Потап Медведьев - "Зависшие" между мирами: cамоубийство, эвтаназия, кровная месть

Однако Молотов неожиданно оказался мало того, что памятлив (чего за ним уже давно не замечалось), но и активен. К пяти часам он переоделся в свой парадный костюм и уселся, как и было обещано, ждать нынешнего министра иностранных дел — Шеварнадзе. Надо было что-то делать. Домашние посовещались и в вежливой форме сказали ему, что Шеварнадзе просил передать, что не может подъехать к 5-и часам, но подъедет как только сможет. Вячеслав Михайлович выразил неудовольствие, подумал и пошёл снимать костюм. В этом состоянии (приподнятого ожидания) он пребывал ещё пару дней, но потом забыл и снова вернулся к своей старческой жизни.

Вскоре он заболел воспалением лёгких и достаточно быстро умер...»

Суть неожиданного улучшения состояния перед смертью очень хорошо отражает калмыцкая поговорка: «Светильник, перед тем как потухнуть, вспыхивает». Данный факт, собственно, и является главным указующим знаком для умирающих и их родственников. Получив его, человек должен был, используя последний приток жизненных сил, привести в порядок дела, написать завещание и со всеми попрощаться. Как правило, это была последняя возможность для умирающего проделать всё необходимое, находясь действительно в здравом уме.

После краткого периода активности, смертельно больной или умирающий от старости снова возвращался в своё состояние угасания, продолжительностью, как правило, не более 40-ка дней. И где-то совсем незадолго до предполагаемой смерти (дня за три) появлялись физиологические знаки, свидетельствующие о том, что смерть близка и неминуема. К таковым, по народным наблюдениям, относятся:

• Резкое увеличение глазных зрачков. Они расширяются практически до размеров всей радужки глаза.

• Округление глаз, приводящее с одной стороны к немиганию, а с другой, к эффекту, так называемых «вытаращенных» глаз.

• Побеление и скашивание набок кончика носа.

• Побеление верхней губы (в той области, где растут усы).

• Убегание с его тела вшей.

• Резкое посинение переносицы.

• Дыхание, осуществляемое сразу через две ноздри (фиксируется карманным зеркальцем)

• Болезненная реакция на резкие и шумные звуки, с неспособностью определить их источник.

• И другие.

Все это, в совокупности (по одному знаку делать такие выводы нежелательно), давало понять, что человек находится на грани неизбежной смерти. Это и было для родственников указанием, что его жизненная судьба закончена, и во избежание захвата души духами старости или болезни, он скорейшим образом должен быть предан смерти.

У некоторых народов Сибири расставанию со стариками посвящался праздничный ритуал. В честь ухода старика к «верхним людям» закалывали оленя. В ходе этого праздника старику предлагались самые жирные и вкусные куски. Когда же он пресыщался и уже больше не мог глотать, его сын забивал его рот и гортань оставшимися кусками, прекращая тем самым доступ кислорода.

Когда родственники принимали решение помочь умирающему закончить свой путь, наступал момент истины. Кто-то должен был отважиться и взять на себя роль убийцы. Кто-то должен был стать «ангелом» смерти. Обычно желающих, как мы уже говорили, не находилось, ибо все знали, что перед мёртвым придётся отвечать. Да, сейчас он на смертном одре, со слезами на глазах просит помочь, дабы не оказаться добычей демона болезни. Но совсем не значит, что именно в том же состоянии духа он будет пребывать, будучи мертвецом. Как раз наоборот, стоит ожидать, что за чертой жизни мёртвый призовёт к ответу того, кто, по его же собственной просьбе, лишил его жизни. Именно данное обстоятельство удерживало родственников от желания помочь лично.

Когда-то автору этих строк доводилось изучать жизнь русской деревни 19-го века, и его весьма затронул факт, что при русских деревнях дозволялось жить конокрадам. Все знали, что этот человек — конокрад, но ему разрешалось проживать в пределах данного селения. Правда, жил-то он всё-таки на отшибе, но тем не менее. Вначале я подумал, что это ошибка или описка летописателей. Оказалось, нет, они повторяют это неоднократно. «О, ужас, — думалось мне, — теперь понятно, почему в России так распространено воровство!»

По мере начитывания материала оказалось, что моё восприятие бытности русской деревни было плоским и односторонним. И мало чем отличалось от мнения европейцев, что все русские — воры. Оказалось, конокрадам жить в селении разрешалось, но на определённых условиях. Во-первых, они не имели никакого права украсть что-либо в этом селе. За это просто забивали насмерть. Во-вторых, их не просто допускали жить рядом — их использовали. Использовали в тех ситуациях, когда обычный селянин не решался что-либо предпринять, а дело того требовало.

