Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2, Дэвид Годмен . Жанр: Эзотерика. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Дэвид Годмен - Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2
Название: Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2
Издательство: -
ISBN: -
Год: -
Дата добавления: 6 февраль 2019
Количество просмотров: 272
Читать онлайн

Помощь проекту

Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2 читать книгу онлайн

Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2 - читать бесплатно онлайн , автор Дэвид Годмен
1 ... 16 17 18 19 20 ... 88 ВПЕРЕД

Он молчал примерно полчаса. Я был уверен, что он слышал мою просьбу, но, по всей видимости, был не расположен отвечать. Я повторил просьбу. Ответа снова не последовало. Он молчал еще полчаса. Я попросил в третий раз и снова полчаса ждал ответа, но его не было. Он просто сидел молча с открытыми глазами, не глядя ни на что конкретно.

В конце концов, устав от напрасного ожидания, я осторожно потряс его за плечо, чтобы вывести его из состояния задумчивости. «Свамиджи! – сказал я. – Я трижды задал вам этот вопрос, но вы отказываетесь отвечать мне. Если вы не хотите давать мне никаких советов, вы можете, по крайней мере, сказать это. Вы должны хотя бы просто ответить мне, сказать, что вы не хотите отвечать на мой вопрос».

Пападжи улыбнулся и сказал: «Ом Пракаш, я говорил с тобой, но ты не слушал».

Это удивило меня. Я смотрел на него, не отрываясь, в течение полутора часов, ожидая ответа, и мог совершенно определенно заявить, что он не издал ни единого звука.

Я не сказал об этом прямо. Я только посмотрел на него и сказал: «Я не слышал. Пожалуйста, повторите еще раз».

«В таком случае, – сказал Пападжи, все еще улыбаясь, – у тебя что-то не то со слухом».

«Как я мог не услышать вашего ответа? Я сижу рядом с вами и с нетерпением жду его. Я смотрел на вас в течение полутора часов, и за все это время ни разу не увидел, чтобы ваши губы двигались, и не услышал ни единого звука».

Он сказал: «Ты слушал невнимательно. Ты говоришь, что я не ответил тебе. Это молчание, в течение которого я не разговаривал с тобой, и было ответом».

Он посидел еще несколько минут. Он сидел в особой позе, в которой часто сидят мусульмане, – ноги согнуты под туловищем, и человек сидит на пятках. В то время Пападжи часто сидел в такой позе.

В конце концов он показал на меня пальцем и очень резко сказал: «Думай, когда ты должен думать. Смотри, когда ты должен смотреть. Говори, когда ты должен говорить. Когда не должен, молчи!»

В те первые несколько месяцев я приходил к нему ежедневно. Если к девяти часам вечера я еще не появлялся, он сам приходил ко мне. Он выходил из дома, чтобы выяснить, почему я не пришел. Я опаздывал не часто, и когда все-таки опаздывал, это случалось потому, что опаздывал мой поезд.

Хотя он явно ожидал, что я буду приходить к нему каждый день, он редко разговаривал со мной. Мы просто часами сидели вместе в молчании.

Иногда он говорил что-нибудь утилитарное, например: «Ом Пракаш, не мог бы ты принести мне воды» или «Ом Пракаш, принеси мне паан», но это был предел нашего словесного общения. Я никогда не задавал вопросов, и он редко говорил о чем-то, что не имело отношения к его сиюминутным личным потребностям. Так он вел себя почти со всеми в то время. В первые двадцать один год, что я знал его (с 1969 до 1990 г.), по-моему, он говорил в общей сложности не более чем 21 час. Это один час в год.

Время от времени его преданные приходили к нему за советом. Он слушал и говорил что-нибудь подходящее. Но если у него никто ничего не спрашивал, он молчал. Это не потому, что он был невоспитан. Он просто был очень молчаливым человеком, который говорил только тогда, когда было необходимо что-нибудь сказать. Никто не был недоволен тем, что он молчит, потому что все мы чувствовали, что нам это на пользу. Большинство людей, которые приходили к нему и сидели рядом с ним в молчании, чувствовали, что они соприкоснулись с его милостью.

Позвольте мне привести пример. Мои родители были недовольны тем, что я провожу все свое свободное время с Пападжи. По правде говоря, это их сильно раздражало. Я однажды подслушал, как они жаловались кому-то на меня.

«Он все свое время проводит с Пападжи. Он не заботится о нас так, как полагается. Мы его родители, но он больше не хочет проводить с нами хоть сколько-нибудь времени. Каждую свободную минуту он проводит с этим Пападжи. Он наш старший сын. Это его обязанность – быть дома с нами».

Мой отец однажды пошел к Пападжи, чтобы пожаловаться на мое поведение. Но вместо того чтобы высказать вслух свои жалобы, он просто сел молча, не сказав ни слова.

Пападжи ни разу не взглянул на него и даже не заговорил с ним, но когда мой отец вернулся домой, в тот же день он сказал мне: «Ом Пракаш, когда я сегодня встретил Пападжи, я чувствовал себя так, словно сидел перед своим собственным отцом или, может быть, дедушкой. Я не говорю о том, что было какое-то физическое сходство. У меня просто было чувство, что я нахожусь с кем-то из старших родственников из моей собственной семьи».

