Якуб Брайцев - Среди болот и лесов (сборник)

Их разговор был прерван, так как навстречу уже бежали толпы учеников и испуганные учителя.

Шацкий, издали увидев Ольгу, идущую под руку с Савицким, поспешил ретироваться. На вопросы встречных отвечала больше Акинфьевна.

Савицкий, нехотя, ответил двум-трем учителям, и то весьма кратко, на расспросы о случившемся на лесной тропинке. Он чувствовал, что спутница не намерена оставить его руку, и довел ее до экипажа.

Анисим с удивлением смотрел на незнакомого реалиста.

«Пошли с одним, а вернулись с другим», – подумал он. – А где же барин? – обратился он с вопросом к Акинфьевне.

– Убег твой барин! – отвечала с иронией Акинфьевна, садясь в экипаж вслед за Ольгой. Ничего не поняв, Анисим подобрал вожжи.

– Господин Савицкий, мы будем рады, если вам будет угодно поехать с нами, – обратилась Ольга к Савицкому.

– Благодарю, если только я не стесню вас.

– О нет! Вы нас не стесните, экипаж просторный. Садитесь, пожалуйста! – с ласковой улыбкой приглашала Ольга, указывая ему на место рядом с собой. Савицкий обошел экипаж и сел по правую сторону.

Экипаж покатил. Застоявшиеся лошади резвой рысью вскоре вынесли их из леса в поле. Молодые люди беседовали между собою; Акинфьевна, устало прислонившись к спинке сиденья, внимательно разглядывала реалиста. «Какой молодец! И хорош собою, и умен, и такой обходительный!» – думала она про себя.

– Я слышала ваш голос! Вы недурно поете и играете на гитаре, – сказала Ольга, первой начав беседу.

– Да, развлекаюсь иногда от скуки, – отвечал Савицкий. – Но вряд ли я могу соперничать с вами. Шацкий как-то говорил мне о ваших дарованиях. Я готов вам аккомпанировать, – предложил Савицкий. – Хотите, например… – и он начал перебирать струны: «Однозвучно звенит колокольчик, и дорога пылится слегка…»

Смущенная Ольга покраснела и не решалась начать песню. Савицкий начал первым, она невольно стала вторить ему. Баритон Савицкого сначала заглушал колоратурное сопрано Ольги, но затем голос ее окреп и на высоких нотах звучал сильнее, завершая аккорды. Созвучие голосов молодых людей было на диво совершенным.

Анисим удивленно обернулся и даже раскрыл рот от удовольствия.

Акинфьевна не менее наслаждалась звуками чудесной народной песни, в ее старческих глазах появились слезы, она блаженно улыбалась, утирая глаза.

Солнце стояло над лесом; косые лучи его золотили стволы и верхушки могучих сосен. На опушке ложились уже длинные тени. Дорога вилась между зелеными хлебами и слегка пылилась под копытами лошадей.

В полях пели перепела, кричали дергачи, жаворонки заливались в вышине и, при приближении паривших над полями коршунов, стремительно снижались, падая в гущу спасительной зелени. Надо всем этим стояло безоблачное небо и пьянящий весенними запахами прозрачный воздух.

Сама природа, казалось, благословляла мечты и юность певцов. Начались пригороды. На одной из немощеных улиц Савицкий попросил остановиться.

– Я уже приехал, – сказал он тоном сожаления.

– Вы здесь квартируете? – спросила Ольга с оттенком удивления; но, вспомнив, что Савицкий – сын бедной сиделицы, не дожидаясь ответа, сочувственно прибавила: – Вам так далеко до училища!

– Я доволен, для меня это – только приятная прогулка, – ответил Савицкий, выходя из кареты. – Желаю здравствовать! – сказал он, приподнимая фуражку.

Ольга подала ему руку, он пожал ее энергичным движением и еще раз поклонился.

Они не знали, что еще сказать друг другу.

Нелепый случай познакомил их, и, казалось, им следовало сказать, где и когда они встретятся еще.

Но экипаж тронулся, и… Савицкий остался посреди улицы. Вот на повороте Ольга обернулась, приветливо помахала ему ручкой. Он приподнял фуражку, карета скрылась за поворотом, Савицкий задумчиво продолжал глядеть вослед. Наконец он увидел «Фею весны», образ своей лирической поэмы. Он вспомнил ее сейчас и, наигрывая вальс «Весенние грезы», направился к невзрачному домику, где была его квартира.

