МАТО НАЖИН - рассказы

Наконец, Лакоты встретили врагов и проучили их так, что те надолго запомнили. Но к тому времени они оказались уже в самой дальней точке родного края, и им предстояло долгое возвращение домой, поэтому Стоящий Медведь и его воины с большой радостью повернули к родному селению.

Великая степь лежала между ними и их типи на берегу Ручья Дикобраза. Уходя из посёлка, они проходили прекрасные равнины с нежной колышущейся травой и изобилием животных, которые кормились повсюду. Но, возвращаясь, воины обнаружили, что в прерии бушевал огонь, оставивший лишь чёрную землю и пепел. Не было и признака жизни. Звери бежали впереди пекла и дыма прерийного пожара. Воины шли день за днём, не встречая ни одного бизона, и даже птиц, которым всегда не было числа, не было ни видно, ни слышно. Поляны подсолнечника лежали на земле чёрными и мёртвыми стеблями. Пересохшие ручьи, прежде окаймлённые травой и кустарником, снова пытались наполниться водой.

Так прошло много дней. Еда, взятая с собой воинами, закончилась, а верный конь лишь изредка находил себе траву на прокорм, порой идя для этого очень далеко. Все участники похода устали и оголодали. День за днём надеялись они встретить заблудившееся животное, но земля была пустынна, как никогда. Изнурённые воины засыпали в надежде, что наутро им улыбнётся удача. Конь Стоящего Медведя словно чутьём понимал, как они страдают и как трудно им утолить жажду и голод. Пока ночью все спали, он вёл себя как разведчик и при малейшем звуке будил их фырканьем. И воины просыпались, опасаясь появления врага или надеясь на зверя, которого можно было бы подстрелить. Конь был их лучшим надёжным другом, и когда они уставали, то чутко внимали его предупреждениям.

Наконец воины устали настолько, что уже не могли идти весь день целиком. Стало ясно, что без еды им не дойти до посёлка, и потому они попросили Стоящего Медведя убить коня, чтобы продолжить путь. Стоящий Медведь с жалостью смотрел на муки друзей. Он и сам изнемог от усталости и голода, но в сомнении смотрел и на своего преданного коня, сердце его было в смятении. Тяжело было ему видеть голодающих друзей. Но, глядя на коня, стоявшего перед ним удрученно и смиренно, он понимал, как трудно будет пожертвовать другом.

Повернувшись к воинам, он сказал:

– Подождите только один день. Если завтра мы не найдем еды, я убью своего коня, чтобы спасти вашу жизнь.

На следующее утро воины сидели на земле. Они не в силах были идти дальше без еды. Стоящий Медведь взобрался на коня и ускакал. Он хотел в одиночестве помолиться Великой Тайне, которая пронизывает все стороны нашей жизни и присутствует при каждом нашем шаге – попросить о еде для своих товарищей и своего коня. Он и конь медленно поднялись на вершину холма. С закрытыми глазами молился Стоящий Медведь. А когда он открыл их, произошло чудо. Внизу на зелёной полоске возле едва сочащегося ручья стоял одинокий бизон. Конь словно читал мысли своего хозяина. Он поскакал так быстро, будто понимал, что спасает жизнь людей и свою собственную.

Стоящий Медведь не тратил стрел попусту. Первый выстрел ослабил дичь, а второй принёс ему то, о чём он молил Великую Тайну. Он вернулся на вершину холма и три раза взмахнул своим одеялом, а затем стал свежевать тушу.

В последствии Стоящий Медведь Первый показал Стоящему Медведю Второму точное место, где Великая Тайна послал ему бизона.

В юго-восточной Дакоте есть длинная низкая гряда холмов, выбегающая в прерию, словно собираясь сравняться со степью и исчезнуть в ней, но внезапно поднимается высоким скалистым утёсом, который видно на много миль вокруг. Такой высокой и стройной была эта вершина, что издавна служила Лакотам ориентиром. Позже, когда в эти края пришли белые люди, они использовали этот утёс в тех же целях. Он стоит прямо и одиноко, напоминая разведчика, который высматривает врага или солдата на часах.

Обращённая к степи сторона была отвесной стеной, гладкой почти как ладонь. На ней ничего не росло. Гладь каменной стены разрезала только расселина от подножия до вершины, но больше ничего.

Молча стояла эта одинокая гора, но многое говорила она индейцу. Ведь она веками наблюдала за племенами, кочевавшими вокруг неё с разных сторон.

С противоположной стороны от каменной стены утёс, всё ещё крутой и скалистый, плавно снижается и соединяется с холмами. Наверх ведёт только одна тропа. Путь труден и извилист, и лишь сильный воин заберётся на маленькую площадку на вершине. По узкой тропе пройдёт одновременно лишь один человек. Армейская часть или военный отряд должны двигаться вереницей. Конь же вовсе не в состоянии долго идти по этой тропе и ему ни за что не добраться до вершины.

