Роза Ликсом - Купе № 6

— Двери гостиницы закрываются в восемь часов, после чего никто не может выйти или войти. Соблюдайте правила. Это для вашего же блага. Вам стоит знать, что наше законодательство не знает такого понятия, как «изнасилование».

На углу гостиницы испуганная лохматая собака смотрела на девушку полными страха глазами. Ей становилось все более грустно. Холод пустого пространства, простирающегося по соседству, леденящий дух влажных ветров и ночных кошмаров вбирался под кожу. На другой стороне улицы она заметила пару магазинов в советском стиле, один назывался «Гастроном», в другом продавали канцелярские товары. Над дверью «Гастронома» висел динамик, из которого доносились советские хиты. В витрине торчали полупустые полки. Перед магазином стоял ящик с талым льдом, в котором плавал брикет замороженной рыбы и два пакета молока.

В канцелярском магазине помимо бумаги продавали русский черный хлеб, пирожки с бараниной, маринованные огурцы и помидоры.

За магазином располагалось почтовое отделение, на стенах которого висели карты с обозначенными маршрутами движения овечьих отар. Девушка подписала несколько открыток и купила к ним дополнительные марки, посвященные достижениям монгольской промышленности.

На главной улице девушка обходила лужи, остовы разбитых машин, вздыбившиеся пузатые старые советские автомобили, лошадей, тянущих полуразвалившиеся телеги. Во дворе трехэтажного здания играла группа детей в ярких зимних одеждах. Крышка мусорного бака была оторвана, и отходы сыпались на грязный лед, позади мусорки валялся истерзанный труп жеребенка.

Девушка вернулась в гостиницу. Она вспомнила мужчину и его слова о монголах: как народ с богатой историей может находиться в таком упадке?

Девушка достала записку с номером, который дала ей Ирина. Она звонила с гостиничного телефона в течение часа, прежде чем ей удалось дозвониться. В трубке зазвучал мягкий и дружелюбный мужской голос. Когда девушка передала привет от Ирины и пояснила, кто она и почему приехала в город, мужчина разразился неудержимым смехом. В конце концов ей удалось уговорить его прийти на следующий день в гостиницу после работы, он обещал быть со своим другом.

Девушка снова села на диван. Запоздалое зарево больного солнца тяжело нависло над юртами. Она включила радио, настроенное на русскоязычный канал. Новости, обзоры, репортажи о всеобщих выборах и немного Стравинского.

Вечер. Около шести, как и договорились, в дверь постучали. В коридоре стояли двое высоких посмеивающихся мужчин лет тридцати. Они скромно присели на диван в гостиной. Девушка предложила им виски Black Label. Мужчины разом опустошили стаканы, и как только девушка вновь наполнила их, действие повторилось. Мужчины пообещали ей показать настоящий Улан-Батор и настоящую Монголию.

В восемь часов раздался настойчивый стук в дверь. Прежде чем девушка успела встать, дверь распахнулась, и в комнату вошли трое плотных мужчин. Лица гостей пожелтели, и в тот же миг все пятеро покинули комнату. Их шаги эхом отзывались в пустом коридоре. Девушка поняла, что случилось и кто были эти трое. Ноги ее обмякли, а по телу пробежала холодная дрожь, ее охватил озноб, и она почувствовала ужасную слабость. Она попыталась заснуть, но сон не шел, ее мыслями упорно овладевала январская ночь в Москве.

Она и Митька стояли перед входом на станцию метро «Дзержинская» и ругались, потому что опоздали на последний поезд. Позади был длинный вечер у Аркадия, много вина и сигарет. Они замерзли и старались поймать попутку. Наконец перед ними остановились синие «жигули». За рулем сидел маленький волосатый темный мужчина, который пообещал довезти их до самого дома. По дороге водитель поинтересовался у Митьки, не хотел бы он курнуть хорошей травки. Вскоре они были уже далеко от дома, в каком-то захолустном спальном районе. Девушка и Митька прошли вслед за мужчиной в совсем пустую, без мебели, квартиру многоэтажного дома. На полу лежали два грязных матраса, пустые водочные бутылки и множество окурков. Митька расплатился за покупку, и, когда они уже стояли на пороге, чтобы уйти, водитель выхватил из-за двери топор и саданул Митьку так, что тот потерял сознание. Девушка и крикнуть не успела, как водитель сжал ей горло, лишив дыхания. Под утро пьяный водитель отрубился, и окровавленный Митька смог выползти на лестничную площадку и позвать на помощь.

