Киаран Карсон - Чай из трилистника

Ногти у нее обгрызены. Большой и указательный пальцы левой руки вымазаны фиолетовыми чернилами, а на правом запястье нарисованы фиолетовые часики. Без десяти два. На правом колене струп, память о падении недельной давности, когда она споткнулась по пути на утреннюю мессу, потому что надела новые лакированные туфли с ремешком и низким каблуком — они и сейчас на ней, — и скользкие подошвы еще не зашершавились; теперь носки уже слегка ободраны. Уши у нее проколоты: я вижу крошечные мягкие дырочки в мочках; сегодня сережек на ней нет.

Я запомнил эти подробности потому, что накануне вечером читал рассказ о Шерлоке Холмсе под названием "Картонная коробка". Если сюжет вам знаком, то вы помните, что в коробке (желтой, из-под паточного, или нектарного, табака) обнаружились два отрезанных уха, одно из которых — мужское — было проколото. Более того, коробка была отправлена из Белфаста, города, в котором я жил, что придавало событиям рассказа еще большую реалистичность. Поэтому в тот день я поневоле сосредоточил внимание на ушах Береники, и, рисуя их в своем воображении, и по инерции вижу и остальное.

Как неустанно повторяет Холмс, идеальный мыслитель, всесторонне изучив один-единственный факт, способен воспроизвести не только цепочку событий, которые ему предшествовали, но также и все последствия, к которым он приведет. Подобно тому, как Кювье мог по одной кости верно описать всё животное, внимательный наблюдатель, глубоко осмысливший одно звено в череде эпизодов, будет в состоянии в точности определить все остальные, как до него, так и после.

Мысленным взором я следую за Береникой — или, быть может, переношусь в свое прежнее тело рядом с ней. Мы у Водохранилища, прислонились к развалившемуся навесу где-то на заброшенных участках. Из кармана своей зеленой кофты она достает «Черепаховый» портсигар и одной рукой, с щелчком и эффектным, заговорщическим жестом, открывает его. Внутри лежат две галлахеровские «Синие», которые они сует в рот и прикуривает от одной спички, словно главный персонаж голливудского фильма. Ее искусность меня впечатляет.

Из нее бы вышла, думается мне, отличная героиня девчачьих приключенческих рассказов из «Однокашницы», еженедельника, который я презирал из мужских предубеждений, пока не понял, что меня всё больше восхищают эти костюмированные драмы, в которых фигурировали, к примеру, прекрасная принцесса Трансильванская, имевшая обыкновение наряжаться в крестьянскую робу, чтобы ближе познакомиться и подружиться со своими подданными, и Безмолвная Троица Сокрытого Четвертого, носившаяся по ночам в монашеских рясах по тайным коридорам древних школ в поисках истины, таящейся за очередной загадкой.

Мне чудится, что Береника про себя улыбается. Когда она говорит мне, что нашла способ летать, я не так уж и удивляюсь; ее изобретательность, повидимому, не знает границ. Она откроет мне секрет в день своего рождения, 18 августа, который приходится на праздник св. Елены, матери императора Константина, обретшей Крест Господень.

Английские историки во все времена в один голос уверяли, что Елена родилась в Колчестере, поскольку была дочерью короля Кола, от которого и пошло название города. В 326 году Дух Святой ниспослал ей видение о том, что Крест погребен внутри горы Голгофы, и она без промедления направилась в Иерусалим. Здесь Елена обнаружила, что язычники соорудили на Лобном Месте свои храмы, чтобы надежнее скрыть место, где был захоронен Христос. Она разрушила кумирни и низвергла статуи Юпитера и Венеры. Выкопав яму великую, ее сподвижники обнаружили Гроб Господень и рядом с ним — три креста.

Неподалеку они нашли три священных гвоздя, весьма проржавевших, и надпись, что была прикреплена к Кресту; и было невозможно определить, какой из трех крестов тот самый, на котором Спаситель принес себя в жертву. Епископ Макарий, узнав о затруднении, посоветовал Елене принести кресты в дом к одной из самых знатных женщин города, которая слегла со смертельным недугом. Когда это сделали, Макарий стал поочередно прикладывать кресты к заболевшей, и она немедленно и полностью исцелилась, прикоснувшись к одному из них, в то время как другие два действия не возымели.