Недалеко от подножия бежит Белая Река. Летом Лакоты частенько раскидывали свои лагеря среди могучего стройного леса, растущего по её берегам. Вершина утёса усыпана валунами, и лишь кое-где растут одинокие сосны. Это место высоко в небе всегда манило к себе мальчишек. Однажды мы оседали своих лошадок и отправились по крутой тропе. Хотя наши лошади выносливы и хорошо обучены, а мальчики Лакотов – отличные наездники, мы вскоре были вынуждены оставить животных на тропе, а остаток пути прошли пешком.

А вот какую историю старики рассказывали нам, молодым, отвечая на наши вопросы.

Однажды отряд Воронов (они называют себя Абсaроками) появился в землях Лакотов, ища случая угнать несколько лошадей. Но, едва обнаружив врага, воины Лакотов устроили охоту. Вороны не сумели уйти дорогой, по которой пришли, и оказались прижаты к тому самому утёсу. Выбора не было, оставался только один путь к бегству и по крутой тропе они отправились на вершину. По дороге они оставили лошадей, но сумели спастись сами. К концу погони все они добрались до вершины утёса, но Лакоты не последовали за ними, поскольку было уже поздно. Сторожа тропу, Лакоты разбили лагерь. Они смеялись и подшучивали над положением Воронов на вершине скалы. Воины Лакотов собрались вокруг лагерных костров, радуясь трапезе, а потом улеглись спать, считая, что враги надёжно заперты в клетке. Высоко на плоской вершине утёса был виден яркий свет костров Воронов. Они горели всю ночь, подсвечивая небо.

Лакоты не спешили нападать на Воронов и с наступлением утра. Но вскоре один остроглазый воин заметил следы у подножия скалы. Посмотрев наверх, они увидели, что в каких-то пятидесяти футах от земли свободно болтается на ветерке конец верёвки из сырой конской кожи. Лакоты в великой спешке поднялись по тропе и только на вершине поняли, что произошло. Вороны как-то ухитрились поднять с собой наверх одного коня. Его убили, сняли шкуру, а кожу использовали, чтобы удлинить веревку, прихваченную одним из воинов. Привязав верёвку к стволу старой сосны, воины Воронов быстро соскользнули по откосу. Затем они спрыгнули в реку и переплыли через неё. Это было столь опасным предприятием, что даже храбрецы Лакотов были в изумлении.

С того времени и индейцы и белые люди называют это место Утёсом Воронов. Это название сохранило в памяти нашего народа историю того выдающегося побега.

То, что наши знахари владеют великой силой, мы никогда не сомневались. Но даже при всём этом они порой вершили такие удивительные дела, что мы пребывали в полном изумлении. Мы понимали, что они близки к Источнику Всего Сущего – Матери-Природе, или Матери Всего Сущего – Земле, и от неё узнают много такого, что дано знать только знахарям.

Однажды Лакоты собрались все вместе на пляску и пир. Пришли тысячи людей, и их типи раскинулись широким кругом в огромной долине. Индейские воины украшали себя и в нетерпении ожидали, когда смогут поплясать в своих красивых перьях, чтобы девушки смотрели и любовались ими.

Небо было чистым и прекрасным, ветерок – лёгким и ласковым, так что струйки дыма из типи улетали мягко, и изящно трепетали перья воинов, которые или прогуливались пешком, или проезжали на своих важных лошадях.

Внезапно порыв Ветра гневно промчался через селение, подняв клубы пыли. Но все были веселы и беззаботны, и никто не обратил на это внимания. Вскоре прошумел новый порыв, и когда люди разобрали голос Ветра, то поняли, что это предвестник Бури, однако небо оставалось голубым и ясным, и они вновь не вняли ему. Но в третий раз голос Ветра был громким и гневным, и чёрная Туча показала свой лик сквозь верхушки деревьев. Все люди селения посмотрели наверх, удивляясь, чему рассердился Небесный Народ. За чёрными тучами послышался топот диких коней Воинов Грома. А ветер всё сильнее метался между типи и грубо дёргал лёгкие перья. Вскоре пришёл Дождь. Крупные капли брызнули на раскрашенные одежды девушек и убранство воинов. Женщины побежали к своим типи и стали укреплять колья, чтобы их не сорвал Ветер. Дети бросились к матерям. Все спешили укрыться.

Но среди всего этого волнения один знахарь сновидец Грома спокойно вышел на середину деревенского круга. С ним была погремушка из оленьих копыт, прикрепленная к поясу. В его волосах не было ни перьев, ни украшений; они спускались на спину просто и прямо. Сновидец Грома призвал людей собраться вокруг него и встать в молчании с верой в сердцах. Затем он запел Песню Грома. И пока люди ждали, их вера росла. Сновидец Грома поднял лицо к небу, его голос словно пробивался сквозь тучи. Ветер начал стихать, и Дождь мало-помалу прекратился. Закончив песню, знахарь воздел руки и молча повелел Тучам уйти. Они разошлись, а когда снова засияло Солнце, люди продолжили приготовления к пиру.