Шмуэль-Йосеф Агнон - Вчера-позавчера

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Шмуэль-Йосеф Агнон - Вчера-позавчера, Шмуэль-Йосеф Агнон . Жанр: Классическая проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Шмуэль-Йосеф Агнон - Вчера-позавчера
Название: Вчера-позавчера
Издательство: -
ISBN: -
Год: -
Дата добавления: 20 декабрь 2018
Количество просмотров: 507
Читать онлайн

Помощь проекту

Вчера-позавчера читать книгу онлайн

Вчера-позавчера - читать бесплатно онлайн , автор Шмуэль-Йосеф Агнон

Поезд прибыл в Краков, город, в котором есть все. Есть там обсерватория, где наблюдают за движением звезд на небе, и есть там могила рабби Моше Иссерлеса[5] (благословенна его память) и могилы других великих раввинов. Здесь учил Магид из Брод, и здесь же выстроили обсерваторию. А в воротах города высятся две огромные кости ужасного животного, о которых пишет известный путешественник, что не видел ничего подобного во всех странах мира. Поднимаются в поезд евреи в штраймлах[6], и лица их похожи на лица с обложек старинных книг. Поезд простоял некоторое время и снова двинулся в путь. То там сделает остановку, то тут остановится… Люди выходят и люди входят. Хасидов становится все меньше, поезд наполняется пассажирами, чей род деятельности не оставляет им достаточно времени для благочестия.

Снизу от земли поднимается страшный шум и грохот. Такого грохота не слышно было даже в Лемберге и Кракове; станция эта — Одерберг, узловая железнодорожная станция, на которой формируются составы, переводятся стрелки и поезда отправляются в разные города и страны. Так как обычно поезд стоит здесь довольно долго, некоторые пассажиры выходят из вагонов и идут на привокзальную площадь. Ицхак боялся оставить свое место из страха, что не найдет потом свой вагон, он стоял и смотрел наружу. Видел он странные вещи, как, например, лоток — полный газет. И человек покупает себе газету, смотрит в нее некоторое время и бросает. И в наш город тоже приходят газеты, но на каждый номер записываются десять или двадцать человек, и в конце года газеты переплетают; а тут, покупает себе человек лично для себя газету, просматривает ее бегло и выбрасывает.

9

И уже миновал поезд Галицию и вошел в пределы Силезии и Моравии. Исчезли деревни с домами, крытыми соломой, и деревни с домами, крытыми почерневшей черепицей, проносятся мимо, и все деревни тут куда приличнее наших городков в Галиции. И крестьяне, поднимающиеся в вагон, одеты в городское платье. Рубашки их не выпущены поверх штанов, и на ногах кожаные башмаки, а не соломенные лапти. Но ведут они себя, как все деревенские, грубо плюются, и во время зевка не прикрывают рукой рот, а язык их — не польский и не моравский, но похож немножко и на тот, и на другой, и кажется, что они поют. Из окон вагона видны крупные лошади и тучные коровы. Мимо проносятся фабрики, вагоны без крыш прицеплены к составу, они полны свеклой, похожей на сардельки, а из свеклы производят сахар — в этой провинции множество сахарных заводов. Много там других заводов и фабрик, их огромные дымовые трубы вздымаются до небес, и дым из них поднимается ввысь. А ночью пламя вырывается из плавильных печей и из железных рудников.

И уже приближаемся мы к Вене. Вся поверхность земли пересечена здесь рельсами, и бесчисленные вагоны мчатся во всех направлениях. Кажется тебе, что ты уже в Вене, а ты еще не достиг пригородов ее пригородов.

А когда поезд подходит к вокзалу, платформа напоминает движущийся город, притом город не маленький, а большой. И какой-то род ликования прорезает воздух, и всякого рода господа, мужчины и женщины, проплывают мимо, а вокруг них — носильщики, увешанные сумками, и саквояжами, и чемоданами и множеством других красивых вещей, как будто они несут подарки царю. Одни спешат, другие идут спокойно. Ицхак то бежит вместе с бегущими, то идет еле-еле и не понимает, то ли он стоит, то ли движется, то ли он вытолкнут наружу, то ли крутится вместе с толпой. Но он помнит, что должен пересесть на другой поезд, идущий в Триест. А тут закрыла перед ним дорогу эта толпа, и кажется ему, что он никогда не выберется отсюда. И хотя оставалось еще двенадцать часов до отправления поезда, он начал опасаться, что уже опоздал, а если и не опоздал, то конечно же опоздает. Сжался он весь, вобрал голову в плечи, как бы уменьшившись в росте, и протиснулся со своей поклажей на свободное пространство. Вдруг увидел он часы — и понял, что до отправления поезда по-прежнему остается двенадцать часов. Раз так, решил он, пойду и посмотрю город. Пошел, сдал вещи в камеру хранения и почувствовал себя свободным.

