Александр Державин - Как жить, чтобы жить хотелось. Антикризисные стратегии

Наступила пауза, но она не была неловкой. Доктор уловил искру внимания в глазах собеседника и продолжил:

– А знаешь, что необычного случилось со мной? Рано утром через открытую форточку ко мне залетела одна мысль и угодила мне прямо в голову. Я проснулся и понял: в любой ситуации есть выбор и любая ситуация – результат нашего свободного выбора.

При этих словах Мишень прищурился.

– Ты говоришь, выбор? Значит, моя жизнь – это тоже результат моего выбора?

– Безусловно. Тебе не нравится, как ты живешь? Ты говорил, что один…

– Да, хотя вокруг меня много народа, но по сути я один, один…

Доктор напрягся. Он почувствовал, что сейчас его собеседник отважится на откровенность.

– Я обманываю сам себя. Понимаешь, я занимаюсь тем, что мне не нравится. Работа, общение, образ жизни, который я веду, – все это мне претит, но ведь все это с моего же позволения, как ты говоришь, я сам сделал такой выбор. Но меня преследует чувство, что я предал себя, свои мечты. Заигрался в деньги. Я привык делать то, что не приносит мне удовольствия, но приносит выгоду… Когда я подбирал себе квартиру, то понял, что в сфере недвижимости можно неплохо заработать – и занялся недвижимостью. Люди, которые меня окружают, интересуются моими финансами гораздо больше, нежели моими чувствами. У меня медицинское образование, но я лишь два года проработал по специальности – мне стало скучно. А все потому, что я поступил не туда, куда хотел, не мое это было желание… А отношения… Говорить даже не хочу, видимо, любовь обиделась на меня… Вначале я страдал, а теперь научился жить и не чувствовать боли, забил на все. Боль сопровождает меня всю жизнь – с самого детства. Но я, наверное, сам неосознанно стремлюсь к ней, раз выбрал такое занятие… Я живая мишень. Почти каждый день моя жизнь висит на волоске. Я слышу свист пролетающих клинков, слышу, как они втыкаются в деревянное покрытие диска. Один за другим… Их всего тридцать три. Тридцать три шанса умереть… Адреналин зашкаливает, и это помогает забыться. Это и заполняет пустоту.

Доктор смотрел на него во все глаза. Все оказалось гораздо серьезнее, чем он мог себе представить.

– Чтобы не сойти с ума на этом диске, я вспоминаю мгновения из детства: мне десять лет, август, вечер, закат, и я сижу рядом со своей бабушкой на скамейке под окнами дома…Теплые руки, запах картошки и семейной любви… Впереди кромка леса и поднимающийся туман. Даль, в которой надежды и мечты. Васильки и ромашки, полынь и душица – целый букет чувств. Вот оно, родное… Но вот, – его голос резко изменился. – Тридцать третий просвистел рядом с сердцем, шоу закончилось, и воспоминания мои тоже закончились. Я человек – мишень. И знаешь, зрители отдают немалые деньги. Но я уверен на сто процентов: на самом деле все они тайно ждут, что нож попадет в меня… Ждут, затаив дыхание… Между жизнью и смертью один миг, одна тоненькая ниточка, которая может оборваться. И каждый пролетевший мимо клинок – это новый шанс жить. Такое чувство, что я точно заново рождаюсь. За один такой номер мне платят тысячу баксов – очень даже неплохо, учитывая, что это, по сути, месячная зарплата врача в поликлинике… Но самое главное, для меня это что-то вроде анестезии. Я радуюсь тому, что остался жив, чувствую какую-то наполненность… Этой адреналиновой прививки мне хватает на несколько дней. За такой трюк я получаю тысячу баксов.

Он замолчал. На его лице проступила ясная, безотчетная боль… Казалось, еще мгновение, и в его глазах заблестят слезы.

Исповедь Мишени удивила Доктора, но лишь отчасти: он понимал, что рано или поздно это случится. Их ранние беседы были поверхностными, «подготовительными». Доктора, безусловно, задело упоминание о необычном «хобби» на первой встрече, но развивать эту тему самому, тянуть из него признание клещами ему не хотелось. Сейчас, на третьем «сеансе» – встрече, Мишень уже сам был готов «раскрыться», поделиться с Доктором своими сокровенными переживаниями, и эта готовность вылилась в такой пусть не совсем связный, но искренний речевой поток, полный горечи и отчаяния.

Говорить не хотелось: Мишень переводил дух, а Доктору нужно было время, чтобы осмыслить услышанное. Они молча допили кофе и съели остывшие круассаны. Два часа пролетели незаметно. Казалось, воздух стал другим, больше осенним, нежели вокзальным. Потеплело, уходить совсем не хотелось, но человек-мишень надел свою темно-синюю куртку. Он положил на стол деньги, посмотрел в задумчивые глаза Доктора, хотел что-то сказать, замер на миг и вместо слов сделал глубокий выдох.

– Благодарю за то, что выслушал. Я позвоню.

– Что же необычного произошло с тобой сейчас, точнее, сегодня? – спросил Доктор низким голосом. Он не хотел спрашивать, ему пришлось проявить усилие, чтобы задать этот вопрос.

