Йен Лоуренс - Пираты

Горн был больше и сильнее противника. Его громадные руки 'оторвали пирата от палубы. Но Грейс не отцеплялся от воротника Горна. Стоя у борта, Горн взглянул на меня. Потом он что-то крикнул, и руки его напряглись. Сжав Грейса изо всех сил, он прыгнул за борт. Вместе они исчезли в море, оторвавшись от нашего деревянного мирка.

– Горн! – закричал я.- Горн!

Но он исчез, и надежды найти его не было.

«Дракон» нырял в волны, марсель хлопал; подняв взгляд, я увидел Маджа, упрямо пробирающегося к верхушке мачты в попытке его убрать. Дашер еще висел там, где я его оставил, и я понял, что времени прошло совсем немного. Грейса больше не было, и Горн исчез вместе с ним. Я представил себе, как они медленно, сажень за саженью погружаются в океан, обнявшись на вечные времена.

Стоя у штурвала, я мог видеть дыру в палубе, окаймленную щепками, место, куда попала пуля, выпущенная Грейсом. Но раздумывать об этом не было времени, как не было времени и тосковать о Горне. Сквозь шум ветра и воды я услышал крик. Мадж указывал вперед.

– Земля! – кричал он.

«Дракон» взобрался на гребень волны, и я тоже увидел за бесконечными рядами белых гребней полосу утесов, темнеющую в слабом утреннем свете. Она пропала, когда шхуна снова зарылась носом, и появилась опять. В течение часа мы подойдем к этим утесам. И с распущенным марселем не сможем отвернуть.

Я крикнул Дашеру, чтобы он спустился к штурвалу. Орал я во все горло, но если Дашер и услышал меня, то не понял. Во всяком случае, полез он в противоположном направлении. Вот он уже добрался до Маджа, и они оба раскачиваются вместе с реей высоко над морем. Фримэн и Беттс освободили парус снизу, и он забился, развеваясь на ветру, Мадж и Дашер подобрали его и закрепили.

Всей душой переживал я за Дашера. Я по опыту знал, как страшно балансировать на высоте и хвататься за парус, который и в хорошую погоду норовит скинуть тебя вниз. В такой шторм я никогда этим не занимался. Но Мадж, толстый, как каравай, который на палубе был неуклюжим, на высоте двигался ловко и проворно, и Дашер старался от него не отстать.

Утесы приближались, уже можно было различить прибой у их подножия. Без марселя можно было маневрировать, и я повернул штурвал. «Дракон» пошел вдоль утесов. А из берега навстречу нам выросла коса.

Она закрыла нам путь, как стена, громадный барьер, который мы не в состоянии преодолеть. Окутанная тучами брызг, она казалась гигантским грубым пальцем, указывающим на юг. Я узнал мыс Нордграунд.

За прошедшие два года я пережил кораблекрушение и поход с контрабандистами, совершил путешествие в Вест-Индию. И вот в итоге я возвратился к месту, откуда все началось, к бухте Святого Элмо, к Надгробным Камням.

Мы развернули судно и пошли на запад. Крохотные штормовые паруса трепетали на ветру. Я узнавал места, в которых уже побывал. Вот Сахарная бухта, вот Табачная. Каждый уголок напоминает о крушении и связанном с ним грузе, выброшенном на берег.

Передо мной проплывали скалы, на которых мародеры зажигали свои ложные маяки. Вот волны бьются о Надгробные Камни. Там еще рассеяны обломки «Небесного Острова», как и многих других судов. Но тут вынырнул перед нами мыс Сморщенная Голова, такая же крутая стена, как и Нордграунд. И снова приходится разворачиваться и пробиваться на восток, в западне между двумя мысами.

Баттерфилду крепко досталось в его временной тюрьме.

– Он весь в синяках,- сообщил Мадж, обнаруживший капитана и отнесший его в каюту.- Плох капитан, сдается мне.

Беттсу и Фримэну тоже от ночной прогулки лучше не стало. Они заползли в свои койки, с судном управлялись лишь я, Дашер и Мадж. Так мы и гуляли взад-вперед по бухте Святого Элмо, сопротивляясь южному ветру.

Волны, которые столько миль подгоняли нас, пихая в корму, теперь накатывались на борта. Они гулко разбивались о доски обшивки, а то и обрушивались на палубу, заливая ее водой. Как бревно, качалась шхуна в таких глубоких провалах между волнами, что вода окрашивалась взвесью донного песка. И на правом галсе пугающе трещала стеньга, заставляя трястись такелаж.

Сейчас мы шли левым галсом на запад, к Сморщенной Голове. Если бы удалось ее обогнуть, мы были бы в безопасности. Сразу за мысом – гавань Пенденниса. Но чтобы туда попасть, надо пройти Надгробные Камни.

Мадж о них слышал. Фримэн и Беттс тоже. Нет в Англии моряка, который о них не знал бы. Только Дашеру о них было не известно. Он с интересом смотрел на мощные буруны, вздымающиеся вокруг смертельных подводных скал.

Дашер переполнен впечатлениями от своего подвига. Он любуется собой.

– Мне, как марсовому, это не нравится, Джон,- произнес Дашер. – Ручаюсь, ты не хотел бы вести туда судно.

Я не стал рассказывать, что я это уже однажды сделал, что я увидел фальшивые маяки и указывал рулевому, куда держать, что я направил прекрасный парусник «Небесный Остров» навстречу его страшной судьбе, в лапы мародерам.

– Но за ними вода тихая, – продолжал Дашер.- Сверху это хорошо видно. Нам, работающим в вышине, среди птиц, открывается отсюда прекрасный вид.- Тут он взглянул вверх, на марса-рею, и храбрость его оставила. – Бог ты мой, Джон, эта штуковина болтается!

Он был прав, но не полностью. Рея прочно сидела на мачте, а болталась она, потому что стеньга мачты была готова сломаться.

– Когда вы проверяли такелаж, что вы там видели? – спросил я.

Дашер нахмурился.. f

– Манжета?… Нет, фланец… краг,- искал он обозначение. – Я на самый верх не лазил, но Горн говорил, что эта штука с трещиной.

Мачта держалась на честном слове. К этому металлическому кольцу крепились ванты и оттяжки. Если оно лопнет, мачте конец.

Я довел «Дракона» до Сморщенной Головы, до ветра и течения, которое стремилось загнать нас к северу. Волны бились об оконечность мыса, который, как я точно знал, нам не обогнуть.

Я посмотрел на Надгробные Камни, на скалы за ними, на которые я однажды взбирался, убегая от убийц-мародеров. На утесах появились темные фигуры, люди, которых раньше там не было. Женщины, дети, мужчины, они столпились у края утеса, как вороны на крыше.

Дашер помахал им.

– Они пришли посмотреть, как мы выйдем.

Я криво усмехнулся:

– Они пришли посмотреть, как мы разобьемся.

Это жители Пенденниса. Они пришли так же, как приходили десятилетия до этого, следить за борьбой крохотного суденышка с грозной стихией, чтобы дождаться его гибели. Сейчас они гадали, что у нас в трюмах, что может поместиться в таком маленьком объеме, что волны выкинут на берег, когда море одолеет нас.

– К развороту! – сказал я.