Эдвард де Боно - Искусство думать. Латеральное мышление как способ решения сложных задач

В основном люди связывают новые идеи с техническими изобретениями и научными теориями. И в том и в другом случае появление новой идеи становится возможным, по-видимому, только при наличии соответствующих технических знаний. Это, разумеется, верно – но одних лишь технических знаний, очевидно, недостаточно, ибо даже знающие люди не приходят к новым идеям автоматически. Одна американка разбогатела благодаря тому, что предложила определенным образом сворачивать лист бумаги, чтобы использовать его одновременно как счет, чек и квитанцию. Ее предложение экономило столько времени, сил и канцелярских принадлежностей, что получило самое широкое применение. Важно отделять процесс возникновения новых идей от их реальной значимости. Самые заурядные новые идеи возникают таким же образом, как идеи, изменяющие ход истории. Говорят, Наполеон как-то заявил, что избавиться от левретки его жены столь же трудно, как от целой вражеской армии.

Ярким примером недостаточности технических знаний и правильного настроя для рождения новой идеи может служить история электронной лампы – изобретения, с которого началось развитие электронной техники со всеми ее чудесами. Эдисон, маг и чародей в области электричества, по сути дела, уже держал в своих руках устройство, похожее на электрическую лампочку накаливания, в котором сейчас мы усмотрели бы прообраз современной лампы. Более того, он даже запатентовал свой прибор. Эдисон больше, чем кто-либо другой, имел все необходимое, чтобы по достоинству оценить важность нового прибора, поскольку в мире не было человека, более осведомленного в области электричества. Однако лишь годы спустя англичанин Дж. Флеминг осознал истинное значение нового устройства. И даже Ли де Форест, создавший триод (трехэлектродную лампу), не сумел в полной мере разглядеть значимость сделанного им открытия, пока оно не привлекло внимание инженеров проводной связи.

Объяснять чрезвычайную неуловимость новых идей тем, что их рождение является делом чистого случая, – пораженческий путь. Согласно этой теории, новая идея не может возникнуть до тех пор, пока ее основные ингредиенты не будут сведены вместе особым образом в определенный момент времени в сознании одного человека. Выходит, надо ждать, пока случай преподнесет нам такой плодородный сгусток информации. И хотя в поддержку подобного подхода имеется множество свидетельств, он крайне пассивен.

После того как идея появилась, человеческий разум с кипучей энергией и сноровкой берется за ее дальнейшее развитие. На глазах одного поколения людей самолет прошел путь от смелого опыта двух велосипедных механиков до вида транспорта, удобство и эффективность которого не нуждаются в доказательствах. Компьютер превратился из огромного механизма стоимостью в миллионы фунтов стерлингов в дешевое, привычное, общедоступное и компактное устройство. Человеческий разум превосходен, когда речь заходит об усовершенствовании. В этом направлении его мощь практически безгранична – человечество уже подходит к разработке вспомогательного электронного мозга, который будет способствовать дальнейшему развитию этого умения. На фоне этой способности к совершенствованию существующего способность человеческого разума к выработке принципиально новых идей чрезвычайно слаба. Они возникают исключительно спорадически даже в тех случаях, когда технологические предпосылки для их появления давно сформировались. Аппарат на воздушной подушке мог быть создан задолго до того, как Кристофер Кокерелл подал эту идею.

Наличие технических средств дает возможность воплотить в жизнь новые идеи, которые без этого остались бы нереализованными. Так, например, еще в 30-е годы XIX века Чарльз Бэббидж – лукасовский профессор математики[3] в Кембридже – вполне мог сконструировать первый компьютер, если бы не отсутствие электронных технологий, благодаря которым создание ЭВМ в конечном итоге стало возможным. Его идеи совершенно правильны, но в средствах их реализации он был ограничен металлическими шестеренками. Однако сама по себе техника идеи не генерирует.

При пассивном методе получения новых идей остается лишь ждать и надеяться. Однако есть и другой путь. Если появление новых идей всецело зависит от случая, то чем объяснить, что у одних людей, таких, например, как Эдисон, новые идеи появляются значительно чаще, чем у других? Знаменитые изобретатели и ученые, как правило, выдвигают на протяжении своей жизни не одну, а целый ряд новых идей. Это наводит на мысль, что есть какая-то способность вырабатывать новые идеи, которая у одних развита лучше, чем у других. Способность эта, видимо, объясняется не столько совершенством интеллекта, сколько привычкой к определенным приемам мышления и особым складом ума.