Мишень не сразу, но ответил. Практически шепотом он произнес одно слово:

– Искренность.

Он ушел, а Доктор погрузился в размышления. Его терзали противоречия. Пожалуй, самое интересное только начиналось. Он взглянул на деньги, оставленные Мишенью: их было намного больше, чем сумма, указанная в счете. О чем это говорит? Пожалуй, о его щедрости и расточительности. Доктор постарался припомнить все известные ему детали: дорогая машина (пусть и купленная в кредит), своя квартира в престижном районе на западе Москвы, работа, которая приносит весьма достойный заработок, брендовая одежда, дорогой парфюм, стильные аксессуары… Он явно заботится о себе – уж очень ухоженным выглядит. В меру накачан и в меру… Но мера есть у него снаружи, а вот внутри баланс явно нарушен. Казалось бы, у Мишени есть все, но он чувствует себя одиноким и несчастным. Значит, эта насыщенность на самом деле – пустота? Иначе откуда столько негативных мыслей? Откуда этот регулярный неоправданный риск?

По дороге на работу Доктор продолжал размышлять о Мишени. Все-таки было в этом человеке что-то необычное, притягательное и… близкое. Вообще, в каждом человеке, даже если он кажется ординарным и посредственным, есть нечто удивительное… О любом человеке можно написать захватывающий роман, ведь что может быть интереснее, чем сама жизнь со всеми ее горестями и радостями? Может, и он, Доктор, когда-нибудь напишет книгу о своем необычном клиенте? Почему бы и нет?

Жизнь состоит из печали и счастья… Стоп. Поводы для печали мы часто придумываем сами, а радостей нас никто не лишает. Получается, что жизнь – это испытание. Мы ставим перед собой задачу, решение которой зависит от правильно выбранного инструмента. Прав был учитель Доктора, который утверждал, что самая эффективная практика, которую можно использовать каждый день, – это сама жизнь. Именно эти слова и содержащийся в них смысл в свое время помогли ему изменить отношение к жизни. Научили его видеть необычное в обычном.

Но вот уже он на пороге своего кабинета. Пора приниматься за работу.

ПРАКТИКА «УВИДЕТЬ»

Что же необычного произошло с вами сейчас, точнее, сегодня?

Счастье не может быть вовне – только внутри себя. Все начинается с любви.

Прошло две недели, а Мишень все не объявлялся. Доктор даже начал беспокоиться. Он даже думал позвонить ему, но внутренний голос психотерапевта-профессионала говорил: «По этическим нормам, первым звонит клиент – это показатель его мотивации».

И вот наконец на экране мобильного телефона высветились заветных шесть букв: «Мишень», и секунду спустя Доктор услышал знакомый глубокий голос, чем-то напоминавший голос чревовещателя.

– Здравствуй, Доктор!

– Здравствуй, Мишень, рад тебя слышать! Как дела?

– Да все нормально. Если не считать того, что не хочется жить, – проговорил он с той же самой злорадно-ироничной интонацией.

«Что ж, он называет вещи своими именами и смотрит правде в глаза. Уже неплохо», – подумал Доктор, а вслух сказал:

– Хорошо, что осталось желание позвонить! – Он разговаривал с Мишенью в этакой шутливой манере, которая казалась ему достаточно эффективной. – Если нашлись силы для звонка, может, найдутся и для встречи?

Доктор почувствовал, что контакт снова установлен.

– Давай. Скажем, через пару часов?

«Ох, – мысленно посетовал Доктор, – через два часа мне как раз нужно быть у стоматолога. Я и так нарушаю правила, не принимая Мишень в кабинете, а уж если буду переносить собственные дела ради встречи с ним, это будет и вовсе из ряда вон.

– Нет, я буду занят, – спокойно ответил он. – А вот через четыре часа уже освобожусь.

– Понял. Еще наберу, – голос прозвучал тихо и неуверенно. – Благодарю.

В трубке раздались короткие гудки. Доктора сразу начали терзать сомнения: правильно ли он сделал, отказав Мишени? Если бы речь шла о любом другом клиенте, он бы поступил так, не задумываясь… Но ведь Мишень – особый случай. Он не объявлялся больше двух недель, и нет никакой гарантии, что снова не исчезнет. Вообще Доктор чувствовал ответственность за всех своих клиентов, за тех, с кем работал, а в данной ситуации это чувство было особенно обостренным – ведь речь шла не только о профессиональном, но и о личном участии. Состояние Мишени было знакомо ему не понаслышке, и он понимал, что просто обязан помочь – ведь тем самым он не только вылечит его, но и спасет ему жизнь. Мишень хочет с ним общаться, доверяет – после недавнего признания в этом не оставалось никаких сомнений. Но связь между ними еще очень непрочная и может оборваться в любой момент. А что, если этот момент наступил сейчас? При нынешнем положении дел любая мелочь может стать роковой… Может, зря он все-таки пытается оставаться врачом и вести себя соответствующе? Может, раз Мишень видит в нем приятеля, то и вести себя с ним по-приятельски?