Стоял Ицхак, сам себе хозяин, и размышлял, куда пойти? В Леопольдштадт, чьи шикарные синагоги самые красивые в мире? Или в Пратер, место увеселения всего города? К большому дому, известному под названием «гроздь винограда»? А может быть — к собору, на огромных часах которого каждая цифра в два фута и более? Или в Музей книги, где хранится Книга псалмов, записанных золотыми буквами на красном пергаменте. Ко дворцу императора? А может быть, в императорскую сокровищницу? О чем только не слышали мы? А теперь можем увидеть.

Стоит Ицхак, и мысли его перелетают с места на место, однако он не делает ни шага, потому что от множества впечатлений разболелась его голова и ноги налились тяжестью. Махнул он рукой и решил, что тот, кто направляется в Эрец Исраэль, может отказаться от целого мира.

Однако Вена — это Вена, и нельзя отменить ее существование мановением руки. Двинулись с места его ноги сами по себе и потянули его за собой. Только здесь великое множество всего, и ты не знаешь, на что смотреть сначала: то ли на башни Вены и на ее сады, то ли на статуи ее, то ли на людской поток. Так много тут всего, что ты видишь и не видишь. И грезится ему: может быть, здесь, на этом самом месте, где я стою, стоял Герцль. Вспомнил Ицхак то, о чем не все помнят: если бы не Герцль, прозябали бы мы всю жизнь в изгнании, а не поднимались бы в Эрец Исраэль. Послышались вдруг в воздухе звуки музыки — это с высоты башен начали часы перезваниваться друг с другом. И идет за часом час, может быть, это про нас, ты стоишь и ты внимаешь, но к чему это — не знаешь, может быть, это к добру, а возможно, и ко злу. И мелодии катятся, башни в небеса глядятся, звукам музыки в ответ содрогается весь свет. Пешеходы стоят, вверх на башни глядят, время проверяют и часы свои сверяют, кто — с отрадой, а кто — с досадой. Взмолился Ицхак про себя: дай Бог, чтобы скорее прошло время и я пошел бы к поезду. Но так как часы тянулись медленно и оставалось у него еще время, решился он и спросил, где дворец императора. Объяснили ему дорогу. Подошел он к дворцу и увидел высоких жандармов, охраняющих дворец, увидел привратников в красных одеяниях, перетянутых петлями и нашивками, и множество пуговиц сияет на их одежде. Повезло Ицхаку, и он увидел придворный оркестр, исполняющий гимн. Если бы задержался еще немного, возможно, увидел бы императора, потому что время от времени встает император со своего кресла и подходит к окну. Но мы не стали ждать его, ведь главное — не опоздать на поезд!

Когда расстался он с дворцом императора, пошел в Пратер — излюбленное место горожан. Мы не знаем, то ли решил он пойти туда специально, то ли ноги сами повели. Если верить часам, уже наступила ночь. Но ночь эта — не ночь. И бесчисленные фонари превращают ночь в день. И фонтаны, бьющие в самых неожиданных местах, создают причудливые фигуры из воды. И нечто, напоминающее мелодию, плывет в воздухе, и кажется, будто деревья в садах играют и поют. И все гуляющие тоже играют и поют. Будь у тебя тысяча глаз, ты не мог бы успеть увидеть все. Однако ничто из увиденного не доставляло ему полного наслаждения, как человеку, который задержался в пути и отдалился от своей заветной цели. Как только понял он это, поспешил забрать свои вещи и направился к южному вокзалу, откуда отходят поезда в Триест. Но сперва купил себе у рыночного торговца жареный картофель и каштаны, ведь весь день не было у него во рту ни крошки — еда была в саквояже, а саквояж был сдан в камеру хранения.

10

Поезд извивается и поднимается, извивается и спускается. Высокие горы, покрытые снегом, проносятся мимо. И хотя уже прошел Песах, снег не стронулся с места. Итак, сидит себе Ицхак и едет по Австрии.

Это — та самая Австрия, что властвует над восемнадцатью странами, и двенадцать народов подчиняются ей. У евреев здесь те же права, что и у коренных жителей, и если тем — хорошо, нам — хорошо, потому что император — милостивый властитель, защитник всех своих подданных, как еврея, так и нееврея. Земля ее тучная и плодородная, и урожаи в стране обильные. Полное изобилие всего, и жители ее не знают нужды. Одна провинция выращивает пшеницу, и ячмень, и рожь, и бобы, и чечевицу, и овес, и кукурузу; а другая провинция производит картофель и выращивает плодовые деревья. Одна провинция славится сливами для повидла и сливовой водки, другая — хмелем для пива. В одной провинции занимаются виноделием, а в другой — выращивают табак и лен; и все земли богаты скотом и птицей. Одни дают молоко, из которого делают масло и сыр; от других имеют мясо, и шерсть, и кожи, и перо. В одном месте разводят лошадей, в другом — кур, и гусей, и лебедей, голубей и фазанов; и пчелы дают мед и воск; и реки и ручьи полны рыбой; и горы богаты серебром, и медью, и свинцом, и железом, и цветными металлами; и залежи соли там, и уголь, и нефть. И густые леса там, и высокие горы, покрытые вечными снегами.

Комментариев (0)
×