Минет (Отсос) - Хоум Стюарт

Размечая свои территории на издательской карте Империи Shits от Фриско и Нью-Йорка до Лондона, Берлина и Москвы, раскидывая щупальцы между литературным андеграундом и оккультной прозой «беспокойного присутствия», молодежным pulp-fiction и популярной беллетристикой «химического поколения», я и мои партнеры не ставили перед собой суперглобальных задач, типа «просвещения, ведущего к необратимым изменениям в сознании». Избранная эксплуатация политкорректным медиа-мейнстримом и издательским истеблишментом этики «Обратного кода» неизбежно должна была привести к образованию черных дыр, зияющих пустот в потребительском контексте того, что им настойчиво предлагалось плохо осведомленными энтузиастами. Горькие сетования по поводу «заговора молчания вокруг современной контркультуры» вызывают у меня только смех… Это фикция, чушь, как и все разговоры об очередных страданиях «непризнанных гениев». Они даже не знают таких вещей, как «максимально злоупотребить своим кредитом», не говоря уже об искусстве ювелирной обработки информации, позволяющей тебе наносить на этом уровне удары, наподобие фехтовального прим из двойной финты, парады и рипоста… когда твой противник видит шпагу уже в своем горле или груди, и стоит как подрубленный дуб, не знающий в какую сторону ему падать. Вместо того, чтобы плакаться об удушающей зловонной атмосфере салонов «высокой культуры и вкуса», попробовали бы завалить один на один кабана в лесном массиве где-нибудь в районе Завидово у дачи « Поколения П-отца нации», или осуществить жертвоприношение у древнего каменного алтаря на Шетландских островах, жертвоприношение царству свежего воздуха. Дезинформация, обман, провокация, порча, и даже убийство – часть нашей постоянной работы (отнюдь не в контексте «цивилизованного бизнеса» или «нормальных, человеческих отношений»), и вид мальчика, поедающего свои собственные экскременты, в надежде найти съеденный им накануне чернослив (он, конечно, не видел в Марокко магов, делающих тоже самое по другим «нечерносливным» причинам), мне гораздо приятнее, чем вид издателя, так и не выросшего из своего вечного студенчества на кухне с десятью Кастанедами, двадцатью Кортасарами и сорока Борхесами, поставленного перед дилеммой принятия решения – послать в Буераку сразу или немного погодя.

– Это и есть твои «завоевания революции»? – спросил Эллен равнодушно. – Жидко пляшешь, Харченко: алчность в тебе имеется, а вот вкуса к жизни нет… Это, брат, наследственное!

– И ногою, как футболист, врезал поручик по узлу Харченки, – барахло закачалось на волнах, намокнув и быстро утопая.

После некоторого затишья на русский книжный рынок стал стремительно продвигаться англоязычный литературный мейнстрим, ставший очередной модой среди салонных или кухонных интеллектуалов с давно уже мертвыми мозгами – Иэн Макьюнен, Анна Байетт, Джон Фаулз, Мартин Эмис… Последнего, кстати, в «Минете» смакует детектив с говорящей для своей профессии фамилией Браун – воплощение всего «среднего, посредственного и умеренного». Либеральные игры русского издательского истеблишмента с освоением авторов «Разбитого Поколения», похоже, подошли к своему логическому концу… Дальнейшее движение для них невозможно по целому ряду причин, а главное, как говорил Берроуз – «деляги всего мира, вам никогда не преодолеть один барьер. Он внутри вас».

В нынешней ситуации для независимых «обособленных» небольших издательств наступает золотая эра – только они способны постепенно привлечь доверяющую им молодую аудиторию, тех, у «кого есть, и кто с этим». Писатель Тони Уайт, автор одного из самых культовых некорректных романов конца девяностых «Road Rage!», большой друг T-ough Press, абсолютно верно указывает в своих «Откровениях Редактора» к сборнику «Britpulp!»: «Сегодня издательский мейнстрим бесконечно далек от добрых старых дней пышного расцвета Новой Английской Библиотеки, когда такие авторы, как Джеймс Моффат, могли выдать роман на любой заданный сюжет. Современные злободневные темы (неважно связаны ли они с „молодежными культами“ или с чем-нибудь еще), больше уже не эксплуатируются, потому что они стали новостями. Не используются они даже до того, как стать новостями. Внимательно посмотрите на нынешнее половодье литературы, вдохновленной клубной культурой, и доминировавшей в чартах продаж paperback-a за последние несколько лет. Вместо разработки целого направления или использования в своих интересах определяющего эпохального движения, такого, как экстази-культура конца восьмидесятых, именно в тот самый момент, когда все это и происходило, наступил впечатляющий семи или десятилетний провал. И за это время культуру ассимилировали и заново упаковали под видом ностальгии или личных реминисценций. В девяностые небольшим независимым издательствам было оставлено с избытком, чтобы удовлетворять голод по продукции более повернутых на „экшн“, культурно-коварных и проницательных производителей современной прозы».