К примеру, в природе существуют времена, когда мир «тамошний» и мир «тутошний» соприкасаются. Именно в такие моменты происходит активное проникновение в «наш» мир потусторонних существ. Одни из них добрые — это наши умершие родственники, другие злые — неупокоенные существа разного калибра и степени вредности. Умерших родственников селяне ритуально кормили, парили в баньке и всячески ублажали, а от «вреднюг» — открещивались.

Правда, любой мало-мальски грамотный крестьянин понимал, что от зла в целом откреститься сложно, проще отдать ему малую часть, тогда оно успокоится и больше донимать не будет. Именно поэтому во время определённых религиозных праздников в деревнях происходили ритуальные бесчинства «нечистой силы». Крестьянин утром просыпался и видел, что у него либо ворота сняты с петель и унесены прочь, либо телега лежит на крыше сарая, либо случилось ещё что-то из ряда вон выходящее. Кряхтя и тихо матерясь, хозяин звал домашних, и они совместными усилиями наводили порядок. При этом ругаться он, конечно же, ругался, но в душе был доволен, поскольку считалось, что тот дом, который таким образом «отмечен нечистой» силой, повторному посещению вредоносных сил уже не подлежит. На целый год крестьянин мог быть спокоен. Как говаривали позже на фронте: «В одну воронку снаряд дважды не падает!»

Роль «нечистой силы», по ночам переворачивающей телеги, обычно исполняла сельская неженатая молодёжь. Но заметную лепту вносили и иные персонажи. В частности, конокрады. Запрет на кражи в своем селе во время подобных ритуальных праздников отменялся.

Конокрады крали понемножку, дабы и не слишком разозлить хозяев, и выполнить свои обязанности. Если же кража случалась крупная, то после праздников украденное возвращалось.

Конокрадов, а кроме них ещё вдов, бобылей, колдунов, ведунов, цыган, евреев, кузнецов и просто чужаков, крестьяне использовали и при иных ритуальных потребностях. Во время зачинания и оканчивания дел, для усиления плодородия полей и скота, для защиты от вредоносных сущностей, для лечения и зубодрания и во многих других подобных случаях.

Особая роль отводилась «чужакам» в похоронных обрядах. Считалось, что предпохоронной и непосредственно похоронной деятельностью родственникам умершего заниматься не следует. Они должны присутствовать на похоронах, но не готовить их. Тем не менее, кто-то же должен был рыть и закапывать могилу, обмывать, одевать умершего, закрывать ему глаза и рот и совершать иные соответствующие событию действия. Этим-то и занимались разномастные чужаки, которых ради подобных моментов селяне терпели у себя под боком.

Важны были чужаки и когда тот или иной человек (или его семья) принимал решение об окончании жизненного срока в результате болезни или старости. Для русских православных деревень это, конечно, не характерно, но зато весьма широко использовалось в Сибири и на Севере. Когда больной, старик или опозоренный принимал решение уйти из жизни, он предпочитал не накладывать на себя руки самостоятельно. Для этой цели за деньги нанимали какого-то «чужака». И вовсе не потому, что их было не жалко. Нет, чужой (бобыль, колдун, нищий, чужестранец, вор и т.д.) считался человеком «сдвоенной» природы, то есть в нём присутствовали черты и «того» и «этого» миров. Данное обстоятельство облегчало ему возможность избегнуть наказания за совершённое преступление. Никаких гарантий, конечно же, не было, но лучших вариантов не было тоже.

Подобное восприятие реальностей свойственно многим древним культурам. Причём чем более культура стара, тем больше шансов, что подобные воззрения в ней наличествовали. Особая каста неприкасаемых существовала у зороастрийцев. Именно она ведала всеми похоронными и иными «тёмными» вопросами жизни и смерти. Были (и есть) неприкасаемые в индуизме. На них также возлагалось решение «подобных» проблем. Что, кстати, и определяло их неприкасаемость: они имели непосредственные отношения со смертью и потусторонним миром. Никто не считал их плохими, но они были «чужими» и потому однозначно отторгались обществом. Есть изгои у тамильцев. Именно с тамильского «парайан» в общемировом лексиконе утвердилось слово «пария». В Японии существовала каста «эта» (яп. «много грязи»), которая также занималась нечистыми, с точки зрения буддизма, делами (забой скота, выделка шкур, похоронные процедуры, чистка выгребных ям, обслуживание заключённых и т.д.)