Элиф Шафак - Ученик архитектора

Последним заданием, которое получил Джахан, было сделать проект хаммама – турецкой бани. Учитель, по обыкновению, дал ему ясные и четкие указания: огромная мраморная купальня, подогреваемая снизу; дымоходы, скрытые в стенах; высокий купол, опирающийся на мощные колонны; две двери, ведущие на разные улицы, дабы мужчины и женщины не встречались друг с другом. В ту зловещую ночь Джахан работал над чертежами, сидя за грубо сколоченным столом в своей каморке, которая прилегала к придворному зверинцу.

Откинувшись назад и сдвинув брови, Джахан принялся рассматривать свой чертеж. Сделано топорно, без всякой гармонии и изящества, решил он. Как всегда, самым трудным для него оказался купол. Джахану перевалило за сорок – в этом возрасте Мухаммед уже стал пророком, – и он достиг немалого мастерства. Однако был по-прежнему убежден, что вырыть котлован под фундамент голыми руками намного проще, чем рассчитать высоту потолков и толщину перекрытий. О, если бы только можно было обойтись без балок и крыш, если бы люди могли жить в домах, где крышей служит небо, самим смотреть на звезды и позволять звездам смотреть на них!

Расстроенный и недовольный собой, Джахан принялся за новый чертеж – бумагу он украдкой таскал у дворцовых писцов, – когда до него вновь донесся рев тигра. Словно пронзенный этим грозным звуком насквозь, Джахан замер, прислушиваясь. То был предупреждающий рык, от которого кровь стыла в жилах. Зверь давал врагу понять, что приближаться не стоит.

Джахан тихонько приоткрыл дверь и встал на пороге, вглядываясь во тьму. В тишине вновь раздался звериный рык, не такой громкий, как раньше, но по-прежнему угрожающий. Все прочие обитатели зверинца тоже пришли в возбуждение: затрещал попугай, затрубил носорог, сердито заворчал медведь. Рыку льва вторило злобное шипение леопарда. Кролики безостановочно барабанили по земле лапками – верный признак того, что они напуганы. Обезьян в зверинце было всего пять, но можно было подумать, что их целая стая – такую они подняли возню и визг. Лошади ржали и били копытами в своих стойлах. В этой какофонии звуков Джахан различил рев слона: короткий, какой-то вялый, словно гиганту не хотелось участвовать во всеобщей суматохе. Так или иначе, необходимо было выяснить, что встревожило животных. Джахан накинул плащ, взял масляный светильник и вышел во двор.

Свежий прохладный воздух был пронизан пьянящим ароматом зимних цветов и диких трав. Едва сделав пару шагов, Джахан увидел нескольких работников зверинца: сгрудившись под деревом, они испуганно перешептывались. Заметив Джахана, все выжидающе уставились на него. Но тот не мог ничего объяснить своим товарищам, а лишь сам задал вопрос:

– Что происходит?

– Звери чем-то сильно испуганы, – ответил Дара, работник, который ухаживал за жирафом. В голосе его звучало беспокойство.

– Наверное, поблизости бродит волк, – предположил Джахан.

Прежде такое уже случалось. Два года назад зима выдалась настолько холодной, что волки забегали в город и бродили по улицам, не делая различий между еврейскими, мусульманскими и христианскими кварталами. Нескольким волкам неведомо как удалось пробраться за ограду султанского дворца. Оголодавшие хищники набросились на уток, лебедей и павлинов, гулявших по двору, и разорвали в клочья нескольких птиц. Потом слугам еще долго приходилось убирать окровавленные перья, валявшиеся на земле и висевшие на ветках кустов и деревьев. Теперь тоже стояла зима, но спокойная и мягкая – ни снега, ни холодов. И причина исступления, в которое пришли обитатели зверинца, скорее всего, скрывалась во дворце.

– Надо проверить все закоулки, – сказал Олев, укротитель львов, здоровенный детина с огненно-рыжими волосами и усами такого же оттенка.

Решительный и смелый, Олев не боялся брать на себя ответственность и всегда знал, как поступить. Авторитет его среди прочих слуг был непререкаемым. Да что там слуги, сам султан поневоле испытывал восхищение человеком, который умел повелевать львами.

Разойдясь в разные стороны, работники зверинца принялись осматривать загоны, стойла и клетки, проверяя, не убежал ли кто-нибудь из их подопечных. Но все животные были на месте: львы и обезьяны, гиены и рыси, олени и газели, лисы и горностаи, горные козлы и дикие кошки, гигантские черепахи и крокодилы, страусы и гуси, ящерицы и змеи, кролики и дикобразы, а также леопард, зебра, жираф, тигр и слон.