После этого визита мой отец перестал жаловаться на мое поведение. На самом деле, через какое-то время он тоже стал в какой-то степени верить в Пападжи.

Однажды он спросил Пападжи: «Я вижу, что ваша кундалини пробуждена. Можете ли вы пробудить и мою кундалини тоже?»

Пападжи только улыбнулся и сказал: «Это произойдет само».

Я должен рассказать вам об этой его улыбке. Для меня, когда Пападжи улыбается, это не просто знак того, что он счастлив или дружелюбно настроен. В этой улыбке есть какая-то проникающая сила. Когда Пападжи адресует кому-либо свою улыбку, в его взгляде есть такая сила или мощь, что она проникает в самое сердце. И разум не может сопротивляться этому. Когда эта улыбка сталкивается с разумом, разум вынужден уступить. Весь рассудочный хлам сразу же смывается, как только его касается эта улыбка.

Каждый раз, когда я прихожу к Пападжи, мне не хочется уходить. Все эти годы, что я хожу к нему, у меня ни разу не возникало желания сказать ему: «Пападжи, мне нужно идти. Можно я пойду домой?»

Поэтому Пападжи всегда сам говорит: «Ом Пракаш, можешь идти домой». И только после этого я способен уйти.

В первые годы нашего общения он иногда забывал сказать мне, чтобы я шел домой. Или, может быть, он просто хотел, чтобы я остался. И когда это случалось, я оставался ночевать у него, потому что, как я уже говорил, я не мог сказать ему, что мне надо уходить. Был один случай, когда я провел две ночи подряд в его доме, потому что он оба раза забывал сказать мне, чтобы я шел домой. На третий день мой отец пришел к нему, чтобы выяснить, почему я не пришел домой. Когда он пришел, он был очень сердит.

«Мой сын даже не соизволил сообщить мне, где он находится или куда собирается! – начал он. – Какой же это сын! Он совсем нас не уважает!»

Пападжи сказал ему: «Вы говорите, что вы отец Ома Пракаша. В каком-то смысле вы правы. Но я тоже его отец. Вы отец, который зародил его в чреве его матери. Такие отцы порождали Ома Пракаша множество раз, снова и снова. Я тот самый отец, который взял на себя ответственность за то, чтобы он не попал в чрево очередной матери. Пожалуйста, помните, что я тоже отец этого мальчика».


Некоторые из последующих опытов общения с Пападжи будут появляться в других частях этой книги. А я тем временем возвращаюсь к деятельности Пападжи в Харидваре и Ришикеше.

В 1950-х и 1960-х гг. многих иностранцев, которые приходили к Пападжи, посылал к нему свами Абхишиктананда, французский монах, чья встреча с Пападжи в Южной Индии была описана в одной из предыдущих глав. Сам свами Абхишиктананда продолжал навещать Пападжи в течение 1960-х гг., то в Ришикеше, то в Лакнау. Мира описывает свои впечатления от одной из этих встреч.


Я впервые встретила его в конце 1960-х гг., когда жила с учителем в ашраме Сапт Саровар в Харидваре. Абхишиктананда в то время жил в хижине в Уттаркаши, всего в нескольких часах езды на автобусе, поэтому он часто делал остановку в пути, чтобы навестить учителя, когда ехал на юг или с юга. Учитель рассказывал мне о нем до того, как я его увидела, поэтому я знала все о нем еще до того, как он приехал. Абхишиктананда считал учителя очаровательным человеком, но он никогда не был его преданным. Он был непоколебимо предан христианству, и это не позволяло ему принять учение учителя и назвать его своим гуру. И несмотря на это, он приходил снова и снова, всегда с длинным списком вопросов, касающихся духовности.

Сатсанги с его участием были очень интересными, потому что он знал, как спровоцировать учителя на хорошие ответы. Несмотря на то что он интересовался мистицизмом и много медитировал, у него был очень интеллектуальный подход к христианской теологии и индийской философии. Он хотел найти что-то вроде общего фундамента христианства и индуизма, и многие его вопросы были заданы с этой целью. Иногда учитель превращал все в шутку, вступая с ним в философские дискуссии, но чаще он пытался сказать ему, что все идеи – и христианские, и индуистские – должны быть отброшены. Учитель снова и снова говорил ему, что его приверженность христианским идеям мешает ему войти в то состояние, о котором он так много думал и писал, но Абхишиктананда не мог это принять.

Сатсанги с учителем не были серьезными. На них всегда было много смеха и шуток. Абхишиктананда иногда жаловался, что мы были недостаточно серьезными и что мы смеялись без причины. Это смешило нас еще больше. Однажды, когда мы были с ним в Лакнау, Абхишиктананда пережил что-то вроде экстатического состояния в результате того, что учитель сказал ему что-то. Не осознавая, что он делает, он споткнулся, перевернулся и упал лицом прямо в миску с мукой. Мы все сидели тогда у учителя на кухне. Когда он поднялся, он был весь белый. Конечно же, все хохотали так, что Абхишиктананда расстроился.

1 ... 16 17 18 19 20 ... 88 ВПЕРЕД
Комментариев (0)
×