Мария Прилежаева - Третья Варя

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Мария Прилежаева - Третья Варя, Мария Прилежаева . Жанр: Советская классическая проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Мария Прилежаева - Третья Варя
Название: Третья Варя
Издательство: -
ISBN: нет данных
Год: -
Дата добавления: 20 декабрь 2018
Количество просмотров: 233
Читать онлайн

Помощь проекту

Третья Варя читать книгу онлайн

Третья Варя - читать бесплатно онлайн , автор Мария Прилежаева

— Гм! — неопределенно отозвался дед.

— Димочка, съешь пирожок, — сказала старушка. — Хочешь с грибами или с капустой? Ветчина есть. Хочешь баночку компота откроем! Ехать нам, е-ха-ать! Девочка, хочешь пирожок? А вы, товарищ военный?

— Благодарю, на ночь не ем.

Поезд мерно покачивал вагоны: сту-тчу, тчу-чу… За окном на бледном небе летели бледные звезды. Лес подступил, встал вдоль путей, и июньская ночь потемнела. Поезд мчится сквозь черный туннель леса, длинный-длинный туннель, черный-черный.

Пока старики ужинали, Варя стояла у окна в коридоре. Лес отошел. Снова открылось бледное звездное небо с оранжевой полосой вдали на горизонте — зарево огней Москвы. До свиданья, Москва! Едем в Привольное, мамино Привольное на Оке, мы едем, мы едем, мне интересно, я рада, я люблю деда! Вон он сидит в купе, прислонившись затылком к спинке скамьи, прямой, как линейка, с закрытыми глазами…

Старики окончили ужин, убрали продукты в большую суму, аккуратно смахнули в газету крошки со столика.

— Димочка, как ты полезешь на верхнюю полку? Как им не совестно, всучили билетик… Димочка, не упасть бы!

Дед открыл глаза:

— Можете располагаться внизу.

— Спасибо, а вы? А вы как же? Девочка все же… Неловко…

— Ничего, мы привыкли. Мы по-солдатски. Варвара, занимай верхнюю полку.

— Есть занять верхнюю полку!

— Мы вам так благодарны… Так любезно… Димочка, ты слышишь, как любезно! Все хорошо, Димочка, лучше не надо…

Старики улеглись. Варя и дед тоже улеглись наверху. Погасили электричество. Только глядит фиолетовым глазом ночник, разливая таинственный свет. Тихо. Сон пришел. Ночь.

Стчу-тчу, чу-чу… Варю покачивает на верхней полке. Фиолетовый глаз глядит на нее с потолка. Колеса стучат. Ты помнишь, ты помнишь, ты помнишь… Много лет назад, помнишь, твоя мама ехала так же в село Привольное на Оке. Так же глядел с потолка фиолетовый глаз…

Нет, все было не так.

Варя не помнит, не может помнить. Тогда ее и на свете еще не было. А мама ее была сама школьницей, десятиклассницей, шестнадцати лет, отрядной пионервожатой.

Варя не помнит, а знает! Подробно, будто не мама, а она была пионервожатой, которую послали провожать из Москвы школьный интернат в эвакуацию. Состав, переполненный школьниками, собирался, готовился, маневрировал, перегонялся с пути на путь так долго, все отчаялись: не отправят! Настала ночь, дети не слышали, как поезд наконец пошел. Дети спали. На полках, на полу и узлах. Фиолетовый глаз ночника призрачным светом освещал сонный вагон. Пионервожатая одна дежурила в вагоне. В эту первую ночь ее оставили одну на целый вагон, потому что была неразбериха, все падали с ног от усталости, в ушах стоял плач матерей. Все потеряли надежду, что состав с детьми увезут от бомбежек, от сегодняшнего налета. Неужели тронулись все-таки? Тронулись. Едем. Что впереди?..

Пионервожатой было тоскливо. Ее никто не провожал. Ее отец, Варин дед, ушел на фронт, а матери у нее не было.

«Если я не вернусь, — сказал пионервожатой отец, Варин дед Арсений Сергеевич, — снеси мужественно. Многие не вернутся с этой войны. Живи честно и бескорыстно и храни эту тетрадь, здесь Записки… Никогда и нигде не роняй нашу честь, а, наоборот, умножай своими поступками!»

Так простился дед со своей единственной дочерью, произнеся ей в напутствие небольшую, довольно старомодную речь. Он редко выражался возвышенно, только в случаях крайне сильных волнений.

Он уехал на фронт, а его дочь, пионервожатая, — в село Привольное, в Рязанскую область.

Она ничего не взяла с собой, уходя из отчего дома. Она была еще очень юна и не обладала житейской практичностью. Задернула на окнах занавески, закрыла простыней портрет в овальной раме. Прощай, детство!

За плечом — вещевой мешок с двумя сменами белья, парой обуви, шерстяными носками. На дне мешка — завернутая в платье тетрадь в переплете из красного сафьяна.

