Чарльз Элмс - Пираты. Рассказы о знаменитых разбойниках

Однако Европа подвергалась набегам не одних только северных пиратов. Мусульмане в Азии, захватив Сирию, сразу же вторглись в Африку, а последовавшее за этим завоевание Испании способствовало их вторжению во Францию. Они грабили покоренные страны, лишь изредка получая сокрушительный отпор. Мусульманские корсары, хозяйничавшие в Средиземном море, совершали набеги на берега Италии и даже угрожали погубить Восточную Римскую империю. Пока император Алексей воевал на берегах Дуная с Пацинасом, Заха, сарацинский пират, захватил архипелаг, построив с помощью одного жителя Смирны флотилию из сорока бригантин и множества легких весельных лодок, которыми управляли такие же авантюристы, как и он. Овладев рядом соседних островов, он объявил себя государем Смирны, которая лежала в центре приобретенных им владений. Здесь он царствовал какое-то время, и его дружбы добивался Сулейман, никейский султан, сын великого Сулеймана. Около 1093 года он женился на дочери Захи, но на следующий год молодого Сулеймана убедили в том, что тесть положил глаз на его владения, и он собственноручно вонзил Захе кинжал в сердце. Успехи этого флибустьера показали, что восточные императоры не могли не только защитить свои собственные острова, но и помочь им.

Морское дело быстро совершенствовалось, и успехи пиратских экспедиций, особенно в тех случаях, когда они маскировались под торговые плавания и в их организации принимали участие купцы, привели к тому, что пиратством занялись состоятельные люди из известных семей. Особенно много таких людей было среди венецианцев и генуэзцев. Предприимчивые авантюристы из Генуи и Венеции, раздобыв оружие, поступали на службу к тем странам, которые не стеснялись их нанимать, или сами совершали набеги, если знали, что добыча окупит все их затраты. Примерно в то же самое время европейцы узнали о русских, которые отметили свой дебют в истории пиратскими набегами на Константинополь, который они мечтали разграбить. Спустившись по Борисфену (Днепру) на сотнях лодок, русские менее чем за два столетия совершили четыре попытки опустошить город цезарей, и прогнать их сумел только знаменитый греческий огонь.

Англичане в ту эпоху почти не занимались пиратством; не было у них и того, что достойно было бы называться флотом. Тем не менее Ричард Львиное Сердце даровал Европе морские законы. Английские моряки своим мастерством превосходили моряков всех других стран, и король Иоанн издал указ, который гласил, что иностранные суда, отказавшиеся спустить свои флаги перед британскими, становятся законной добычей англичан, если те сумеют их захватить. При короле Генрихе III, невзирая на то что Хью де Бург, комендант Дуврского замка, разгромил французский флот, повелев бросить известковую пыль в глаза своих противников, морские силы были ослаблены до такой степени, что норманнские и бретонские пираты оказались слишком сильными для Пяти портов и вынудили их искать помощи у других портов королевства. Желание грабить стало таким распространенным и заразительным, что разные страны разрешили своим жителям заниматься каперством, но каперы быстро превратились в самых жестоких пиратов. Более того, в борьбе Генриха и его баронов жители Пяти портов, которые обращали мало внимания на приказы короля, в 1244 году открыто встали на сторону мятежных баронов и по приказу Симона де Монфора сожгли Портсмут. После этого, позабыв, зачем они взяли в руки оружие, мятежники из Пяти портов перешли к открытому пиратству и, заботясь только о своих личных интересах, стали грабить не только иноземные корабли, которые имели несчастье попасться им на пути, но и суда своих сограждан. И это касалось не только пиратских кораблей, на которых выходили в море жители Пяти портов; их пример оказался заразительным для всякого рода авантюристов, и одна наглая компания на побережье Линкольншира захватила остров Или, превратив его в склад награбленного в соседних графствах добра. Человек по имени Вильям Маршалл построил на маленьком острове Ланди, расположенном в устье реки Северн, крепость и так досаждал всем своими пиратскими набегами, что для его захвата была послала целая эскадра. Вильям был схвачен и казнен в Лондоне, однако это не отвратило других от занятий морским грабежом. Король не имел достаточного количества кораблей для того, чтобы разгромить многочисленный пиратский флот, и разбойные нападения пиратов еще более двадцати лет позорили имя англичан. И только мужество и настойчивость храброго принца Эдуарда сумели привести их к повиновению, которого так и не смог добиться его царственный родитель.

Походы, получившие название Крестовых, могли бы покончить с пиратством, если бы тот сброд, из которого состояли войска крестоносцев, не был бы таким же беспринципным, как и самые худшие из пиратов. С тех пор как Петр Отшельник воспламенил своими речами Европу, люди всех сословий и всех национальностей устремились на Восток; все суда были заняты только тем, что перевозили толпы разношерстного народа, жаждавшего попасть в Палестину: кто из религиозного рвения, кто из фанатизма, кто из желания выделиться, кто из стремления получить привилегии, которые полагались крестоносцам, а остальные (их было больше всего) – ради наживы и грабежа. Армии, которые совершили не меньше девяти походов, снаряжались в большой спешке и очень небрежно, да и брали в них кого попало, поэтому нет ничего удивительного в том, что они отправлялись в путь с большой задержкой, что многие суда затонули по пути и, в конце концов, вся эта затея потерпела крах. Тем не менее эти походы, во время которых гигантские массы людей отправлялись в неизвестные им страны, способствовали прогрессу цивилизации, хотя большая часть крестоносцев сложила на Востоке свои головы. И тот, кто утверждает, что пользы от этих походов не было никакой, все-таки не станет отрицать, что от некоторых зол удалось избавиться. Монтескье писал, что Европа нуждалась в сильном шоке, который на примере контрастов научил бы ее теоремам общественной экономики, приводящим к счастью. И не может быть никаких сомнений, что эти походы, сильно уменьшившие население Европы, разбазарившие ее богатства и заразившие европейцев новыми болезнями и пороками, ослабили цепи феодальной системы, усилив власть короля и общин. Кроме того, после этих походов резко возросла торговая деятельность европейцев, ярость человеческого духа была укрощена, сельское хозяйство стало безопасным и более продуктивным, что создало фундамент для настоящего процветания.

В этой главе рассказывается о том, как он захватил большой могольский корабль, нагруженный сокровищами, а также о колонии пиратов на острове Мадагаскар.