Адин Штайнзальц - Роза о тринадцати лепестках

Реальное различие между человеком и ангелом заключается совсем не в том, что человек обладает телом, а ангел — бестелесен; правомочно лишь сравнение души ангела с человеческой душой. Душа человека неимоверно сложна, это целый мир, состоящий из различных сущностей, в то время как ангел — единичная сущность и в этом смысле существо одномерное. Кроме того, из-за своей многогранности, способности содержать в себе противоречащие друг другу начала и из-за своего главного дара — Б-жественной искры, составляющей внутреннюю силу души, которая, собственно, и делает его человеком, — из-за всего этого человек обладает способностью проводить различие между разными вещами, и в особенности, — отличать добро от зла. Способность эта дает человеку возможность подняться на великие высоты, она же может явиться и причиной его отступления с прочно занятых, казалось бы, рубежей. Ничто из этого не дано ангелу. По своей внутренней сущности ангел навсегда остается неизменным; его статичное существование может быть временным или вечным, но оно раз и навсегда ограничено рамками, заложенных в него при его сотворении свойств.

Среди бессчетного множества категорий ангелов, населяющих различные миры, есть и такие, что существовали с начала времен; они — вечная, неизменяемая часть мироздания. Ангелы этих категорий в некотором смысле действуют как проводники жизненной энергии, через которые Б-жественная милость поднимается и опускается из одних миров в другие.

Но есть и такие духовные существа, которые создаются во всех мирах, особенно в мире действия, где мысли, поступки и переживания людей порождают ангелов всевозможных видов. Исполнение человеком любой заповеди является не только действием, преображающим материальный мир; это также духовный акт, сам по себе святой. И именно эта сторона заповеди — ее концентрированная духовность и святость — и есть тот ее главный компонент, из которого создается ангел. Другими словами, связанные с исполнением заповеди чувство и намерение, вместе со святостью самого этого действия, становятся сущностью заповеди, получившей самостоятельное существование и ставшей новой объективной реальностью. Это отдельное существование исполненной заповеди и образует ангела, новую духовную реальность, принадлежащую миру созидания. Таким образом последствия исполнения заповеди выходят за рамки ее влияния на материальный мир; это становится возможным благодаря святости, заключенной в заповеди, непосредственно связывающей человека со всеми высшими мирами.

Иначе говоря, человек, исполняющий заповедь, молящийся или направляющий мысли ко Всевышнему, создает тем самым ангела, и таким образом дух его проникает в высшие миры. Этот ангел, связанный самой сутью своей с человеком, создавшим его, тем не менее существует в другом измерении бытия-в мире созидания, и только там заповедь обретает свою истинную сущность. Происходит процесс, при котором обращение к Б-гу или жертва, приносимая Ему, — а в этом и заключается внутренний смысл любой заповеди, — поднимается в виде ангела в духовные высоты и вызывает изменения в системе высших миров, главным образом в мире созидания, а оттуда влияет на более высокие миры. Как мы видим, сущность действия проявляется в тот момент, когда то, что совершено в нашем мире, отделяется от конкретных физических обстоятельств — времени, места и личности — и становится ангелом.

И наоборот, ангел может быть послан вниз, из высшего мира в низший. Ибо то, что мы называем миссией ангела, может проявиться по-разному. Ангел не может предстать перед человеком в своем истинном облике, так как сам человек, его ощущения и возможности восприятия принадлежат исключительно миру действия, в котором нет средств для адекватного восприятия людьми духовных существ. Ангел остается принадлежащим к другому измерению даже тогда, когда он в той или иной форме воспринимается человеком. Известно, что воспринимаемые нами электромагнитные колебания — то есть видимый свет — занимают лишь небольшую часть спектра. Все, что находится вне этих пределов, для наших чувств как бы не существует. Но эти колебания, обычно не воспринимаемые человеком, можно «видеть» лишь с помощью особых преобразующих приборов — так, например, радио— или телевизионные сигналы должны пройти через специальные трансформирующие устройства, чтобы стать доступными нашим ощущениям. Подобно этому существуют реальные явления духовного мира, которые мы едва осознаем; они становятся доступными нашему восприятию благодаря различным трансформациям или, на языке Кабалы, облачению в «одеяния». Иногда вместо этого говорят о «сосудах», придающих форму тому, что их наполняет. Таким образом, существование ангелов становится воспринимаемым — причем не только людьми, но иногда и животными (так. Тора рассказывает об ослице Бильама. «увидевшей» ангела), хотя в этих случаях вернее было бы говорить о смутном ощущении, нежели о сознательном восприятии.

