Сергей Городников - Порученец Царя. Нарвский дьявол

Тем мгновением, когда пушечное ядро взорвалось под лошадью Удачи, карета с графским гербом на каждой дверце катила по улочкам Львова, пересекая его, направляясь к пригородному дворцу знатного вельможи и сенатора, влиятельного друга польского короля. Красавице графине, которая ехала в ней на встречу с тайно прибывшим в город королём, положение дел уже не казалось столь мрачным, как это представлялось в начале лета. Правда, Карл Х после захвата Варшавы устремился со своим шведским воинством к древней столице польского государства, к славному Кракову, но там срочно укреплялась труднодоступная крепость, собирались верные сторонники короля Польши и Литвы, поднимая знамя прежней гордой славы и независимости. Это не обещало шведам скорой победы. А в тылу у них русский царь успешно покорял Ливонию, осадил Ригу. Над Швецией нависла угроза потери главной своей хлебной житницы и источника самых крупных поступлений в казну от пошлин в широкой торговле, от налогов, на чём и основывалось политическое влияние Стокгольма в делах Восточной Европы. Осада Риги царскими войсками делала положение Карла Х весьма сложным и шатким, давала надежды договориться с ним. Он должен понимать, если не пойдёт на полюбовное окончание войны, не умерит своих требований и притязаний, собственное правительство, собственный сейм поднимутся против него. В конце концов есть и наследник трона, а история Швеции богата на примеры свержения королей. Избавившись же от шведской угрозы, можно будет воспользоваться подъёмом воинственного патриотизма шляхты для подавления мятежа и на Украине.

Нет, графине на удобном заднем сидении катящей скоро кареты положение дел больше не представлялось мрачным и безнадёжным. И она догадывалась о поручении, какое приготовил ей король. Она была не против такого поручения, ей и самой хотелось увидеться в качестве его доверенного лица с надменным Карлом Х. А вознаградить себя за роль посредницы в тайных переговорах она сумеет. Она глянула в угол сидения, на сумку, которую украла у царского агента, когда исполняла последнее из подобных поручений. То опасное поручение сначала тоже представлялось обречённым на ужасную неудачу, а потом позволило ей привезти королю важные сведения и получить достойную награду и щедрые обещания ещё больших наград после окончания войны. Рассматриваемая сумка была вызывающе чужда её обшитому жемчугом платью, перстням, причёске. Она тревожила приятными воспоминаниями, и графиня несколько месяцев не решалась от неё избавиться. Но воспоминания начинали тускнеть в предвкушении новых впечатлений.

Она без прежнего волнения медленно тронула сумку, вынула из неё крупный мешочек из красного бархата с нашитым белым орлом. Ослабив шнурок, ссыпала в ладонь червонцы, с удовольствием слыша их весёлое золотое позвякивание. Всё вернулось к ней, хотя она от имени своего короля честно отдала их этому мерзавцу, сановнику Карла Х. Она улыбнулась улыбкой женщины, которая обманула стольких ловких и умных мужчин. Ссыпав монеты в мешочек, отложила его в сторону, чтобы позже спрятать под сидение. А сумку, на ходу кареты приоткрыв дверцу, выкинула на уличную мостовую, перед торопливо шагающим старым евреем.

Однако внезапный приступ тошноты, отхлынувшая от щёк кровь заставили её невольно положить ладонь на живот, опять напомнили, что ошибки не было, не всё так просто выбрасывается в прошлое. Тень связанной с этим озабоченности боролась на её чувственных губах с тенью улыбки. Чёрной вороной привычно сидящий напротив ксендз иезуит нащупал серебряный крест.

– От Бога или от дьявола? – сверля её маленькими глазками, сумрачно потребовал он незамедлительного ответа.

– От Бога, от Бога, успокойтесь, святой отец, – резко осадила его женщина и отвернулась к окну.

Еврей нерешительно подобрал сумку с мостовой, посмотрел вслед скоро удаляющейся карете, ожидая, что она может остановиться и вернуться за потерей. Но карета пропала из виду за грязно-серыми высокими домами. Осмотревшись, он повернулся и заспешил в обратную сторону, для верности прижимая сумку к хилой груди. Не утерпел, забежал за угол в узкий безлюдный переулок, открыл её, сунул руку внутрь. Разочарование обезобразило его горбоносое лицо старого стервятника. В сумке оказалась только какая-то чёрная шерстяная личина с тремя прорезями.