Св. Клена поместила основную часть Креста в серебряный ковчег в Церкви Гроба Господня. Неоднократно указывалось, что имеющихся кусков Креста хватило бы для постройки боевого корабля. Чтобы опровергнуть эту невежественную клевету, достаточно сказать, что частицы Креста Господня зачастую бывают не крупнее булавочной головки и не толще человеческого волоса. Можно также довериться свидетельству Павлина, который в эпистоле к Северу сообщает, что хотя от Креста почти ежедневно отломляли щепы, он не претерпевал ни малейшего убытка. Св. Кирилл Иерусалимский, писавший двадцать пять лет спустя, отмечает, что крохи реликвии разбросаны по всему христианскому миру, и уподобляет этот феномен чудесному насыщению пяти тысяч, засвидетельствованному в Писании.

Что же до гвоздей, то один св. Елена вставила в уздечку, другой — в диадему для своего сына. Третий она бросила в Адриатический залив, чтобы успокоить шторм, и это море по сей день находится под ее покровительством. Когда она умерла, император Константин приказал похоронить ее с подобающей пышностью в величественном мавзолее. В память о ней он воздвиг статую; кроме того, она увековечена в названии острова Св. Елены, открытого испанцами в день ее поминовения, где другой император, Наполеон, впоследствии закончит свои дни в изгнании.

Надо заметить, что в этот день поминают и Клару Монтефалькскую, монахиню-августинку, которая пережила и стремилась воспроизвести в своем теле основные этапы страданий Христовых, от Гефсиманского сада до Голгофы. Многие верили, что Иисус сокрыл свой Крест в ее сердце. Поэтому по ее кончине, едва она успела испустить последний вздох, сестры кинулись на всё еще теплое тело, чтобы извлечь драгоценное сердце. Разрезав ее кухонным ножом, они нашли в ее плоти атрибуты Страстей Господних: сначала Крест, затем бич, копье, губку, столб бичевания, терновый венец и багряницу.

Образ порождает образ. Елене привиделся Крест, потаенный во внутреннем пространстве земли; Клара зачала Крест в своем внутреннем пространстве; и действительность подтвердила эти видения. Я по-прежнему грежу о Беренике. Мы плывем сквозь палаты памяти в поисках себя наяву.

18 августа 1959 года. Дядя Селестин готовит сеанс волшебной лампы, придуманный им специально ко дню рождения Береники: краткая история водохранилища Безмолвной Долины, главного источника воды для города Белфаста. Тема эта волнует его уже давно, поскольку в ней он видит весь спектр нашей общественной неустроенности. Он курит галлахеровскую «Синюю».

Опускаются сумерки. Дядя задергивает шторы и включает проектор. Первый слайд — вид на север с главной насыпи.

Если вас интересует, почему Безмолвная Долина так называется, говорит Селестин, то существует легенда о том, что там никогда не пели птицы. Коекто полагает, что этот феномен связан с наличием некоего воздушного мешка, который мешает полету. Здесь же зафиксирован высокий уровень радиоактивного излучения, а некоторые скалы, как говорят, по ночам светятся.

Голубой дымок от сигареты Селестина раскручивается вверх внутри световой воронки; дядя переходит к следующему слайду.

Здесь представлен лорд Карсон с замечательным экземпляром кристаллического кварца, шесть граней которого призваны символизировать шесть графств только что образованной провинции Северная Ирландия. Окрестные утесы, говорит Селестин, известные как Бриллиантовые Горы, густо нашпигованы кристаллами аметиста, топаза, хризоберилла, турмалина и перидота.

Он показывает крупные планы образцов упомянутых кристаллов, в которых я узнаю коллекцию Ольстерского музея. Они мерцают в темноте зала.

Оливково-зеленый перидот, продолжает он, ценится особо, когда обнаруживается в виде серпентина, иначе змеевика, из которого вырезают статуэтки св. Патрика, изгоняющего из Ирландии змей.

Далее — вид Слив-Донарда, самой высокой горы в районе Морн. Обратите внимание: на вершине едва виднеются развалины каменного скита; именно здесь устроил себе жилище св. Донард, после того как принял крещение от св. Патрика. Согласно преданию, Донард был местным вождем-язычником. Св. Патрик, прибыв в эти края, послал к Донарду служку с просьбой о пропитании для своих спутников, поскольку святые мужи считали подобные приношения само собой разумеющимися. Донард сказал мальчику взять одного из своих самых свирепых быков. Мальчик попытался это сделать и, естественно, был вынужден спасаться бегством.

Вот перед вами замечательный образчик ирландской бычьей породы. Из уроков по отечественной истории вы знаете, что бык является эмблемой Ольстера — после знаменитого похищения быка из Куальнге[8]. Когда мальчик рассказал св. Патрику, что с ним случилось, тот дал ему волшебный повод, на котором бык пришел на закланье кроткий, как агнец. Он был забит, разделан и засолен.