Награда за новую идею может оказаться как весьма значительной, так и совсем ничтожной. Человек, который изобрел уборочный комбайн, разбогател, в то время как изобретатели швейной машины не получили ничего. Единственная награда, на которую можно твердо рассчитывать, – это радость победы. Она в корне отличается от радости, которую приносят все прочие достижения, ибо при этом человек испытывает эмоциональные переживания значительно более высокого порядка.

Если новая идея появилась, ее уже нельзя отбросить. В этом и состоит бессмертие новой идеи.

Одно дело – просто отдавать себе отчет в полезности, выгодности и значительности новых идей, и совсем другое – допустить, что можно предпринять некие целенаправленные шаги, чтобы получить эти идеи. Вряд ли кто-то будет возражать против первого утверждения, тогда как в истинности второго многие, вероятно, усомнятся.

Есть два противоположных метода усовершенствования какого-либо процесса. Первый сводится к попыткам непосредственно улучшить сам процесс, в то время как второй предполагает выявление, а затем устранение тех факторов, которые препятствуют процессу. Если водителю показалось, что автомобиль движется недостаточно быстро, он может или сильнее нажать на акселератор, или же лишний раз проверить, полностью ли отпущен тормоз. Точно так же инженер-конструктор, стремясь увеличить скорость машины, может либо снабдить ее более мощным двигателем, либо снизить сопротивление воздуха и вес самой машины, замедляющие ее.

Чтобы лучше понять, что же такое ум, возможно, следует изучить, что такое глупость: определить, чего не хватает глупому человеку, легче, чем увидеть, что именно дано умному с избытком. Попытки уразуметь, почему основной массе не удается изобретать что-то новое, могут оказаться осмысленнее попыток выяснить, почему отдельным людям это удается. Узнав каким-то образом, что препятствует появлению новых идей и у людей вообще, и у какого-то конкретного человека в частности, мы, возможно, смогли бы улучшить способность вырабатывать новые идеи.

Необходимость в латеральном мышлении вызвана ограничениями мышления вертикального. Сами понятия «латеральное» и «вертикальное» можно пояснить следующей аналогией.

Невозможно вырыть яму в другом месте, продолжая углублять старую.

Логика – это инструмент, помогающий углублять и расширять ямы, чтобы сделать их в целом лучше. Если же яма вырыта не там, где требуется, никакие ухищрения и улучшения не перенесут ее на нужное место. И хотя это ясно любому землекопу, продолжить расширять старую яму гораздо легче, чем начать рыть новую где-то еще. Вертикальное мышление – это углубление той же ямы; латеральное – попытка копать в разных местах.

Нежелание оставлять наполовину выкопанную яму отчасти объясняется тем, что человеку жаль усилий, бесплодно затраченных на ее создание. Гораздо проще продолжить начатое, чем пытаться выяснить, нельзя ли сделать что-либо иное в другом месте, – на прежнем месте есть нечто зримое, что привязывает нас к себе.

Невозможно рассмотреть что бы то ни было в другой стороне, продолжая пристальнее вглядываться в прежнем направлении. Две мысли проще всего увязываются друг с другом, когда у них есть общее направление, а тогда уже легче продолжить нанизывать последующие мысли друг на друга в прежнем направлении, нежели пренебречь им. Отказаться от старого – сложная задача, особенно когда замена еще не появилась.

Есть две разновидности привязанности к частично вырытой яме: привязанность к вложенным усилиям и привязанность к выбранному направлению.

По сей день наибольшее количество научных усилий, бесспорно, направлено на логическое расширение и углубление единожды выбранной ямы. Кто-то из ученых лишь слегка царапает ее стенки, кто-то отбивает целые глыбы. Однако самые выдающиеся идеи и крупные прорывы в науке – удел тех ученых, которые игнорируют начатую яму и начинают копать другую. Причиной может послужить недовольство старой ямой, полное неведение о ее существовании, настоятельная необходимость быть отличным от других или даже просто чистая прихоть. Подобное перескакивание с одной ямы на другую – явление весьма редкое, поскольку система образования достаточно эффективна, а образовательный процесс нацелен на то, чтобы привить юношам уважение к тем ямам, которые вырыли для них старшие. Это и понятно, ибо в противном случае образование привело бы только к беспорядку и хаосу: сложно добиться нужного уровня компетентности и вменяемости специалиста, потворствуя чувству неудовлетворенности имеющимися ямами. Кроме того, образованию нет дела до прогресса: его цель – открыть как можно более широкому кругу доступ к знаниям, которые представляются полезными. Иначе говоря, цель образования – информирование, а не творчество.