Девушка открыла глаза. Других звуков не было, только напряженное биение ее сердца и тиканье часов. Девушка схватила часы и сунула их в чемодан. Она тщетно старалась заснуть и освободиться от себя самой и своих страхов. Монгольское небо наполнилось звездами, они были яркими и близкими, они освещали черный небосвод словно летняя молния, но девушка не видела этого, спрятавшись под одеялом. В гостинице стояла тишина, тишина стояла в Улан-Баторе. И такой глубокой была тишина Вселенной, что девушка слышала лишь шум в ушах. Кошмар пришел и ушел, время от времени она исполнялась страхом, потом ненавистью, а потом еще каким-то чувством, от которого ей хотелось бежать, но под конец ощутила лишь невероятную тоску. Темнота давила на голову, сделав ее прозрачной. В конечном счете неприветливая ночь стала терять свою власть, уступив место слабому утреннему рассвету.

Девушка в нетерпении сидела на диване в холле гостиницы и ждала гида, ей хотелось с кем-нибудь поговорить обо всем, что произошло вечером. Сначала она услышала странные стоны со стороны лифта, а когда повернула голову, то увидела все тех же троих работников службы безопасности. Мужчины волокли забитых до бессознательного состояния и превратившихся во что-то бесформенное гостей девушки через холл к ожидавшим на улице «жигулям». Кровь и слюна капали на покрытый строительной пылью мраморный пол. Один из охранников недобро посмотрел на девушку, второй усмехнулся, третий даже не обратил на нее внимания. Девушка на стойке регистрации продолжала перебирать бумаги, ничего не замечая.

Когда желтые «жигули» растворились в ярком свете монгольского утра, из подвала поднялась монгольская бабка, закутанная в черную шерстяную кофту, в руках она несла цинковое ведро. Бабка вытерла пол и спустилась обратно в подвал.

За завтраком девушка рассказала гиду о своих гостях, о том, как их забрали и о только что увиденном.

Когда она закончила рассказ, гид произнес с сухой улыбкой на губах, что не хотел бы больше об этом слышать.

Они провели молчаливый день в музее естествознания.

На следующее утро девушка шла за гидом по городу и думала об Ирине, но Ирина, казалось, все время уплывала куда-то вдаль. Недалеко от телефонной станции девушка сказала гиду, что хочет позвонить в Москву. Гид попытался отговорить ее, но девушка вошла внутрь и поспешно заказала десять минут разговора. Они шесть часов прождали на станции, девушка и злобно уставившийся в пол гид, прежде чем телефонистка сообщила, что номер Ирины не отвечает. Ну конечно, ведь Ирина и Митька всё еще были на юге.

Поднялся сильный ветер. Он громыхал жестяной крышей гостиницы и катал по пустынным подмерзшим улицам бензиновые бочки. Гостиница содрогалась от шквальных порывов, скрипела, трещала и, казалось, вот-вот рухнет. Девушка дрожала от холода. Ветер принес из пустыни песчано-снежную бурю, которая била в окна гостиницы косым мокрым снегом, тающим, прилипнув к теплому стеклу. Девушка представила, как ветер выкручивает шурупы, как падают гайки, ломаются гвозди, как крошится бетон, и все здание оседает, превращаясь в груду песка.

Утром девушка сообщила дежурной на стойке регистрации, что больна и весь день не будет выходить, поэтому гид ей не требуется.

Она стояла у окна своего номера. Мимо нее с востока на запад проходило равнодушное солнце. С наступлением вечера оно упало позади юрт, и над городом повисла мрачная тяжелая темнота. День сменился вечером, а вечер перешел в ночь. Девушка смотрела, как искусственная луна, отдаленно напоминающая настоящую, нервно и ярко освещает белые крыши юрт, и затосковала по летним тополям Москвы.

Она решила отправиться на поиски своего недавнего спутника, ничего другого ей в голову не приходило. Ночь была светлой и холодной. Она побежала и на бегу оглянулась назад, зеленый свет прожекторов застыл над гостиницей, а серые лучи стремительно двигались на север. Она села в первый попавшийся автобус и выехала из города. В темноте мерцали огни юрт. Автобус проехал мимо шагающей прямо по краю дороги, раскачивающейся невпопад, бесцветной группы людей. У некоторых за спиной были тюки, кто-то нес в руках мешки и свертки. Автобус свернул к новостройке, в центре которой топорщились недостроенные многоэтажки. Огни в бараках строителей вяло приветствовали приближающуюся ночь. За пределами огороженной территории ютились старый грузовик и полуразвалившийся бульдозер. Красноватые блики фонарей рисовали в черном небе переливающиеся эллипсы, на строительных лесах горели желтые лампочки вечерней подсветки.