Джеймс Купер - Поселенцы

— Боже! съ ужасомъ вскричалъ судья: — я терялъ здѣсь время, когда ближній мой страдалъ отъ моей руки, не издавъ даже жалобы. Садитесь скорѣе въ сани, молодой человѣкъ; мы находимся недалеко отъ нашей деревни, гдѣ можемъ получить медицинскія пособія; все необходимое будетъ доставлено на мой счетъ. Вы должны остаться y меня до совершеннаго выздоровленія, и даже долѣе, если вамъ понравится.

— Благодарю васъ за доброе намѣреніе, но я не могу имъ воспользоваться: y меня есть другъ, который будетъ сильно безпокоиться, если я не возвращусь, да притомъ и рана легкая — кость не повреждена; все же я думаю, что вы согласитесь на мое право на оленя.

— Согласиться! сказалъ взволнованный судья: я вамъ навсегда даю право стрѣлять во всѣхъ моихъ владѣніяхъ и лѣсахъ, если это вамъ вздумается; доселѣ никому не дано было такого права, кромѣ Кожанаго-Чулка, который, вѣроятно, съ удовольствіемъ раздѣлить его съ вами. Но я откупаю y васъ оленя, и взамѣнъ возьмите вотъ это.

Старый охотникъ стоялъ спокойно, пока судья высказывалъ это, потомъ проворчалъ про себя:

— Многіе утверждаютъ, что право Натти стрѣлять на этихъ горахъ гораздо древнѣе права Темпля запрещать ему это.

Не обращая вниманія на слова Натти, молодой человѣкъ вѣжливо поклонился судьѣ и сказалъ ему учтиво, но съ твердостью:

— Извините меня, судья Темпль, но мнѣ нужна эта дичина.

— Но за эту сумму вы можете купить любаго оленя, сказалъ ему судья. Возьмите, пожалуйста, вѣдь это сто доллеровъ.

Молодой человѣкъ, казалось, колебался минуту; но вдругъ лицо его покрылось краской, и онъ вторично съ низкимъ поклономъ отвергъ предложеніе. Въ этотъ моментъ Елисавета встала, откинула вуаль и настоятельно сказала:

— Конечно, вы не обидите такъ моего отца, отяготивъ его совѣсть сознаніемъ, что онъ оставилъ въ лѣсу безъ помощи человѣка, котораго ранилъ. Прошу васъ, поѣдемте съ нами и согласитесь посовѣтоваться съ докторомъ.

Юноша все еще колебался; но въ это время судья подошелъ къ нему, съ нѣжнымъ усиліемъ толкалъ его и заставлялъ войти въ сани.

— Вы не найдете помощи ближе чѣмъ въ Темпльтонѣ, такъ какъ жилище Натти на разстояніи часа ѣзды. Натти успокоить вашего друга, a завтра я самъ отвезу васъ на родину, если вы будете на этомъ настаивать.

— Да, мой милый, сказалъ Кожаный Чулокъ, стоявшій все это время задумчиво, облокотясь на ружье, это будетъ въ сущности самое лучшее, если ты пойдешь съ ними, такъ какъ рука моя уже не годится, какъ въ старое время, для того, чтобъ вырѣзать пулю. Да, тридцать одинъ годъ тому назадъ, во время войны, я цѣлыя семьдесятъ англійскихъ миль шелъ по дикой пустынѣ съ пулей въ бедрѣ, и только уже потомъ твердой рукой вырѣзалъ ее карманнымъ ножемъ. Старый Чингахгокъ подробно помнитъ это дѣло. Я встрѣтилъ его съ толпой Делаваровъ, преслѣдовавшихъ шайку Ирокезовъ, и при этомъ оставилъ краснокожему память, которую онъ, вѣроятно, унесъ съ собой въ могилу. Я схватилъ его сзади, и всадилъ ему въ обнаженную кожу три пули такъ близко, что всѣ три можно было покрыть доллеромъ. Да, да, судья, я долженъ былъ прибѣгнуть къ оленьему заряду, такъ какъ потерялъ форму для пуль, но ружье было такъ вѣрно, что зарядъ не разсыпался такъ, какъ изъ этихъ двуствольныхъ штукъ, съ которыми вовсе не сподручно ходить на охоту.

Пока Кожаный Чулокъ болталъ такимъ образомъ, молодой человѣкъ влѣзъ въ сани, a негръ положилъ оленя къ прочей поклажѣ. Судья приглашалъ сѣсть также и Натти.

