начиная от национальных проблем и кончая тем, какая машина круче – «Мерседес-ML» или «БМВ-Х3».

Но Дима к таким размышлениям склонен не был, ездили они с Бисатом на «Фордах», немецкое пиво предпочитали русской водке и азербайджанскому коньяку, а относились друг к другу достаточно дружески. Так что Дима нажал на кнопку, извлекая крошечный язычок пламени, мимолетно глянул на выход из аэропорта – и выронил зажигалку, к которой уже тянулась сигарета приятеля.

Из дверей зала отлета выходил «пёс». Нестрашный, интеллигентного вида мужчина средних лет. К таким Пастухов привык, но это был не просто «пёс» – а тот самый… с ВДНХ… из далекого-далекого прошлого… Сейчас он пьяным не выглядел, скорее – немного похмельным.

Пастухов отвернулся и стал медленно нашаривать на земле зажигалку. Мужчина с глазами сторожевого пса прошел мимо, не обратив на него никакого внимания.

– Пил вчера? – сочувственно спросил Бисат.

– Кто? – пробормотал Пастухов. – А… нет, просто зажигалка скользкая…

– У тебя руки трясутся, и ты белый весь стал, – заметил напарник.

Пастухов наконец-то дал ему прикурить, краем глаза проследил, что мужчина уходит к автостоянке, достал сигарету и закурил сам – не дожидаясь Бисата.

– Чёт ты странный… – сказал Бисат.

– Да, выпил вчера, – пробормотал Пастухов. Снова посмотрел на здание аэропорта.

Теперь оттуда выходил «волк». С уверенным хищным взглядом и твердой походкой. Пастухов отвернулся.

– Хаш надо есть поутру, – наставительно сказал Бисат. – Только правильный хаш, наш. Армянский – отрава!

– Да они у вас одинаковые, – привычно ответил Пастухов.

Бисат презрительно сплюнул и покачал головой:

– Только на вид, да. А по сути – совсем разные!

– По сути они, может, и разные, а на самом деле – одинаковые, – глядя вслед «волку», тоже прошедшему к стоянке, ответил Дима.

Бисат обиделся и замолчал.

Пастухов в несколько затяжек докурил сигарету и снова посмотрел на двери аэропорта.

Первая мысль была злой и даже обиженной: «Они что, тусовку там сегодня устроили?»

А потом пришел страх.

Тот, кто вышел из раздвинувшихся дверей и теперь стоял, задумчиво озираясь, не был «псом», но не был и «волком». Это был кто-то другой. Третий.

Такой, кто ест волков на завтрак, а собак на обед. Оставляя все вкусное на ужин.

«Тигр» – зачем-то классифицировал его Пастухов. И сказал:

– Живот прихватило… я в сортир.

– Иди, я покурю, – все еще обиженно ответил напарник.

Звать Бисата с собой в туалет было бы странно. Что-то объяснять или придумывать – не было времени. Пастухов повернулся и быстро пошел прочь, оставляя Искендерова на пути «тигра». «Да что он ему… пройдет мимо и все…» – успокаивал он себя.

Обернулся Пастухов только входя в зал отлета.

Как раз чтобы увидеть, как Бисат, небрежно козырнув, останавливает «тигра». Напарник, конечно, не различал их, не чувствовал – не было у него в прошлом такого происшествия, как у Пастухова. Но сейчас что-то ощутил даже он – тем милицейским чутьем, которое порой помогает выдернуть из толпы ничем не примечательного внешне человека со стволом в потайной кобуре или ножом в кармане.

Пастухов понял, что у него по-настоящему прихватило живот. И рванулся в безопасное, шумное, наполненное людьми и чемоданами нутро аэропорта.

Поскольку он был хорошим ментом, то ему было очень стыдно. Но еще более ему было страшно.

Глава 1

– По утреннему происшествию ситуацию доложит Городецкий, – не отрывая взгляда от бумаг, сказал Гесер.

Я встал. Поймал сочувственный взгляд Семена. Начал:

– Два часа назад я провожал на рейс в Нью-Йорк господина Уорнса. После того, как наш коллега прошел регистрацию и стал покупать водку в дьюти-фри…

– Вы что, прошли с ним за паспортный контроль, Городецкий? – осведомился Гесер, не поднимая глаз.

– Ну да.

– Зачем?

– Убедиться, что с ним все в порядке. – Я откашлялся. – Ну и купить кое-что себе в дьюти-фри…

– Что именно?

– Пару бутылок виски.

– Какого… – Гесер оторвал взгляд от стола.

– Шотландского. Односолодового. «Гленливет» двенадцатилетний и «Гленморанж» восемнадцатилетний… но это на подарок, я лично считаю, что пить восемнадцатилетний вискарь – пижонство…

– Какого хрена! – рявкнул Гесер. – Что за… мелкие корыстные акции…

– Вы извините, Борис Игнатьевич, – сказал я. – Но господин Уорнс пьет как лошадь. И предпочитает не «Белую лошадь», а приличные сингл молты. У меня бар опустел. А завтра приедет еще какой-нибудь гость – и вы мне поручите его принимать. А моя зарплата не позволяет покупать алкоголь в «Азбуке вкуса».

– Дальше, – ледяным голосом сказал Гесер.

– Дальше я сел в баре выпить кружку пива.

– Вы давно пьете пиво по утрам, Городецкий?

– Четвертый день. С момента приезда Уорнса.

Семен хихикнул. Гесер привстал и оглядел всех, сидящих за столом – десять Иных не ниже третьего уровня или, как говорили ветераны, «ранга».

– Особенности приема гостей мы обсудим позже. Итак, вы похмелялись пивком. Что дальше?

– Вошла женщина с ребенком. Толстый мальчишка лет десяти, вопил не переставая. Просил мать не лететь, говорил, что самолет разобьется. Ну… разумеется, я просканировал ауру. Мальчишка оказался неинициированным Иным высокого уровня, первого-второго как минимум. Судя по всему – предсказатель. Возможно, даже пророк.

В зале слегка зашевелились.

– Откуда такие смелые выводы? – спросил Гесер.

– Цвет. Интенсивность. Мерцание… – Я напрягся, посылая в пространство то, что видел. Все сидящие уставились в пустую точку над столом. Разумеется, никакого реального изображения я не создавал, но сознание всегда услужливо подыщет для картинки какую-нибудь точку в воздухе.