За примерами далеко ходить не надо – крупнейшее независимое издательство Creation Books начинало, по признанию его владельца Джеймса Уильямсона, с публикаций мало тогда кому известного безумца Джеймса Хэвока, контркультурного альманаха Саймона Дуайера «Rapid Eye», работ поэта и культуролога Джереми Рида, некорректного исследователя субкультур Джека Сарджента, а в итоге при их непосредственном участии было создано семь концептуальных серий. Тонко прочувствовав сложившуюся ситуацию, подразделение Creation «Attack!» выпускает классику аван-палпа, роман Тони Уайта «Satan! Satan! Satan!», и с его легкой руки начинает разрабатывать направление, казалось, окончательно отвергнутое крупными издателями, которые и в страшном сне не могли себе представить, что для этого уже давно сложились, как и рынок, так и аудитория.

Издательство Х Press было создано только за тем, чтобы издать Виктора Хэдли (читай роман «Yardie»), получившего до этого десятки отказов. Сodex Books полностью заполняет вакуум литературы панк и пост-панк поколения, во многом пересекаясь с Creation – там же появляются и Тони Уайт, и Джереми Рид, Ричард Хелл соседствует с Брайном Гайсином, Кэти Экер со Стюартом Хоумом. Джеймс Маршалл, создатель шотландского Low Life/STP, приобретает все права на переиздание полузабытой палп-классики конца семидесятых, серии «Скинхэд» Ричарда Аллена (псевдоним Джеймса Моффата), оказавшего огромное влияние своим яростным и скоростным стилем повествования на наиболее заметных и влиятельных современных авторов – Хоума, Николаса Блинко, Хэдли, Уайта, Стива Бирда и Джона Кинга. Питер Оуэн и шотландское андеграундное/политическое издательство A.K.Press начинают строить свою политику с публикаций первых романов Стюарта Хоума «Изысканная Поза» и «Красный Лондон». Сара Чемпион, проводник между мирами литературного подполья и поп-культуры, пробивает несколько культовых антологий современной прозы, породив в издательском мире целую волну подражателей. Не стоит также забывать, что и «Трейнспоттинг» Ирвина Уэлша, во многом бытописателя, который прочно стал ассоциироваться у нашей молодежи с «раскрепощенностью авторского сознания и языка», впервые был издан шотландским Rebel Inc., доселе специализировавшимся на реанимации литературы, так или иначе ассоциируемой с «Разбитым Поколением».

Более того, и в России сейчас складываются благоприятные условия, при которых усилия наших независимых «производителей» («Гилея» c Пименовом и Цветковом, T-ough Press с Осиповым и «Морскими Ренегатами», «Митин Журнал» Дмитрия Волчека, Кolonna Publications с Ярославом Могутиным) воспринимаются теперь в общем контексте «альтернативной культуры», или мифологии «Обратного кода» Семьи Джонсон, потому что настал тот важный момент, когда всем Джонсонам вне зависимости от национальности, половых и политических пристрастий, и даже религиозных конфессий необходимо объединяться перед лицом общего врага. Манифест «Объединения Неоистов», ведомого Хоумом, гласит – «Маркс, Христос и Сатана объединяются в борьбе». Созвучно этому звучит формула cоюзного Неоистам TRI – «Чингиз Хан, Хассан Ибн Саббах и Ярило (Лючифер) объединяются в борьбе». Мало кто обращал внимание на одержимость Чингиз Ханом Хантера Томпсона (см."Песни Обреченного") или использованные параллельно Томпсону мифы «Племени Воинов» (варваров-кочевников, стрелков-головорезов или пиратов), прослеживаемые у Берроуза, или связь между духом «Аббатства Телемы» и отношением «Временно Автономной Зоны» Хакима Бея. В моем предисловии к «Дневнику Наркомана – Злого Духа», «За Штурвалом Пламени», указывается, насколько по своей сути возвышенный и утонченный pulp Кроули (в своем подходе к писательству он был чем-то неуловимо схож с Джеймсом Моффатом) предвосхищает позицию «Джанки» Берроуза или мистификационный «action» «Процесса» Брайона Гайсина, и как сильно он повлиял на современную плеяду аван-pulp, аван-бард и аван-оккульт-pulp авторов. В журнале «iD» Стив Бирд, отмечая заслугу Стюарта Хоума и Виктора Хэдли в переосмыслении и возрождении интереса к авторам pulp-action, отмечает, что в то время как Хоум сэмплировал «скорость и агрессию, создавая связь между Блейком и Берроузом», Хэдли использовал «несколько риффов, чтобы составить карту Черной Атлантики в Лондоне». Не зная ничего о sex magick Кроули, невозможно понять нюансы романа Хоума «Предстань перед Христом или Убийственная Любовь», или говоря о Берроузе, нельзя не вспомнить Рэймонда Чэндлера и Дэшилла Хэметта, а читая Томпсона, забыть о его классических корнях в американской литературной традиции. Я уже молчу о фэнтэзи Роберта Говарда, «Ватеке» Уильяма Бекфорда, о мифологии «Некрономикона», инспирировавшей Хэвока и Алана Мура, и о влиянии pulp-фантастики Филиппа Дика на того же Берроуза, Пи-Орриджа или Дуайера.