Савицкий рано узнал все невзгоды, тягости и лишения жизни. Отец его, мелкий чиновник, умер, оставив жену с двумя маленькими сыновьями без всяких средств. Мать после долгих хлопот получила место сиделицы в казенной винной лавке в одном из сел недалеко от города. Братья росли безнадзорно, и мать едва могла дать им образование на свой скудный заработок. Старший, Александр, умный, развитой и одаренный от природы, имел характер вспыльчивый и непокорный до дерзости. Когда он поступил в местное реальное училище, особенности его натуры доставили много хлопот педагогам и начальству. Его властное стремление верховодить, проявлять инициативу в шалостях и проказах сделало его вожаком учеников младших классов училища. Начальство относилось к нему недоброжелательно, и только мольбы матери спасали сына от неоднократных попыток исключить его из училища. Савицкий не мирился со школьной дисциплиной, рутиной и зубрежкой; он ненавидел систему воспитания в реальном училище. Но среди учеников он с первых лет заслужил уважение и любовь. Благородные черты его характера проявлялись в поступках и отношениях с учениками. Он никому не спускал и не прощал обиды, оскорблений, несправедливости. Замечательная память, блестящие способности выделяли его среди всех сверстников. Он начал рано и много читать. Любимыми книгами его были приключенческие романы Майн Рида, Густава Эмара, Фенимора Купера и др.

В летнее время он увлекался охотой, ловил рыбу, собирал гербарий, коллекции бабочек, насекомых. Кипучая натура его искала постоянной деятельности, стремилась познать явления жизни и окружающей природы.

В нем рано проявился и еще один талант: талант артиста, художника-исполнителя, певца и музыканта. Он умел гримироваться, как никто другой, неподражаемо, как истинный художник, изображал лица и события современности и даже далекого исторического прошлого.

При чтении стихов, драмы или комедии он принимал надлежащую позу, менял мимикой лицо до неузнаваемости, талантливо передавая произведение и творчески освещая его художественное содержание. Подвижное, нервное лицо его в такие моменты отражало мысли и чувства души, а глаза сияли вдохновением, как у подлинного артиста. Его выступления в училище и любительских кружках города имели огромный успех.

Обладал он и поэтическим даром. Его стихи вызывали восторг среди учеников и учителей. Однажды он написал поэму «Фея весны». Сам учитель русского языка и словесности похвалил его; но инспектор, отметив талантливость автора, настоятельно посоветовал поэту оставить глупости и бумагомарание и лучше учиться и примерно вести себя.

Савицкий остро воспринял это грубое и несправедливое отношение к своему творчеству: начал писать сатиры и памфлеты. Его карикатуры на начальство и прозвища некоторых педагогов были прямо-таки гениальны; они настолько запоминались, что становились нарицательными и переходили из года в год на долгое время в поколения учеников.

В старших классах Савицкий стал серьезным и сдержанным; его детская шаловливость и легкомыслие бесследно прошли. Беспокойная страсть к приключениям уступила место глубокой созерцательности и серьезному изучению публицистики. Он познакомился с подпольной литературой, изучал разные революционные течения, пристально следил за событиями в общественной жизни во время начавшейся войны с Японией.

Летом в уездный городок наезжали студенты, рабочие с фабрик и заводов, и от них он узнавал, какими идеями, стремлениями и надеждами живет передовое русское общество. Перед ним рисовались уже планы недалекого будущего, когда, окончив училище, он поедет в северную столицу, где жажда знаний может быть утолена, где идейная революционная жизнь бьет ключом. Его привлекала жизнь, полная умственного напряжения и творчества. В глубине его светло-серых глаз неугасимо светились искры неукротимой воли и жажда свободы. Вот с каким юношей, которому исполнилось всего лишь 18 лет, столкнула судьба семнадцатилетнюю Ольгу, не знавшую горестей и нужды. В обстановке барского дома она росла и расцветала как вешний цвет; ее душа не ведала тревог и нравственных страданий. От матери Ольга унаследовала добрый нрав, от отца – спокойный, волевой характер. Природный ум и скромность при блестящем воспитании завершали ее чудный облик; она привлекала к себе восхищенные взоры всех, кто видел ее случайно, или кому пришлось вести с ней беседу. Она много читала, серьезно изучала русскую классическую литературу, особенно Пушкина и Лермонтова, успешно занималась пением и музыкой. Ей нередко приходилось проводить зимние каникулы в Москве у своей тетушки по отцу, где она хорошо познакомилась с театром, музеями и другими сокровищницами русского искусства.

Отец не чаял в ней души, делал все, чтобы дать дочери знания, развить ее природные дарования; но вместе с тем он был и строг с нею, требовал беспрекословного послушания своей воле.