Сид Чаплин - День сардины

В полный голос об английских тинэйджерах заговорили в 1957 году, когда над Западной Европой пронесся тайфун повального увлечения рок-н-роллом Вдруг все заметили, что с молодежью происходит что-то странное, тинэйджеры — так называют в Англии подростков и юношей в возрасте между 13 и 19 годами — совсем отбились от рук: не желают слушать старших, одеваются так, что рябит в глазах, танцуют разные новомодные танцы, а главное, ни в грош не ставят благие заповеди традиционной для Англии христианской морали. Возникла новая проблема — «проблема тинэйджеров».

Почтенные обыватели с редкостным единодушием окрестили все связанное с тинэйджерами «сумасшествием». Сами тинэйджеры и наиболее ревностные их защитники предпочитали говорить о «молодежной революции». Люди здравомыслящие взирали на чудачества подростков снисходительно, повторяя далеко не новые фразы: молодежь любит повеселиться и «перемелется — мука будет». Солидные бизнесмены — фабриканты одежды, обуви, владельцы телестанций и заводов, выпускающих грампластинки, кинобоссы — подошли к вопросу по-деловому: принялись выколачивать прибыль, во всем потакая вкусам тинэйджеров, а вкусы эти, увы, не всегда отличались разборчивостью.

Тинэйджеры, безусловно, привлекли к себе внимание английской общественности. В литературу пришел молодой герой. Наиболее значительные и интересные книги о тинэйджерах: «Абсолютные новички» Колина Макиннеса, «В моем одиночестве» Д. С. Лесли, «Что мир задолжал мне» Сильвестра Стайна, «Лгунишка Билли» Кийта Уотерхауза, автобиографическая повесть Рэя Гослинга «Общий итог». Эти произведения писались в конце 50-х — начале 60-х годов, когда бранные перепалки, анафемы и восхваления начали уступать место серьезному разговору, разговору по большому счёту. Люди как старшего (Макинес), так и молодого (Гослинг) поколения попытались выяснить, анализируя в своих статьях и книгах вкусы тинэйджеров, что же все-таки неладно с молодежью.

И стало очевидно, что вопрос совсем не так прост, как могло показаться на первый взгляд, что в поведении тинэйджеров много чисто мальчишеской позы, что в их «бунте» много страха, а в веселье — отчаяния. Не случайно любимцы тинэйджеров — молодые певцы Клифф Ричард, Томми Стил, Поль Анка, Томми Сэндс — завоевали любовь сверстников не столько модными «роками», сколько грустными песнями о печальном жребии подростка в жестоком и грубом западном мире.

поет Клифф Ричард в «Печальной прогулке».

Откуда эта преждевременная горечь, это неверие в себя, искушенность и стремление идти наперекор всему?

В период послевоенной экономической стабилизации Англии подростки получили право свободно распоряжаться своим заработком (раньше они по закону должны были отдавать его родителям). Вместе с тем в глазах закона они все еще остаются «малолетними», которых нельзя призвать к ответу по всей строгости. В связи с этим у тинэйджера возникло обостренное чувство самостоятельности и в то же время почти полной безнаказанности. Но самостоятельность — понятие относительное: в конце концов живешь не на необитаемом острове, а в обществе, среди других. Здесь-то и подстерегло тинэйджера то самое большое зло, от которого пошли затем все прочие крупные и мелкие неприятности, и отчаяние, и беззащитный мальчишеский нигилизм, и вынужденное признание, что ты неудачник. Тинэйджер обнаружил, что обществу на него просто-напросто наплевать.

«Боже, до чего ужасна эта страна, до чего тосклива, до чего безжизненна, до чего слепа!» — с горечью восклицает Малыш, безыменный герой романа Макиннеса. Это не пустые слова: они объясняют суть шумного «бунта» тинэйджеров. В скучном и сером мире наживы и стандарта, где никому ни до кого нет дела, подростки стремятся любой ценой завоевать право на внимание, на признание, на собственное лицо. Пусть иной раз и непривлекательное, но зато свое.