«Говорят, я стала скучна. Нет тех красок в лице, того блеска в глазах… Душевная тревога меня съедает. Где смысл моей жизни? Зачем я живу? Затем, чтобы, встав поутру, дождаться наступления обеда, привычных встреч, музицирования или обычного ничегонеделания? Что со мной, что со мной? Дни мне кажутся пустыней. Не с того ли часа я мучаюсь вопросом о смысле и назначении жизни, когда Сергей под великой тайной признался, что отклонил благосклонность влиятельного лица, а с тем вместе и протекцию избежать действующей армии?

Сергей отверг покровительство и вытекающие из него привилегии. Ты прав, Сергей, ты послушался стремления сердца. Благородство и честь — защищать от насилия слабых! Всегда бороться с насилием, везде! Ты прав, Сергей, прав!.. Он уехал, а я вспоминаю, я горжусь им! И может быть…»

Так начинались эти Записки, которые пионервожатая спрятала между прочими вещами в мешке, уезжая с интернатом от бомбежек Москвы летом 1941 года.

Ребята спали. Пионервожатая ходила вдоль вагона, от полки к полке, поправляя разметавшиеся руки и ноги детей. В свете фиолетовых лампочек лица детей казались больными. Вагон трясло и бросало. Дети стонали во сне.

— Мама! — позвал мальчик.

— Я здесь, — сказала пионервожатая. Прижалась щекой к теплой щеке мальчика. Он мирно чмокнул губами.

«Благородство и честь — защищать от насилия слабых».

Вожатая одна бодрствовала в вагоне. В других вагонах бодрствовали другие вожатые и учительницы из разных школ и интернатов.

В Коломне поезд остановился. Пионервожатая вышла на площадку вагона. На соседнюю площадку вышла из другого вагона учительница.

— Как тихо! — шепотом сказали они друг другу.

Было неестественно тихо. Зловеще. Станция не освещалась. Станционные здания были темны, будто все вокруг вымерло. Смазчик в черной куртке, с черным от копоти и масла лицом, сверкая белками глаз, осматривал колеса. Негромко постукивал молотком. Прошагали двое патрулей с винтовками и красными повязками на рукавах. Долго слышался стук шагов.

На стене вокзала висел плакат. «Смерть фашистам!» — было видно на плакате в свете луны.

— Как тихо! Ты боишься? — спросила учительница.

— Нет.

— Только не бойся!

В ту же секунду радио отчетливо, странно спокойно сказало:

«Граждане, воздушная тревога».

Тонко завыла сирена.

— Идут, — сказал смазчик.

В июльском, без единого облака, синем от луны небе шли фашистские самолеты. Они шли строй за строем, наполняя все небо гулом.

— На Москву, — сказал смазчик. — Не вовремя остановились здесь с ребятишками! Как на ладони весь состав.

Он, пригибаясь, побежал вдоль поезда.

— Слушай, — сказала пионервожатой учительница, — ты не буди детей, все равно не успеем. Ты не бойся.

— Я не боюсь, — ответила пионервожатая.

Она вернулась в вагон. Окна были закрыты. Было душно, пот крупными каплями выступил у нее на лбу. Фиолетовый глаз недобро светил с потолка призрачным светом. У нее дрожалл от слабости ноги.

Мальчик застонал во сне. Она нагнулась. Прижалась щекой к его тепленькой щечке. Судорожно обняла его сонное тельце, прильнула, словно хотела спастись.

— Мама!

— Я здесь.

Как его зовут? Спи, мальчик, спи. Лучше не просыпайся, мальчик. Если они не сбросят сейчас на нас бомбу, если мы не погибнем, клянусь, даю святую пионерскую клятву…


Варя, шумно вздохнув, перевернулась на полке. Всякий раз, когда она добиралась до этого места, ей хотелось реветь…

Дед приподнялся, оперся на локоть.

— Ты что, Варя?

— Ничего. А ты? Дед, отчего ты не спишь?

— Обидно, если мы не застанем Клавдию. Она могла приехать в Привольное на один день и уехать.

— Зачем ей в Привольное?

— Край детства.

— Ты уверен, что это она?

— Она.

— Дед, если мы не застанем Клавдию, теперь-то уж мы разыщем ее. Пара пустяков теперь ее разыскать! Привольное красиво?

— Увидишь.

— Покойной ночи, дед! Пожалуйста, постарайся заснуть.

— Постараюсь. Спасибо.

Ночь. Колеса стучат. Стучу-тчу, чу-чу… Спите спокойно, люди добрые, спите. Стчу-тчу…

4

Поезд постоял у станции с минуту, гуднул низким басом и застучал колесами дальше. Несколько колхозников и местных районных деятелей с портфелями, сошедших на станции, быстро рассеялись. На платформе остались высокий военный в плаще и безукоризненно отглаженных брюках, ничуть не смятых в дороге, и девочка в голубом пальто и желтом платье, с полупустым рюкзаком на спине.

— Итак? — сказал военный.

Сейчас, ранним утром, на незнакомой станции, он был немного смущен внезапностью и слишком быстрым темпом путешествия.

— Итак?

— Что ты теперь собираешься делать? — спросила Варя, оглядываясь.

— Раздобыть машину или другой экипаж и следовать по назначению. Тебе улыбается, скажем, «Волга»? Или ты не пренебрежешь и телегой, запряженной сивой кобылой?

Комментариев (0)
×