Тарьей Весос - Ледяной замок

Юный белый лоб вырисовывается во мраке. Одиннадцатилетняя девочка. Сисс.

Вечер еще не наступил, но уже темно. Морозная поздняя осень. Светят звезды, но нет луны, и нет снега, который бы отражал свет, поэтому тьма густеет, несмотря на звезды. По обеим сторонам дороги замер лес — в этот час в нем затаилось и зябнет все, что есть живого.

Сисс шла, тепло одетая по случаю мороза, и ее одолевало множество мыслей. Она направлялась — впервые — к малознакомой девочке по имени Унн, навстречу неизвестному, и в этом было что-то захватывающе интересное.

Она вздрогнула: ее мысли, ее ожидание нарушил громкий треск. Он катился и катился вдаль, пока наконец не замер. Это трещал лед там, внизу, на большом озере, и в этом не было ничего страшного, напротив, треск радовал: значит, лед стал еще крепче. Грохот звучал как ружейные выстрелы, а от поверхности льда глубоко вниз убегали длинные, узкие, как лезвие ножа, трещины — и все же с каждым днем лед наутро становился крепче, надежнее. Осень в этом году была необычно холодная и бесснежная.

Стоял трескучий мороз. Но он не пугал Сисс. Не его она боялась. Ей стало немного не по себе от грохота во мраке, но она взяла себя в руки и вновь твердо зашагала по дороге.

Путь до Унн был недолог. Сисс его знала: в школу она ходила почти так же, только здесь надо было свернуть немножко в сторону. Поэтому ей и разрешили пойти одной вечером. Родителей темнота не пугала. Дорога широкая, сказали они, когда она отправлялась в путь. Ладно, раз они так считают. Но сама она боялась темноты.

Широкая дорога. И все же идти одной было страшновато. Поэтому она шла, так высоко подняв голову, поэтому сердце ее билось сильнее обычного. Она чутко вслушивалась: уж слишком тихо было по обеим сторонам дороги, и она знала, что там, в лесу, кто-то еще более чутко прислушивается к ее шагам.

Поэтому идти надо уверенно, твердо ставя ногу на окаменелую от мороза дорогу, надо, чтобы стук твоих шагов был хорошо слышен. Если ты поддашься искушению и попытаешься двигаться бесшумно, ты пропала. И уж совсем не дай бог потерять голову и пуститься бегом. Тогда совсем обезумеешь от страха.

Сегодня Сисс идет к Унн. Вечера длинные, и времени у нее достаточно. Стемнело так рано, что она может подольше посидеть с Унн и не поздно вернуться домой, чтобы вовремя лечь спать.

Интересно, что я узнаю у Унн? Ведь наверняка что-нибудь да узнаю. Я ждала этой встречи всю осень, с того самого дня, когда новенькая, Унн, пришла в наш класс. Ждала, сама не знаю почему.

Это так ново, так необычно — первая встреча. И вот сегодня это свершится. Как-то разом, вдруг, после долгого ожидания.

На пути к Унн. С легкой дрожью нетерпения. Гладкий лоб рассекает морозный воздух.

На пути к новому, увлекательному. Сисс вышагивала по дороге, высоко подняв голову и стараясь подавить в себе страх перед темнотой. Она вспоминала, что ей известно об Унн.

Знает она о ней мало. Расспрашивать народ тоже было бы без толку, люди едва ли знают больше.

Унн живет здесь недавно, она приехала прошлой весной — из далекого селения, с которым никто из здешних никак не связан.

Говорят, весной Унн переехала сюда, потому что осталась сиротой. Мать ее в родном селении заболела и умерла. Она была не замужем, и близких родственников у нее там не было, а здесь живет ее старшая сестра, она-то и забрала Унн к себе.

Тетя ее живет здесь давно. Сисс едва знакома с ней, хотя дом ее стоит неподалеку. Тетя живет одна-одинешенька в маленькой избушке, и никто ей не помогает. Ее почти никогда не видно, разве что встретишь по дороге в лавку. Говорят, она очень обрадовалась, что Унн будет жить у нее. Давным-давно, когда Сисс еще и не ведала, что есть на свете Унн, она ходила к ее тете вместе с мамой: у мамы что-то там не ладилось с вязаньем. Сисс помнит, что эта одинокая женщина была с ней ласкова. И никто никогда не сказал о ней дурного слова.

Когда Унн переехала в эти края, она тоже поначалу держалась особняком, не сдружилась с девочками, как те того ждали и хотели. Они иногда видели ее на дороге или в других местах, где обычно встречается народ. Они и она смотрели друг на друга словно чужие. Ну что ж. Она сирота, и это будто бросало на нее особый свет, необъяснимый отблеск. Но они знали, что скоро она перестанет чуждаться их: осенью они встретятся в школе, и все будет иначе.

