Йен Лоуренс - Грабители

Мой отец уставился на него взглядом, полным страха и гнева. Ветер закручивал плащ вокруг него.

— Направляйтесь в гавань, — приказал он. Капитан Стаффорд тронул его за руку:

— Через час рассветет, мистер Спенсер. Нам надо дождаться рассвета и оценить обстановку...

— Или пойти камнем ко дну, — сказал отец. — У нас порваны паруса и полон трюм и нечем выкачать воду. И вот у нас перед носом маяк, а мы должны ждать!

— Мне не нравится этот маяк, — сказал Стаффорд. Волна ударила в судно. — Мне вообще не нравится этот рейс. Погрузка под покровом ночи. Скрытность... как воры. Я не знаю, что вы собираетесь делать, мистер Спенсер, но...

В Лондоне я ни разу не слышал, чтобы отец на кого-нибудь повысил голос, даже на самого младшего своего служащего.

— Думайте, что говорите! — крикнул отец. Нас несло ветром, звук прибоя усиливался.— Это мое судно, и вам надлежит выполнять мои указания. Я приказывают вам направляться туда!

Стаффорд отвернулся. Все это ему не нравилось, но он подчинился и начал отдавать распоряжения. Бриг быстро развернулся и уставил палец бушприта прямо на огни.

Риггинс нахмурился, но, увидев меня, он улыбнулся. У него всегда была в запасе для меня улыбка. Но никогда эта улыбка не была такой мрачной.

— Будь начеку, Джон, — сказал мне Стаффорд. — Ты теперь наши глаза.

Я следил за огнями, как будто они отмечали небесные врата. Я вглядывался в них до боли в глазах. Когда самый верхний огонь уполз в сторону, я крикнул рулевому:

— Правее!

Бушприт повернулся на фоне облаков.

— Так держать! — пел я.

Кридж уставился в компас и ерошил свою косматую шевелюру.

Полоса прибоя подползала ближе, выделился мыс. Мы прошли его, держа курс на маяки через бухту, за которой горели на побережье огни. Вдруг огни разделились, хотя бриг не менял курса.

— Что-то тут не так, — сказал Кридж.

Мы снова услышали шум прибоя, но на этот раз звук стал иным, грохочущая лавина рычала громче с каждым мгновением.

И я увидел, увидели мы все, что море перед нами кипело пеной. Волны разбивались о заостренные глыбы скал с ревом и брызгами.

— Надгробные Камни! — закричал Риггинс. — Спаси нас Бог! Надгробные Камни.

— Руль по ветру! — закричал капитан. — По ветру, или мы пропали!

Бриг накренился, когда бушприт отвернул от огней. В жутком свечении занимающейся зари я увидел фигуры на гребне утеса, береговую линию, почти окружившую наше маленькое судно. Оно быстро отворачивало, выходя к ветру, когда ударилось о скалу.

Бриг отскочил, но снова ударился, да так сильно, что с мачт полетели реи. Рулевое колесо бешено крутилось.

Первая волна ударила по всей длине борта, сметая ограждения. Вторая снесла баркас и стекла кормовой каюты. Бедное судно стонало, как живое существо.

Отец пытался пробиться ко мне, по колени в воде, вытягивая вперед руки. Третья волна смела меня с палубы. Я вскинул руки и закричал:

— Помогите!

Плавать я не умел. Волна засосала меня.

Щекой я ощутил колючий, холодный песок. Колюч он был как борода отца, и мне кажется, что я представлял отца, когда приходил в сознание. Я лежал на боку, довольно далеко от кромки волн, сотрясавших берег. Уже полностью рассвело, но день был серый и мрачный, о времени я представления не имел. Двигаться, даже дышать было больно. Глотка горела от морской воды. Я с трудом приподнялся на локте и осмотрелся.

Чайки заполнили небо. Они лениво чертили гигантские окружности, перехлестывающиеся между собой, как колеса и шестерни какого-то жуткого механизма. Сотни чаек вопили над головой, время от времени срываясь вниз и касаясь волн.

Я лежал на куче водорослей, запутавшись в них голыми руками. Когда я зашевелился, они заскользили, как гигантские угри. Куртки на мне не было, а к запястью, словно привязанные водорослями, плотно прилегали две рейки от курятника, как неуклюжие наручники. Пляж вокруг был усеян обломками и клепками от винных бочек.

Берег представлял собой полукруг сияющего песка, это была бухта, в которой торчали рифы, а фон образовывали отвесные скалы. Я лежал недалеко от воды, как раз за выступом скалы, прерывающим линию прибоя на этом участке. На берег накатывались волны, гряды бледно-зеленых гребней, мутные от песка. А еще дальше я увидел корпус нашего брига, лежавший на нагромождении скрученных скал, торчащих, как ряды надгробий.

Ужасное зрелище предстало перед моим пробуждающимся сознанием. Вместо мачт торчали расщепленные обрубки, палуба была разорена. Обшивка борта наполовину отсутствовала, виднелись внутренности судна. По разломанной кабине отца валялись конторские книги, кресла, комод и ковры сгрудились у стены. Большая часть палубной надстройки снесена, массивные дуги шпангоутов торчат на фоне неба, как ребра скелета гниющего кита. На подветренной стороне бушприт, стеньги и реи плавают в путанице такелажа. Бочки подскакивают на волнах по всей поверхности бухты.

Недалеко от меня волны забавлялись трупом моряка. Его одежда и волосы, схваченные в косицу, были испачканы смолой. Набегавшие волны выбрасывали его на берег, а он снова и снова скатывался обратно, кувыркаясь на песке. Потом он повернулся и остался лежать на спине, обратив ко мне ужасный оскал мертвеца.

Это был Том, который учил меня сращивать концы. Еще вчера сильные и ловкие, его пальцы теперь скрючились и потемнели. Накатила следующая волна, и он снова затрепыхался, размахивая руками, как будто приглашая меня составить ему компанию. Я часто сидел с ним рядом, но сейчас меня передернуло, и я отвел взгляд.

Подальше я увидел еще несколько разбросанных тел, бесформенными кучами выделявшихся на песке. Люди, которых я знал.

И тут появились живые. Трое мужчин в плащах с капюшонами направлялись в мою сторону. Они пинали ногами обломки, иногда нагибались, подбирая что-то, толкали тела, как будто ища уцелевших. И над ними, не переставая, кружили чайки.

Я попытался крикнуть, но получилось лишь сдавленное бульканье. Все же помощь приближалась, мне оставалось только лежать и ждать.

И я наблюдал, как они двигаются по берегу неровным, изломанным маршрутом. Они остановились у распростертого на песке тела моряка. Один из них, черная борода которого напоминала лопату, нагнулся и поднял голову моряка за волосы. Я попытался прочистить глотку и крикнуть.

— Покойник, — сказал бородатый. Он разжал пальцы и отпустил голову, шмякнув ею о песок. — Немало их тут.

Я распутывал водоросли, срывая их с рук, боясь, что они пройдут мимо меня. Один из мужчин поднял руку.