Ангел может открыться пророку или праведнику — человеку, находящемуся на чрезвычайно высоком духовном уровне; иногда же право удостоиться откровения высшего порядка даруется обычным людям. Но даже тогда, когда простой человек или пророк пытается передать свои переживания от встречи с ангелом, его впечатления, неизбежно ограниченные возможностями наших органов восприятия, остаются связанными с материальным миром, и поведать об этом переживании оказывается возможным только на языке действительных или воображаемых образов физической реальности. Поэтому когда пророки пытаются описать или передать другим свой опыт общения с ангелом, их рассказы, как правило, пугают своей фантастичностью. Такие выражения, как «крылатое создание небес» или «глаза колесницы Всевышнего», являются лишь бледным и неадекватным представлением пережитого в действительности, ибо откровение, которого удостоился пророк, было явлено ему в образной системе иных миров, и любое описание его возможно лишь на языке антропоморфизмов, то есть с помощью уподобления сверхчеловеческого человеческому. Когда пророк говорит, что видел ангела с головой быка, это не следует понимать буквально — у ангела вообще нет никакой «головы». Однако внутреннюю сущность видения, которое ищет перевода и разъяснения на языке материальной действительности, можно выразить, указав на некое сходство между ангелом и быком и определив таким способом некоторое духовное свойство ангела, воспринятое человеком.

Итак, все описания пророческих видений — не более чем способ выразить абстрактную духовную реальность посредством словаря человеческого языка; хотя, конечно, бывает и так, что ангел появляется в одной из вполне привычных для нас форм, заполнив собою какой-нибудь знакомый нам «сосуд» и представ в виде привычного нам явления физического мира. Трудность здесь в том, что тот, кто видит ангела в таком образе, не всегда осознает, что это — лишь призрак и что, скажем, огненный столп или человеческая фигура не принадлежат полностью миру естественных причин и следствий. И в то же время ангел — духовная сущность, посланная из высшего мира, — появляется и функционирует в заданных границах в материальном мире, либо полностью подчиняясь его законам, либо действуя в своего рода вакууме между мирами, где физическая природа служит лишь оболочкой для более высокой субстанции. В Танахе* (Танах — аббревиатура слов Тора (Пятикнижие), Невиим (Пророки) и Ктувим (Писания) — совокупность трёх главных книг еврейской традиции) описано, как Маноах, отец Шимшона, увидел ангела в образе пророка, однако интуитивно почувствовал, что видит и воспринимает не человека, а явление совершенно иного порядка. И только когда этот ангел изменил форму и превратился в огненный столп, Маноах понял окончательно, что это фантастическое существо, которое он видел и с которым говорил, было не человеком, не пророком, а явилось из совершенно другого измерения действительности — то есть было ангелом.

Сотворение ангела в нашем мире и немедленный его переход в другой мир — само по себе не есть событие сверхъестественное; на самом деле это явление принадлежит повседневной реальности, является неотъемлемой частью нашего существования, оно может показаться даже рутинным и обыденным, поскольку уходит корнями в традиционную систему заповедей, то есть предписанного нам метода освящения мира. Совершая действие, создающее ангела, мы никак не воспринимаем его самого, сотворенного нами, — этот акт кажется нам частью общей структуры материального мира, в котором мы живем. Подобно этому ангел, посланный нам из другого мира, далеко не всегда возвышается над обычными законами физической природы. Часто случается, что он предстает перед нами в естественном мире причинности, и только пророческое видение может открыть, в каком случае происходящее является результатом вмешательства высших сил. Ибо человек по своей сути связан с системой высших миров даже тогда, когда, как это обычно бывает, эта система остается для него скрытой. В результате она кажется ему частью окружающего его мира — так же, как и все его двойственное существование, включающее и материю, и дух, есть для него нечто само собой разумеющееся. Человек нисколько не удивляется переходам из сферы материального существования в сферу существования духовного, которые он постоянно совершает в мире действия. Более того, все остальные миры, проникающие в наш мир, предстают перед нами как часть чего-то вполне естественного. Можно сказать, что существование ангелов и мира созидания вписывается в систему бытия, подчиненного физическим законам, как и та сторона существования, которую мы можем наблюдать непосредственно. Таким образом и само существование ангела, и исполнение им своей миссии, при котором он переходит из одного мира в другой, не обязательно могут являться нарушением физических законов в широком смысле этого понятия.