Василий Федорович - Faciam lit mei mernineris

Говорят, что судьба никогда не допускает случайностей, и если что-то происходит, то значит у этого есть свое предназначение. Если бы кто-то сказал мне, что скука и безделье, приведшие меня в тот день в центр города Екатеринбурга, определят мою жизнь совершенно не в том ключе, какой я ее себе видел (а видел я себя тогда юристом-корпоративщиком), на многие годы – я бы сильно удивился.

Погожим летним днем, я, на тот момент студент третьего кажется курса Института Права и Предпринимательства УрГЮА, лениво шлялся по центру города, когда меня окликнул возле подземного перехода смутно знакомый по спортзалу паренек парой лет младше меня. Обернувшись, я увидел группу характерного вида молодых людей явно праворадикального вида, не обремененных ни интеллектом, ни красотой, ни жизненным опытом. К тому моменту о такого рода жизненных явлениях было полное представление, и в силу личных достижений и специфического околоспортивно-околофутбольного круга общения имелись достаточные основания полагать себя персоной, заслуживающей в глазах этой публики всяческого уважения.

- Василий!!! Юрист!!! – окрик со стороны окончательно заставил меня убедиться, что обращались именно ко мне.

В глубине подземного перехода перед моими глазами предстали пять или шесть юношей в легком весе и две очень страшные девочки, даже для тех диких и прекрасных времен покрытых невообразимым количеством палева. В дешевые отечественных берцы двоих мальчиков были вдеты грязные когда-то белые шнурки, на рукавах сомнительного вида бомберов красовались разнообразные наклейки, нашивки и значки. В целом вид каждого из них выглядел так, как если бы какой-то либеральный правозащитник для целей наглядной агитации изготовил поставил на видное место чучело скинхеда, пару лет его там продержал, потом за обветшанием выкинул на помойку, а ужасная креатура оттуда вылезла и зажила собственной жизнью. Если быть кратким, то похожи они были на карикатурную помесь панка, говнаря и скинхеда, и я воздал хвалу всем богам что лично у меня хватало ума не выглядеть так никогда, как и миловали меня боги от такой юности.

- …Юрист!!!! Приветствую! – Мой знакомый из спортзала подтолкнул ко мне двоих колоритных граждан. – Тут проблемы у ребят, видимо по твоей части.

- Ну привет! Ты кто такой будешь? – Присмотревшись, я увидел что моему собеседнику лет очень, очень мало. На меня грустно смотрели большие глаза, прыщи и огромные, с розовыми прожилками оттопыренные уши, а носитель их явно не только ходил в среднюю школу, но и явно был далек от ее окончания.

- Бля, тут это… еб твою мать! Короче тут проблемы у нас с мусорами! – Надтреснутый голос П., как звали моего собеседника, поведал мне печальную историю.

Лет ему было 15, и в Движении скинхедов П. состоял две недели, но карлотой с его слов уже не являлся. Более того, со своим другом чуть постарше по кличке Чека они основали собственную бригаду, которую я и имел счастье наблюдать. Промышляли они двумя видами промысла: ловлей и грабежом неформально одетых школьников, и вандализмом, выраженным в порче общественного имущества разными надписями и рисунками. Чувство прекрасного П. и Чеки никак не позволяло пройти им мимо чистой стенки, целой автобусной остановки или чего угодно, что можно быстро испачкать, испортить или сломать. Белые шнурки, на которые я обратил внимание, были со слов обоих заработаны ими в цыганском поселке, причем единственным свидетелем акции П. был Чека и наоборот. Я сразу попробовал себе представить щщи своего тогдашнего спарринг-партнера Г., который из тех шнурков мог связать себе занавесочку или шарфик, но не стал, дабы не расстраивать моих собеседников и не портить Г.. развлечение, когда бы он их повстречал и стал задавать вопросы.

Проблемы же с мусорами сводились к страшному: на Чеку лежало заявление у участкового по поводу хулиганства и мелкого вандализма в подъезде. Кроме того, П. и Чека были задержаны сотрудниками милиции прямо на улице. Оценив масштабы катастрофы, помнится я велел помыть подоконник от проявлений пробуждающегося в душах Чеки и П. национального самосознания, а участковому унести коньяк и две пачки бумаги, ну и впредь не гадить. Окончился тот наш разговор тем, что я предусмотрительно оставил обоим свой номер телефона, сделав вывод что юридические услуги им скоро понадобятся. Еще меня позвали вступить к ним в бригаду, но от столь щедрого предложения я трусливо отказался.

У читателя может возникнуть вопрос: а какого черта я вообще вступил в переговоры с подобными существами, да еще и телефон свой оставил? Тут стоит пояснить, что работать по специальности я начал пытаться одновременно с поступлением в Юридическую академию, одновременно постигая академическую науку с проявлениями ее на практике. Так как работы для «специалиста» первого, а также второго курса по специальности в общем мало, то тогда я брался вообще за все: начиная от бесплатной работы помощником юриста и курьером и заканчивая абсолютно дикими и случайными приработками, без зазрения совести представляясь студентом 4 курса. Разницы никто не замечал, ибо сказано мудрыми: «Окончив ВУЗ и поступив на работу, забудь все, чему тебя учили!». Эта практика сказалась благотворно и учебе: в отличие от прочих студентов на специальных предметах было доподлинно известно, что нужно учить и зачем.

С эпической встречи прошла неделя ровно, и у меня раздался телефонный звонок. Звонил какой-то мужик, и больших усилий стоило мне разобраться откуда он взялся.

Это оказался отец П., и рассказал он мне вот что. Двумя днями ранее его сын «с друзьями» гуляли по городу в компании двух скин-проблядей регионального масштаба Кис Белой и Черной, о которых я еще как-нибудь расскажу. В процессе прогулки им встретился атлетичного вида парень в широких штанах и на велосипеде с рюкзаком. Одна из Кис порвала у него на шее бусы, спровоцировав конфликт, после чего все остальные быстро оставили его без материальных ценностей: плеера, велосипеда, и еще какой-то дряни, сопроводив изъятие средним количеством пиздюлей. Позднее я видел терпилу, и при встрече дал ему добрый совет: враг не имеет пола и возраста! Если бы он не вступил в сепаратные переговоры с говном, то простой подачей Кисе в голову легко мог бы переломить ситуацию в свою пользу. Но вышло как вышло; и очень скоро нагруженные награбленным защитники белой цивилизации отступили практически через весь город, в парк «Зеленая роща». Где случилось странное явление: внезапно из кустов выехала машина ППС и приняла всю компанию в главе с П. которому подлая Киса вручила рюкзак, похищенный у терпилы. Действия П. и компании квалифицировали как разбой, и поехал П. на централ на малолетку отбывать меру пресечения в виде заключения под стражей. Отец П. нашел у него мой телефон, и, не представляя сколько мне лет, слезно умолял спасти кровиночку.

Над его предложением размышлял я секунды три, и согласился. Размышления носили примерно следующий характер: если справлюсь, то буду молодец и сработаю на репутацию, а П. сядет все равно, рано или поздно. А если нет, то это человека жалко, а П. – ни капельки. В конце концов тренируются же будущие врачи на кошках и собаках, а П. чем хуже? П. был даже лучше, потому что кошек и собак я люблю, а мудаков нет. Из ресурсов были у меня на тот момент лишь следующие:

- многолетний опыт общения с работниками прокуратуры и знание того как работает эта система из наблюдений за отцовской работой;

- собственная голова

- учебник уголовного права и зверская выучка судьи Г.Ю. Грозных, которая до такой степени вбивала в студентов Общую часть уголовного права, что по сию пору могу расписать состав любого преступления, не заглядывая в теорию вообще, строго доктринальным методом.

Денег у отца П. не было, а адвокат в деле участвовал только законный, запомнившейся мне предложением отцу П. заплатить 250 000 рублей, ему если П. получит срок, чуть больший чем предусмотрен квалификацией.

С такой вводной я решил сыграть в свою любимую игру «эксцесс исполнителя». Собрав всех наших участников драмы на пустыре и прихватив для наглядности в качестве переводчика с юридического языка на понятный авторитетного скинхеда Г., коего знал по спортзалу, при помощи большого количества мата и пиздюлей из показаний участников на свет родилось следующее. Так как никто ни о чем не договаривался, то подлая Киса по своей инициативе разбила терпиле ебло, тот бросил вещи, а мой П. их подобрал. Разделив применение насилия (а опознать терпила не смог никого) с хищением имущества, из группового разбоя я сделал чистый грабеж, в придачу совершенный П. единолично, по поводу чего тот написал чистосердечное признание и раскаялся. Тем временем отец П. примирился с терпилой, и после суда, который был осенью, наш герой вышел на свободу с условкой, причем очень мелкой.