Петр Краснов - Две смерти

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Петр Краснов - Две смерти, Петр Краснов . Жанр: Русская классическая проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Петр Краснов - Две смерти
Название: Две смерти
Издательство: неизвестно
ISBN: нет данных
Год: неизвестен
Дата добавления: 27 декабрь 2018
Количество просмотров: 1 341
Читать онлайн

Помощь проекту

Две смерти читать книгу онлайн

Две смерти - читать бесплатно онлайн , автор Петр Краснов

Поручикъ Семеновъ держитъ въ рукахъ этотъ телеграфный бланкъ, и мысли вихремъ бегутъ в его головѣ. Тяжелыя мысли.

Нелька. Милая святая Нелька. Чистая, благородная, красивая. Онъ женился за годъ до войны. По любви. Любви съ дѣтскихъ лѣтъ. Послѣ долгой привязанности мальчика и дѣвочки, послѣ нѣжнаго обожанiя юноши.

Это была не дѣвушка, а живая поэма нѣжной любви. Тонкая, стройная, изящная, умная… Такъ и встаетъ она сейчасъ передъ нимъ в темно-синемъ платьѣ, съ опухшими красными вѣками глазъ, вся въ слезахъ. И креститъ и креститъ его маленькими крестами и вся — молитва и отчаянiе…

Съ крестомъ или на крестѣ…

Она — русская. Притомъ идеалистка. Сколько въ ея письмахъ любви къ нему, сколько восторженнаго обожанiя родины!..

Онъ — не герой. Онъ самъ это сознаетъ. Онъ умный, хорошо образованный, но безхарактерный. Шелъ на войну съ маршевою ротою. Въ штабѣ, въ большомъ штабѣ, его замѣтили. Видный, красивый, разумный: комендантъ съ нимъ долго разговаривалъ, потомъ позвали къ начальнику штаба. Заставили чертить. «Вы архитекторъ?», спросили. — «Готовился быть таковымъ». И его судьба рѣшилась.

Оставили при штабѣ для письменных и чертежныхъ работъ.

И вотъ началась эта служба на войнѣ и не на войнѣ, размѣренная жизнь офицера-чиновника въ большомъ еврейскомъ мѣстечкѣ. Работа въ опредѣленные часы, обѣды и ужины въ громадной штабной столовой. Свободные вечера, проводимые у товарищей за картами или въ кинематографѣ. Такъ это все не походило на «действующую армiю». Даже аэропланы не безпокоили и не мѣшали работѣ большого штаба.

А потомъ подоспѣла весна. Зацвѣла сирень, распускался каштанъ, готовилась цвѣсти пышная бѣлая акацiя. Улицы наполнились еврейскою молодежью, нарядно одѣтыми барышнями в легкихъ, прозрачныхъ, бѣлыхъ чулочкахъ и черныхъ башмачкахъ, обутых на безобразно большiя ноги.

Вотъ тутъ и подвернулась Рахиль Финкельштейнъ. Была она очень красива или только казалась такою. Семеновъ не смогъ бы отвѣтить. Когда онъ увидѣлъ ее впервые майскимъ вечеромъ, онъ проникся такимъ обожанiем къ ея голымъ плечикамъ, такимъ бѣло-розовымъ, удивительнаго оттѣнка. Сквозь бѣлую блузку была пропущена широкая черная лента съ бантами, и это черное съ бѣлымъ такъ выгодно оттѣняло нѣжный колоритъ дѣвичьихъ плечъ и шеи.

Семеновъ заглядѣлся на плечи, и дѣвушка обернулась къ нему. Это была красивая дѣвушка съ нѣжным румянцемъ на щекахъ и пышными алыми губами.

Отъ смѣлаго, бойкаго взгляда Семеновъ смутился.

— Что смотрите, товарищъ? — спросила его дѣвушка.

— Я… Ничего. Я хотѣл спросить, какъ васъ зовутъ. Я никогда васъ не видалъ.

— Рахиль, — коротко отвѣтила девушка. — Вы меня не могли видѣть. Я только вчера прiѣхала изъ Петрограда. Я тамъ училась на курсахъ.

Разговорились. Пошли гулять. Рахиль оказалась очень умной, очень смѣлой и передовой дѣвушкой. По-русски говорила она чисто, и только слишкомъ частое употребленiе слова «товарищъ» — нужно это или не нужно, — обнаруживало ея происхожденiе. Ея отецъ имѣлъ на базарной площади аптекарскiй магазинъ, въ которомъ онъ продавалъ солдатамъ одеколонъ по шести рублей за флаконъ.

Сирень распустилась во-всю. Въ большомъ саду у господскаго дома, надъ рѣкою, защелкали соловьи, и любовь молодого поручика вылилась въ слишкомъ реальныя, страшныя формы.

На окраинѣ мѣстечка, тамъ, гдѣ дома стоятъ рѣже, гдѣ гуще сады, нѣтъ раздражающей каменной мостовой, гдѣ не видно ни еврейской бѣдноты не сѣдобородыхъ важныхъ евреевъ, въ накидкахъ изъ черныхъ съ бѣлымъ квадратовъ и полосъ, гдѣ такъ тихо и потому даже и во время военной суеты уютно, оказалась подходящая комната, и въ ней аистъ любви Рахили свилъ свое теплое гнѣздышко.

Иногда ночью, вглядываясь въ тихо спящую въ волнахъ черныхъ кудрей пышныхъ волосъ Рахиль, Семеновъ вдругъ вспоминалъ свою Нельку. Болью сжималось его сердце, глаза наполнялись слезами, и стыдъ заливалъ краской лицо. Мучительный стонъ вырывался изъ груди.

Рахиль просыпалась.