Тлетворное влияние образа жизни «свободного мира» отчетливо сказывается на тинэйджерах. Но оно не успело атрофировать у многих из них способность видеть фальшь и обман. Разочаровавшиеся в «славных завоеваниях» буржуазной цивилизации, они довольно критически относятся к разного рода буржуазным «ценностям» и крайне непочтительно о них отзываются. Английское государство, эта «мелкобуржуазная подделка под социализм», по меткому определению Дж. Олдриджа, церковь, пресса, армия, богачи, политиканы, «средний класс», школа — все это в полном смысле осточертело тинэйджерам, всему этому, как замечает Алан из книги Д. С. Лесли, «так и хочется плюнуть в морду».

При всем этом тинэйджеры остаются англичанами. Им далеко не безразлично то, что происходит «дома». Они любят родину и хотят жить в своей стране по-человечески. Мысль о водородной бомбе не оставляет их ни на минуту, привнося в их часто детские суждения нотку совсем не детской горечи. Вот почему наиболее активным участником английских организаций, выступающих за мир, — «Комитета ста», «Движения за ядерное разоружение» и «Нью Лефт» — является молодежь, причем подчас совсем юная. Растерянные, дезориентированные реакционной пропагандой, тинэйджеры все же тянутся туда, где есть надежда увидеть какие-то новые горизонты, помочь делом — например, принять участие в марше протеста, пикетировании или манифестации.

Особую ненависть вызывает у тинэйджеров расизм. Когда в 1958 году по всей Англии прокатилась волна расистских погромов, дело доходило до уличных сражений между тинэйджерами и погромщиками — английскими стилягами, доморощенными фашистами и недалекими обывателями, пошедшими у них на поводу. Духом антирасизма проникнуты все книги о тинэйджерах, прежде всего романы Макиннеса, «необычные, горькие, человечные», по справедливым словам английского критика-коммуниста Арнольда Кеттла.

Но, рожденные буржуазным строем, тинэйджеры несут на себе его клеймо. Это особенно заметно на моральном кодексе тинэйджеров. Ведь они только начинают жить, и откуда им знать, что такое настоящая мораль! В буржуазном обществе Нет надежных моральных ценностей, могущих служить образцом.

Тинэйджер, получающий от общества одни затрещины, пытается ударить в ответ — любым путем. Но у него не получается. Где уж подростку угнаться за «акулами»! А общество, построенное на фальши, не прощает слабых: растлевает их, коверкает, бьет в самое больное место. И все же люди остаются людьми. Но происходит страшное: они оказываются в одиночестве. Выросший в такой атмосфере, подросток не умеет помочь ни людям, ни самому себе. Его счастье, если он встретит человека, который его этому научит. А если нет?

В 1960 году в одном из английских журналов была напечатана большая статья Рэя Гослинга «Парнишка из прекрасной мечты», посвященная молодежи. Ее автор приходит к выводу, что самое заветное желание английского подростка — жажда чего-то глубокого, искреннего и прекрасного — неосуществимо. Не только потому, что общество не в состоянии удовлетворить его, но и потому, что сам подросток, дитя этого общества, не знает, как бороться за свою мечту: «Он (тинэйджер. — В. С.) стоит на сцене, залитой голубым светом прожектора, стоит на углу улицы, залитой оранжевым светом рекламы, и просит настоящего, просит любви в искусственном веке… Он все время молит о любви, о том, чтобы его поняли, хотя сам он не сумеет ответить тем же».

Роман Сида Чаплина «День сардины» — одна из лучших книг о тинэйджерах. Впрочем, не только о них. Герой Чаплина — Артур Хэггерстон, сын поденщицы, безотцовщина, мальчишка, выросший в трущобах рабочего района в одном из промышленных городов на севере Англии. Взволнованность и теплота, с какими автор описывает жизнь простой рабочей семьи, рисует портреты людей труда, сближают Чаплина — автора «Дня сардины» — с такими английскими художниками, пишущими о рабочем классе своей страны, как Джек Линдсей, Алан Силлитоу, Дэвид Лэмберт и молодой прозаик Стэн Барстоу.

«День сардины» написан в форме своеобразной исповеди: Артур вспоминает события, происшедшие с ним в основном между пятнадцатью и семнадцатью годами. В своем рассказе Артур многое опускает как само собой очевидное: ведь он не писатель, откуда ему знать, как писать книги? Читателю приходится самому досказывать недосказанное. Огромную роль в романе играет подтекст — то глубокое, укрытое под внешним, поверхностным, без чего нельзя понять всю правду ни о самом Артуре, ни о людях, с которыми его сводит жизнь.