Сисс тоже ничего не делала летом, чтобы сблизиться с Унн. Иногда она видела Унн в обществе старой ласковой тети. Когда они встретились, она заметила, что они примерно одного роста. Удивленно взглянув друг на друга, они разошлись. Чему они удивились, они и сами не знали, но какая-то причина, видно, была.

Говорили, что Унн застенчивая. Как интересно. Все девочки ждали встречи в школе с застенчивой Унн.

У Сисс была особая причина ждать этой встречи: она верховодила в классе. Сисс привыкла к тому, что все затеи предлагала она — так уж получалось, и ей это нравилось. Она никогда не задумывалась над тем, почему это так. Сисс радовалась тому, что когда Унн придет и будет принята в их круг, она увидит, что Сисс — вожак в классе.

В день, когда начались занятия в школе, весь класс, мальчики и девочки, собрался вокруг Сисс. Она явственно почувствовала, что ей это по-прежнему нравится, и, возможно, кое-что сделала, чтобы остаться вожаком.

Застенчивая Унн стояла поодаль. Они испытующе оглядели ее, и она сразу им понравилась. Вроде бы все в порядке. Славная девочка. Симпатичная.

Но Унн не двигалась с места. Напрасно они на разные лады пробовали привлечь ее к себе. Сисс стояла в своей компании и ждала ее. Так прошел первый день.

Так прошло много дней. Унн продолжала держаться особняком. Наконец Сисс подошла к ней и спросила:

— Не хочешь быть с нами?

В ответ Унн покачала головой.

Но обе сразу почувствовали, что нравятся друг другу. Словно искра проскочила между ними. С ней я хочу подружиться! Не понимаю почему, но это так.

Сисс удивленно повторила:

— Не хочешь быть с нами?

Унн смущенно улыбнулась.

— Н-нет…

— Но почему?

Снова Унн смущенно улыбнулась.

— Не могу…

Сисс показалось, что они играют в какую-то игру, будто манят друг друга.

— Ты нездорова? — спросила она напрямик и тут же горько раскаялась, задав этот глупый вопрос. Было ясно видно, что Унн вполне здорова.

Унн зарделась.

— Нет, не в этом дело, а…

— Да я так и не думала. Но как было бы хорошо, если бы ты была с нами.

— Не спрашивай больше об этом, — сказала Унн.

У Сисс было ощущение, словно ее окатили холодной водой. Она замолчала, обиженно отошла к своей компании и рассказала о разговоре.

Больше они не звали Унн, оставили ее в покое. Она стояла на прежнем месте, не принимая участия в играх. Кто-то сказал, что она задирает нос, но его не поддержали, и дразнить новенькую не стали: было в ней нечто такое, что всех останавливало.

На уроках скоро выяснилось, что Унн одна из самых сообразительных в классе. Однако держалась она скромно, и все прониклись к ней невольным уважением.

Сисс все это хорошо замечала. Она чувствовала, что в Унн, стоящей особняком на школьном дворе, есть какая-то сила, что Унн совсем не бедненькая и жалкая. Сисс стремилась верховодить, и это у нее получалось — и все же у нее было ощущение, что стоящая поодаль Унн сильнее ее, хотя та ничего не делала и никого с ней не было. Она начала проигрывать Унн; возможно, ее подруги тоже так считали и просто не решались подойти к новенькой. Унн и Сисс как бы образовали две партии, но тихо, без слов, это касалось только их.

Вскоре Сисс во время уроков начала чувствовать на себе взгляд Унн. Та сидела сзади нее через несколько парт, так что ей было удобно смотреть на Сисс.

У Сисс при этом мурашки радости пробегали по телу. Ей было так приятно, что она с трудом скрывала это. Виду она не подавала, хотя чувствовала, что в ее жизнь вошло что-то новое и хорошее. Взгляд Унн не был испытующий или ревнивый: если Сисс быстро оборачивалась и встречалась с ней взглядом, она читала в нем стремление. И ожидание. Когда они выходили из класса, Унн вела себя как обычно — стояла одна у стены.

Но Сисс снова ощущала мурашки радости: Унн сидит и смотрит на меня.

Она почти всегда старалась не встречаться взглядом с Унн, еще не решалась, лишь, забывшись, иногда бросала на Унн быстрый взгляд.

Чего же хочет Унн?

Когда-нибудь она скажет это.

На дворе она стояла у стены и никогда не участвовала в играх. Стояла и спокойно смотрела на всех.

Ждать. Надо ждать, и когда-нибудь этот миг наступит. А пока пусть все будет как есть — так тоже удивительно и прекрасно.

Нужно, чтобы никто ничего не заметил. Сисс казалось, что это у нее получается. Но вот одна из подруг сказала ей с ревностью в голосе: