Генри Мортон - Шотландия: Путешествия по Британии

Серьезные изменения в матримониальном бизнесе произошли, когда в 1830 году открыли «Английскую дорогу». Она миновала Спрингфилд. Теперь экипажи пересекали пограничную черту в районе брода Сарк, и первым шотландским зданием на их пути была дорожная станция. Вскоре там развернули свою деятельность торговцы от брачного бизнеса, сначала Саймон Битти, а потом предпринимательская контора Джона Мюррея, служащего железнодорожных компаний Глазго и Юго-Западной дороги. Эти два человека обеспечили ситуацию, благодаря которой дорожная станция Сарк специализировалась на количестве заключаемых браков, а расположенная чуть дальше Гретна-Грин — на качестве. Эти два места и, в меньшей степени, старая таверна в Спрингфилде монополизировали заключение браков, и такое положение сохранялось вплоть до начала эпохи железных дорог, когда все ближайшие к границе вокзалы и платформы заполонили энергичные люди, действовавшие, как носильщики из отелей, привлекающие клиентов! Однако весь бизнес рухнул в 1856 году, когда был введен закон лорда Брума, гласивший, что на территории Шотландии могут вступать в брак только те, кто там проживает.

Когда лорд-канцлер Эрскин решился проявить крайнюю эксцентричность и в возрасте 69 лет женился на поварихе, для заключения брака он обратился к Эллиоту из Спрингфилда. Он и его дама навсегда вошли в историю Спрингфилда! Часто рассказывают, что он прибыл, переодевшись в старуху, чтобы обмануть членов своей семьи, категорически возражавших против его женитьбы на поварихе, однако в более ранних историях о его бегстве я читал, что лорд на всем долгом пути до границы развлекал детей, примеряя шляпку их мамы. Этого хватило для создания легенды!

Женитьба графа Вестморленда на мисс Чайлд также была спрингфилдским делом. Граф влюбился в деньги будущего тестя — тот был крупнейшим лондонским банкиром — и сбежал с невестой к границе. Чайлд вихрем помчался вслед за ними, налево и направо швыряясь деньгами, чтобы быстро менять лошадей, и ему удалось нагнать беглецов, когда они сделали вынужденную остановку в Хай-Хэскете. Чайлд выхватил пистолет и застрелил головную лошадь в четверне Вестморленда. Почтальон быстро перерезал поводья мертвой лошади, бросился к карете Чайлда и перерезал ремни, на которых та держалась, после чего вскочил верхом на переднего коня Вестморленда, дал шпоры, и беглецы помчались дальше. Граф выиграл в этой гонке и получил девушку, но отнюдь не банковские счета. Чайлд завещал деньги детям, которые родятся от этого брака, а через год умер от разбитого сердца.

Самый скандальный брак был заключен в городском совете Гретна-Грин. В 1826 году пятнадцатилетнюю наследницу Эллен Тернер похитил вдовец по имени Эдвард Гиббон Уэйкфилд. Этот человек выдумал совершенную небылицу, которой сегодня ни на мгновение не поверила бы ни одна школьница. Он сказал девочке, что ее отец заболел и находится на пороге смерти, а потому послал его, чтобы отвезти дочь в Шотландию. Во время путешествия он довел бедного ребенка до полного отчаяния. Он сообщил, что отец разорен и вынужден скрываться от кредиторов, что его дядя дал ее отцу взаймы 60 000 фунтов стерлингов, и единственный способ спасти отца — выйти замуж за него, Уэйкфилда. Растерянная и перепуганная девочка так и поступила, когда они добрались до Гретна-Грин, и Уэйкфилд немедленно увез ее во Францию. Однако семье удалось отыскать и спасти Эллен. Уэйкфилда арестовали и в суде Ланкастера приговорили к трем годам тюремного заключения за похищение, а брак был аннулирован специальным актом парламента.

Для меня самое странное в этом деле — его продолжение. Если окажетесь в Колониальной конторе Уайтхолла, на почетном месте вы увидите бюст Эдварда Гиббона Уэйкфилда, колониального администратора. После освобождения из тюрьмы он эмигрировал и сделал блестящую карьеру в Австралии, Новой Зеландии и Канаде. На самом деле, он стал апостолом научной колонизации.

Итак, соперничество между бродягами, полунищими обитателями приграничных районов и пьяными торговцами, спавшими чутко, чтобы не пропустить топот копыт и скрип очередного экипажа с беглецами, оставило свою тень в Сарке и Гретна-Грин. Мне искренне жаль. Хотелось показать вам уголок романтического мира, но я чувствую — полагаю, большинство читателей согласятся со мной, — что мы немного бы потеряли, если бы все эти пыльные шляпы, старомодные галстуки, наковальню и другие ветхие реликвии Сарка и Гретна-Грин уничтожили.

В таком вот настроении я покинул Гретна-Грин и взял курс на север, в сторону Киркпатрика и Экклефехана. Я твердо обещал себе «плотный ужин с чаем» в Дамфрисе.

Дорога бежала через тихие поля. По правую руку, где река Сарк петляет по равнине, среди болот Солуэй, на закате ноябрьского дня 1542 года шотландская армия в десять тысяч воинов была разбита и бежала в панике в самую трясину, в заледенелые глубины Солуэйских песков, куда завел их губернатор Уэльса. Как мирно выглядят ныне эти места в сиянии солнца, и небольшая речка сверкает среди зеленых лугов! Но то, что произошло на этих мирных берегах, разбило сердце Якова V.

Я подъехал к маленькой, аккуратной деревушке, вдоль главной улицы которой бежал веселый ручей. В воде резвились утки, а белая корова стояла у кромки воды, глядя в пространство с философской сосредоточенностью, свойственной ее виду. Дети, вырвавшиеся из школы, карабкались на крошечный мостик, а по обеим сторонам дороги строгие дома пристально смотрели вниз глазницами окон, сохраняя облик суровых и неприступных пуритан. Не приходилось сомневаться: это Экклефехан, «Энтепфул» из карлейлевского романа «Сартор Резартус», а ручей, что так спокойно бежал по плоскому руслу, соответственно, — старый добрый «Кубах». Итак, я оказался в деревне, подарившей литературе самую позитивную и примечательную личность со времен доктора Джонсона.

Карлейль покоится ныне под простым камнем на церковном дворе. Ему было гораздо проще оказаться в Вестминстерском аббатстве, однако он всегда был человеком непростого характера, так что предпочел вернуться в Экклефехан.

Вдоль ручья тянулся ряд домов, обращенных к нему фасадами. Один из них выделялся беленой аркой, которая вела во двор. Именно под этой аркой провозили повозки с гранитом каменщики Джеймс, Фрэнк и Томас Карлейли. Сегодня Дом с аркой стал «местом рождения», и вам придется заплатить шиллинг, чтобы попасть в тесные комнатки, где провел детские годы «мудрец из Челси».

Я купил билет и получил два трехпенсовика на сдачу, верный знак, что я уже пересек границу! Я зашел в дом, чтобы медленно побродить в меланхоличной атмосфере, типичной для всех «мест рождения».