— Что съ тобою, товарищъ? — говорила она сквозь сонъ и обнимала его горячими обнаженными руками. И любовь захватывала раскаянiе, и поцѣлуи глушили стоны совѣсти.

Вѣдь такъ сладко рокотали свои пѣсни по вечерамъ соловьи, такимъ прянымъ ароматомъ вѣяло отъ садовъ, полныхъ цвѣтущей акацiи, такъ плавно-размѣренно шла тихая жизнь большого штаба, полная выжиданiй чего-то крупнаго…

И вотъ Нелька ѣдетъ.

ѣдетъ тихiй и кроткiй ангелъ, который и не пойметъ и не переживетъ этой драмы любви.

Съ крестомъ или на крестѣ…

Тамъ гдѣ-то далеко, есть фронтъ. Тамъ есть тяжелая и легкая артиллерiя, бомбометы и минометы, огнеметы и пулеметы, тамъ есть газы и страшные броневые автомобили, тамъ люди сходятся на штыкъ и въ кровавой ненависти другъ къ другу дерутся смертнымъ рукопашнымъ боемъ… Но это тамъ, далеко…

Здѣсь изъ растворенныхъ оконъ звенитъ пiанино, и женскiй голосъ мягко произноситъ:

Дышала ночь восторгомъ сладострастья,
Восторговъ, радости и трепета полна.
Я васъ ждала, съ безумной жаждой счастья,
Я васъ ждала и млѣла у окна…

По деревяннымъ панелямъ стучатъ бойко сапожки на высокихъ каблучкахъ молоденькихъ евреекъ и паненокъ изъ окрестныхъ фольварковъ, ходятъ солдаты, звенятъ шпорами ординарцы въ желтых погонахъ, бродят шоферы военных автомобилей и полного неземного величiя летчики; гортанная рѣчь жаргона перебивается веселыми и бодрыми возгласами: «товарищъ!», и теплая ночь полна такихъ широкихъ возможностей.

Нелька ѣдетъ. Нелька увидитъ Нелька узнаетъ. Рахиль ревнива. Столкновенiе двухъ женщинъ будетъ ужасно.

Убить!..

Въ этом воздухѣ, насыщенномъ войною, этотъ страшный глаголъ спрягался такъ легко и свободно. Вчера там на позицiи, убитъ во время развѣдки прапорщикъ Стойкинъ… Сегодня, — вотъ только-что передали телеграмму, — снарядомъ, попавшимъ в окопъ, убито шесть солдатъ, третьего-дня прапорщикъ этапной роты убилъ свою жену, заставъ ее въ объятiяхъ другого прапорщика, на станцiи солдаты убили двухъ дезертировъ… Каждый день… Война, начавшая страшное дѣло истребленiя людей, не могла остановиться даже и въ пору затишья. Убить такъ легко… Убить Рахиль…

Онъ думалъ объ этомъ тогда, когда она пришла къ нему веселая, бойкая, пришла, свѣжая отъ купанья, пахнущая молодостью и весною, и отдалась ему весело, шумно и беззастѣнчиво.

Теперь онъ сидѣлъ на стулѣ подлѣ смятой постели и смотрѣлъ на нее, устало уснувшую на подушкѣ.

Только теперь онъ замѣтил, что при прелестномъ личикѣ и чудномъ бюстѣ у нея короткiя, толстыя и кривыя ноги съ большими вывороченными ступнями. Только теперь, когда образъ ѣдущей Нельки сталъ передъ глазами, онъ понялъ всю грязь и пошлость своего увлечения.

И слова оправданiя не шли на умъ. «Все»… Но у этихъ всѣхъ нѣтъ Нельки, для которой онъ все… Убить Рахиль?.. Обрызгать кровью свои руки, и неужели Нелька возьметъ эти окровавленныя руки и будетъ цѣловать, какъ цѣловала когда-то въ минуты нѣжности его загорѣлыя руки.

Да выхода нѣть. Все кончено. Остается одно — встать на колѣни передъ Нелькой и просить ее простить. Простить и забыть. А потомъ?…

Семеновъ вышелъ, вернулся, написалъ письмо. Глупое, безумное, дикое письмо…

«Моей женѣ. Прости, Нелька. Я сталъ такимъ подлецомъ, что не могу больше жить. Я измѣнилъ тебѣ. Измѣнилъ глупо, пошло и подойти къ тебѣ не могу. Прости. Твой Шурикъ».

Послалъ письмо съ вѣстовымъ товарищу. Такъ стало легче. Как будто часть вины снялъ съ себя.

Вышелъ на лѣстницу. Раздалось два выстрѣла… Потомъ пальцы закоченѣли, и револьверъ покатился внизъ.

* * *

«Старшему врачу «Земгора». Примите мѣры противъ разложѣния тѣла поручика Семенова. Вдова хочетъ непремѣнно везти съ собою на родину. За гробомъ послано. Пахнетъ ужасно. Комендантъ мѣстечка 1.389, капитанъ Колесниковъ».

— Какiя же мѣры я приму при этакой жарѣ? Человѣкъ молодой, полный соковъ. Да и матерiала нигдѣ не достанешь — говорилъ въ штабной столовой молодой докторъ.

— Да… Формалину тутъ ни за какiя деньги не получите. Развѣ въ земскомъ складѣ попытаться, — отвѣчалъ ему другой, худой и желчный.

— Вотъ и поймите вы женщинъ. Ну за что этакого подлеца любить! Застрѣлился да еще и выложилъ въ письмѣ, изъ-за чего. Ахъ, молъ, какой я подлецъ. Нате, полюбуйтесь на меня.

— Да и встретятся обѣ. Жидовочка эта и молодая вдова.

— А вы видали ее?

— Да. Восхитительна. Знаете, такой измѣнить, правда, подлость.

Комментариев (0)
×