Вадим Новосадов - Маска Гермеса

Причиной встречи послужила секретная депеша о захвате спецназом на Кавказе личного связного новоявленного лидера террористов, неуловимого как призрак, по прозвищу «геенна», которым он ознаменовывал свои кровавые деяния.

В пику, службисты припаяли этому полевому командиру созвучную кличку, то есть «гиена», в честь омерзительного хищника.

Итак, обращение «гиены» к некоему неизвестному сподвижнику, раскрывало их замысел очередной террористической атаки.

Директор огласил даже текст послания: «Наши люди разлагаются от бездействия. Хотя врагам Аллаха пора преподать следующий урок и нанести удар в сердце. В ближайшую неделю, как будете готовы. Связь та же».

Ситуация требовала внимания ко всем деталям, и потому Буранов подробно описал поимку связного. Он и его сопровождающий нарвались на разведчиков спецназа, у спутника не выдержали нервы и его уложили одним выстрелом. Узнав, кто в их руках, бойцы не могли упустить шанса поиграть с главарём душегубом, затаившимся настолько, что не выходившим даже в эфир, хотя и исхитрявшимся сеять смерть из своего логова.

Погибший напарник связного сошёл бы за случайную жертву снайпера одиночки. В штабе вскрыли письмо, скопировали, поставили новую сургучную печать, неотличимую от подлинной и отпустили связного. Оперативники рассчитывали, что связной не сбежит сразу, и не признается своим, что побывал в плену, иначе его ждали зверские пытки и смерть. Погибла бы и его семья, которая находилась в заложниках, пока он выполнял задание. Главный же кавказский террорист на время затаился бы, усложнив задачу своей ликвидации.

Несмотря на перехват, сведений, как кот наплакал. Приходилось искать иголку в стоге сена. В огромном мегаполисе можно было спрятать любое количество взрывчатки и оружия. Разумеется, кротов следовало бы искать среди выходцев с Кавказа, занесённых в особый банк данных, но для поголовной и быстрой проверки, а речь шла о считанных днях, не хватило бы сил. Поиск усложнялся и тем, что организаторы могли держать наготове несколько автономных групп боевиков, провал одной инициировал бы немедленное действие другой. И всё же, террористы не обходились без инфраструктуры. За нить можно было бы ухватиться, перебирая фирмы однодневки.

Объявив о работе НАКа (национального антитеррористического комитете) в чрезвычайном режиме, основную часть оперативных мероприятий директор возложил на генерал-майора Николая Спирина, руководителя УФСБ по Москве и области. Мужчина лет пятидесяти, поджарый, с угловатыми чертами лица, с проседью у висков, всегда одетый с иголочки, принимал вызов, поблескивая карими глазами.

Уже в самое ближайшее время Буранову пришлось бы держать ответ в Кремле перед главой государства и озаботить остальных членов НАКа. Те представляли скорее армию егерей, тонких игр не вели и могли бы распугать изобретательных хищников, хотя и без них зверя в ловушку не загонишь.

- С этой минуты работаем круглосуточно, - тихо произнёс директор в безмолвие консервативно меблированного кабинета, приберегая силы для экстренного заседания в Кремле.

***

Не прошло и четырёх часов, как Спирин снова появился в кабинете у начальника с первыми оперативными выводами, где выискивать крысиные гнёзда. Спирин, по возможности, пытался избегать встречи с директором с глазу на глаз, и потому взял с собой двух подопечных.

Несмотря на внешнее спокойствие, глаза директора возбуждённо горели. Выслушав краткий доклад, он не спешил сделать заключение, ограничиваясь пока уточняющими вопросами.

- Не связан ли их акт с каким-нибудь политическим событием? - нарушил паузу Спирин.

-Террор и есть их политика, - холодно заметил глава спецслужбы. - Впрочем, всё возможно.

- Я позволю себе одно соображение, - осторожно высказывал Спирин то, что у всех крутилось в голове, но в устах начальника показалось бы профанацией. - Здесь, в Москве, диаспора чтит свою репутацию, а наша служба взяла их под своё неусыпное око. Возможно, террористы решили походя отомстить лояльным власти землякам.

- И кто мог бы состоять в их чёрном списке? - сдержанно поинтересовался Буранов.

- У меня на подозрении только один. Фигура известная. Амалиев. Один из самых богатых кавказцев в стране, а может и самый богатый. У него сеть магазинов в столице, а вскоре откроется крупнейший торговый центр.

На непроницаемом лице директора промелькнула ухмылка. Высказанная версия была слишком очевидна, но была ещё одна, о которой уже сам Спирин предпочёл бы умолчать.

- Ты не упомянул ещё одну фигуру. Кадырова, - как бы поправлял его начальник, указывая на главу Чечни.

Террористическая атака в столице, нити которой бы тянулись в Чечню, подрывала авторитет её руководителя в глазах высшей власти.

- Весь бизнес у Кадырова дома. Там же он и разбирается со своими врагами. Поэтому террористы нападут на объекты Амалиева, его конкурента, в Москве, которые не защищены. Одним ударом они скомпрометируют обоих чеченских лоялистов. Так, по крайней мере, они могут рассуждать, - осторожно высказывался Спирин.

- Ну что же, будем в первую очередь разрабатывать эту версию, - сухо заявил глава службы безопасности.

Предыдущей неудачей была пропитана вся атмосфера в последнее время. Буранов не доверял Спирину, впрочем, недоверие, вкралось, видимо и к самому директору, но уже со стороны президента.

***

Один из близких знакомых директора ФСБ, с кем бок о бок он прослужил долгие годы, Владимир Моторин также был задействован в розыске затаившихся террористов. Странно, но, получая информацию и отдавая распоряжения в эти напряжённые часы, в его памяти перебирались и события трёхлетней давности. Из-за них, его молодой подопечный, имевший все шансы стать одним из лучших агентов, угодил за решётку. Сам он отделался переводом из штаб-квартиры на Лубянке в столичный округ.

С годами чувство ответственности за судьбы подчинённых только усиливалось, он терпеливо выжидал случая, чтобы вызволить одного из них. Моторин был тёртый калач, человек чести, как бы это странно ни звучало для репрессивного учреждения в обывательском понимании. Он не отмежевался от тех, кому доверял, мог оставаться независимым в очень зависимой системе, и был предан службе, а не начальству. Многочисленные ветры перемен он пережидал со стойкостью китайской мудрости, в нише беспристрастного профессионализма. Карьеризм был ему чужд.

Сейчас город снова сидел на пороховой бочке, и никто не имел представления, с какой стороны могли поджечь фитиль. В прошлом случае, после которого он попал в опалу, проходившая «без сучка задоринки» операция, каким то образом сорвалась, будто вмешался злой рок. Но сыскных дел мастеру не следовало бы полагаться на судьбу. Он подозревал измену, ахиллесову пяту разведки, особенно при всесилии денег в пост советскую эпоху, где бесцеремонно торговали всем, включая и безопасность.