— Нѣтъ, нѣтъ, сказалъ этотъ, качая головой; y меня есть дома дѣло въ сочельникъ. Поѣзжайте съ молодцомъ и пусть докторъ осмотритъ его руку; да если вы случайно встрѣтите на дорогѣ или y озера стараго Джона, то не забудьте взять его съ собой. Онъ имѣетъ больше понятія объ излѣченіи ружейныхъ ранѣ, чѣмъ всѣ доктора на свѣтѣ.

— Натти! прервалъ молодой охотникъ, не говорите дома ничего о выстрѣлѣ, и какъ только пуля будетъ вынута, я принесу вамъ на сочельникъ четверть оленя.

— Тише! сказалъ Кожаный Чулокъ, знаменательно поднявъ палецъ и тихо окидывая глазами вѣтви красной ели и опушку лѣса. Скоро, однако, онъ остановился, поднялъ курокъ, сталъ на колѣни въ снѣгу протянулъ лѣвую руку къ ружью и направилъ его къ стволу дерева. Сидѣвшіе въ саняхъ внимательно слѣдили за движеніями его, и такимъ образомъ скоро увидѣли предметъ, въ который цѣлился Натти. На маленькой, сухой вѣткѣ высокой красной ели, возвышавшейся на 70 футовъ, сидѣлъ дикій фазанъ. Испуганная лаемъ собакъ, птица прижалась къ стволу, и только вытянула голову и шею, чтобы взглянуть на своего преслѣдователя. Какъ только курокъ Кожанаго Чулка былъ направленъ на фазана, онъ выстрѣлилъ, и птица съ такою силою упала съ дерева, что совсѣмъ зарылась въ снѣгъ.

— Кушъ, Гекторъ! закричалъ Кожаный Чулокъ собакѣ, хотѣвшей подбѣжать къ дереву.

Собака тотчасъ послушалась, и Натти снова зарядилъ ружье съ заботливостію, доведенной до высшей степени. Окончивъ это, онъ досталъ убитаго фазана, и показалъ прочимъ, что отстрѣлилъ ему голову.

— Ну, теперь ты можешь оставить свою дичину, мой милый: эта курица будетъ лакомымъ кускомъ старику для сочельника. Посмотрите-ка, судья, развѣ вы можете достать вашимъ ружьемъ на такое разстояніе, не испортивъ ни одного пера.

Старый лѣсникъ смѣялся своимъ обыкновеннымъ, тихимъ смѣхомъ; потомъ, взбросивъ свое ружье на плечо, кивнулъ обществу въ знакъ прощанія, и быстрыми шагами пошелъ въ лѣсъ. Скоро онъ и его собака исчезли за высокими деревьями, между тѣмъ какъ сани поднимались на гору.

До этого времени, судья Темпль былъ слишкомъ изумленъ, чтобы могъ ближе разсмотрѣть своего спутника, но теперь онъ замѣтилъ, что это былъ юноша лѣтъ 23, статный и красивый; глубоко погруженный въ мысли, молча сидѣлъ онъ противъ него.

— Я думаю, молодой человѣкъ, замѣтилъ судья, обращаясь къ незнакомцу, что испугъ мой заставилъ меня забыть ваше имя, если оно уже было произнесено, однако лицо ваше мнѣ кажется до того знакомымъ, что я думаю, что видѣлъ васъ уже гдѣ-нибудь раньше.

— Я здѣсь всего только три мѣсяца, a вы, кажется, это время были въ отсутствіи, отвѣчалъ молодой человѣкъ такъ холодно, что y судьи прошла всякая охота продолжать разговоръ. Онъ молча отвернулся и нѣсколько времени спокойно наблюдалъ его.

Лошади въ это время достигли вершины горы, и чувствовали инстинктивно, что скоро конецъ ихъ путешествію. Бодро закусивъ удила и забросивъ головы, быстро понеслись онѣ по ровной, снѣжной поверхности, и скоро достигли мѣста, гдѣ дорога была довольно крута и извилинами вела въ долину.

— Теперь, Лиза, сказалъ судья, пробуждаясь отъ задумчивости, теперь ты можешь видѣть свою родину. Тамъ мѣсто покоя на всю твою жизнь, и на вашу, молодой человѣкъ, если вы захотите остаться.