Подойдя к загону, где жил Чота – тридцатипятилетний азиатский слон-самец необычного белого окраса, шести локтей ростом, – Джахан обнаружил, что его питомец беспокойно переминается с ноги на ногу. Огромные уши слона были настороженно наставлены по ветру, словно паруса.

Погонщик улыбнулся гиганту, чьи привычки знал как свои собственные:

– Что случилось, Чота? Ты чуешь опасность?

Джахан успокоительно похлопал слона по боку и протянул ему горсть миндальных орехов, которые всегда носил в сумке.

Чота никогда не отказывался от угощения. И сейчас он, не сводя взгляда с ворот, сгреб орехи хоботом и ловко забросил их в пасть. Проглотил и снова замер, упершись в землю своими чувствительными подошвами и насторожив огромные уши.

– Не волнуйся, все хорошо, – попытался успокоить своего любимца Джахан.

Он сам не верил в то, что говорил. И слон не верил тоже.

Вернувшись назад, погонщик увидел Олева, который убеждал остальных работников зверинца успокоиться и разойтись.

– Мы же всё осмотрели! Никаких причин для беспокойства нет: все звери на месте, клетки целы!

– Но животные волнуются… – возразил кто-то.

Олев указал на Джахана:

– Индус прав. Наверное, поблизости бродил волк. А может, шакал. Так или иначе, сейчас хищник ушел. Волноваться не о чем. Идем спать.

На этот раз никто не стал возражать. Покачивая головой и что-то бормоча, люди разбрелись по своим каморкам, где их ждали соломенные тюфяки. Эти жесткие, колючие ложа, полные блох и вшей, казались работникам зверинца теплыми и уютными, ведь ничего лучшего они не знали. Лишь Джахан замешкался во дворе.

– Эй, погонщик слона, а ты почему не идешь спать? – окликнул его Като, смотревший за крокодилами.

– Погожу маленько, – ответил Джахан, устремив взгляд в сторону внутреннего двора. Он только что уловил странный приглушенный звук, долетевший оттуда.

Вместо того чтобы свернуть налево, к сараю, сложенному из камней и бревен, Джахан двинулся вправо, к высокой стене, разделявшей двор надвое. Он шел медленно и осторожно, словно раздумывая, не стоит ли ему вернуться в каморку, к своим чертежам и рисункам. Дойдя до куста сирени, который рос в дальнем конце двора, он различил какую-то тень. Смутная и колеблющаяся, тень эта настолько напоминала призрак, что Джахан уже готов был броситься наутек. Но тут призрак повернулся к нему лицом, и Джахан увидел, что это Тарас Сибиряк. Тарас, человек, который за свою долгую жизнь, казалось, перенес все мыслимые недуги и несчастья, служил в зверинце дольше всех прочих. На его веку сменилось несколько султанов. Он видел, как вельможи, обладающие силой и властью, низвергаются в пучину унижений. Видел, как головы, увенчанные роскошными тюрбанами, валяются в грязи.

– Лишь две вещи в этой жизни остаются неизменными и постоянными, – шутили работники, – Тарас Сибиряк и несчастная любовь. Все остальное преходяще…

– Это ты, индус? – спросил Тарас. – Животные проснулись, да?

– Да, – откликнулся Джахан. – Ты слышал шум?

Старик издал какое-то бурчание, которое с одинаковым успехом можно было расценить и как утвердительный, и как отрицательный ответ.

– Шум доносился из-за стены, – настаивал Джахан.

Вытянув шею, он пристально смотрел на стену, возвышавшуюся перед ним, сплошную и высокую, цвета оникса. В эту минуту ему почудилось, что в ночном сумраке скрываются духи, испускающие жалобные стоны. Он даже слегка вздрогнул.

Внезапно воздух задрожал от грохота, за которым последовал топот множества ног, словно бежала огромная толпа. Из глубин дворца долетел женский крик, такой пронзительный, что казался нечеловеческим. Оборвавшись, крик сменился рыданиями. А потом, так же внезапно, воцарилась тишина. Повинуясь порыву, Джахан сделал движение в сторону стены.

– Эй, ты куда? – прошептал Тарас. Глаза его поблескивали от страха. – Это же запрещено.

– Я хочу узнать, что происходит, – пояснил Джахан.

– Не высовывайся, – отрезал старик.

Джахан на мгновение замешкался.

– Я погляжу, что там творится, и сразу вернусь, – решил он.

– Любопытство до добра не доводит, – вздохнул старик. – Но ты, как я вижу, глух к доводам разума. По крайней мере, не уходи далеко. Оставайся в саду, у самой стены. Понял?

– Не переживай, Тарас. Я буду осторожен и незаметен, как ночная птица.

– Я тебя подожду. Не стану ложиться, пока ты не вернешься. Расскажешь, что видел.

– Любопытство до добра не доводит. Но ты, как я вижу, глух к доводам разума, – ухмыльнулся Джахан.