Сарагерел - Зов шамана

Среди бурят устные предания в виде улигеров (былинных сказаний) служили важным средством передачи шаманских традиций из поколения в поколение. И шаман, и сказитель играли большую роль в сохранении древних знаний. Сказитель почти не отличался от шамана: его пение, считалось, обладало шаманской силой врачевания, подобно пению хатаали (певцов-лекарей североамериканских индейцев) навахо. Заклинания шаманов по призыванию духов, которыми начинались все обряды, облекались в стихотворную форму и часто заимствовали язык улигеров.

Бурятское шаманство, как и шаманство монгольских и сибирских народов, подвергалось жестоким гонениям при сталинском правлении, но ему удалось выжить. А после распада в 1991 году Советского Союза и смены политического курса в Монголии ряды действующих шаманов в Сибири и Монголии стали быстро пополняться, так что теперь они есть почти в каждой общине.

Я сама выходец из этого древнего и гордого народа. Мои предки принадлежали роду Тэртэ племени хонго-одоров, народа клана лебедя с отрогов Восточного Са-яна. Существует чудесная легенда о нашей шамансюй родословной. Примерно пятьсот лет назад мои предки жили в Северной Монголии, у озера Хубсугул, и шаманы моего рода ворожили здесь, у подножия Саянских гор. В ту пору среди монголов некогда могущественной империи Чингисхана царили распри, когда не только племя шло на племя, но и происходили гонения на шаманов со стороны монголов, перешедших в буддийскую веру тибетского толка. Основатель нашего рода по имени Тоорэй перебрался на север, в чудную Тункинс-кую долину, расположенную между отрогами Саян и рекой Иркут (Иркут — от бурят, эрхуу — «капризный», «крутящийся»).

Однажды во время охоты он увидел нескольких лебедей, летящих к озеру. Когда они опустились на землю, то сбросили свое оперение, и он понял, что перед ним решившие искупаться дочери хана Хормаста-тэнгри. Он спрятал одеяние одной из них. Выйдя из воды и обнаружив пропажу, та запричитала, поскольку не могла вернуться в верхний мир. Тогда Тоорэй вышел из своего укрытия, а встретившись, они полюбили друг друга и поженились. У них родились три сына, положивших начало трем родам в моем отчем крае (район Хоймор Тункинской долины). Старший сын стал шаманом. Его род получил название «зарин», а его потомки стали правителями и вожаками среди бурят. Средний сын, названный Тэртэ, женился на шаманке Бакшагуй, чей шаманский дух передался мне. Они стали предками шаманов среди потомков Тоорэя. От младшего сына по имени Бата ведут свою родословную многие буддийские ламы, один из которых ныне — видный лама в Непале.

Судьба трех родов Тоорэя была предсказана его женой-лебедем. Когда ее три сына выросли, она попросила мужа вернуть ей прежнюю одежду, чтобы навестить своих ближних в верхнем мире. Накинув лебяжью одежду, она превратилась в птицу и устремилась к дымовому отверстию в юрте. Ее супруг, боясь, что та никогда к нему не вернется, попытался ухватить ее за ноги. Руки его были испачканы сажей, поскольку он возился с разведением огня, и с тех пор лапы лебедей стали черными. Женщина-лебедь трижды покружила вокруг юрты, поведав семье, что потомки старшего сына станут родом правителей, потомки среднего сына — родом шаманов, а потомки младшего сына — ламами. Ее пророчество сбылось.

Бакшагуй удаган, мать рода Тэртэ, происходила из древнего монгольского рода шаманов, восходящего к Чингисхану. Ее имя означает «шаман без наставника», то есть она получила навыки и посвящение непосредственно от духов. Первый шаман этого рода, получивший удху (дух шаманского посвящения), был современником Чингисхана и одним из нескольких шаманов и шаманок, вороживших при императорском дворе в ту пору.

Прежде было много шаманов Тэртэ; ныне же я одна из немногих оставшихся шаманов, которые сохраняют традиции этого рода. В бурятской культуре роль шамана не ограничивалась лишь знахарством и поддержанием равновесия в общине, но и предполагала сохранение и передачу древних традиций. Признавая за собой эту ответственность, я с любовью и смирением выношу на страницы данной книги шаманские знания, что даровали мне духи.

Бог указал, что мне надлежит путешествовать и поверх земли, и под землей, наделив меня такой силой, что я могу ободрять и утешать обиженных, а с другой стороны, повергать в уныние чересчур счастливых. Умы же тех, кто слишком предается усердию, я могу равным образом так менять, что они станут охотно предаваться утехам. Имя мое КёТёл-кан, и я шаман, ведающий грядущее, прошлое и все, происходящее ныне, поверх и ниже земли.

Заарин Кёгёл-кан, из книги:

Chadwick, Nora К. and Victor Zhirmunsky. «Oral Epics of Central Asia»1

Я убеждена, что поставленный в заголовке вопрос вам уже приходилось слышать или предстоит услышать, раз вы решились заняться изучением шаманства. Ведь это вполне резонно. Вступление на стезю шамана — предприятие нешуточное, шаг не менее важный, чем поступление в университет, женитьба или занятие государственного поста. Подобные сравнения взяты не случайно: обучение шаманству имеет много общего с этими тремя решениями. Как и при посещении университета, вы обнаружите, что становление шамана сопряжено с учебой. Просто там нет выпуска как такового; вы будете учиться новому на протяжении всей шаманской деятельности. Вы научитесь многому, о чем, возможно, прежде никто не ведал и что, пожалуй, другим не дано до конца понять. Становление шамана сходно с брачным союзом: вы навсегда соединяетесь с духами, с которыми предстоит сотрудничать. От призвания шамана невозможно просто так отмахнуться, потеряв к нему интерес. Обращение к шаманству сходно с вступлением в государственную должность, когда на вас накладывается высокая ответственность. Истинный шаман служит не только себе, он отвечает и за благополучие народа, которому служит, и за поддержание равновесия в окружающем мире.

Я не пугаю вас, указывая на то, сколь ответственна стезя шамана; я уверена, что многих из вас привлекут грядущие испытания. Обретение шаманства — настоящее приключение. Вы обогатитесь невиданным доселе опытом, приобретете удивительные и поразительные силы. Главное — никогда не забывать о цели шаманской работы и всегда с неизменным уважением относиться к духам, дарующим вам всевозможные навыки.

Буряты верят, что все истинные шаманы призваны духами. Действительно, в большинстве культур сибирских народов шаманство обычно наследуется, и некоторые миряне порой путают передачу шаманского духа в роду с представлением о некоем генетическом наследовании. Это заблуждение. В шаманских родословных дух не всегда передается от отца к сыну или от матери к дочери. Духи — помощники шамана — тяготеют к такой семейственности просто потому, что после кончины шамана легче призвать близкого к усопшему родственника либо односельчанина, знакомого с прежним шаманом и его приемами. Тем самым проще передать традиции следующему поколению. Из-за преследований советской властью большая часть подобных линий наследования оказалась прерванной, и ныне шаманские духи призывают тех, кто представляется им наиболее подходящим для шаманского поприща, независимо от их происхождения.

Хотя само представление об обязательной передаче внутри определенной семьи права на шаманство несостоятельно, тем не менее любой шаман, невзирая на его национальность, избирается духами с самого рождения. Чтобы как-то отметить нишаньскую шаманку[4],

богиня Умай вложила той в руки бубен и водрузила на голову шапку еще до рождения. Естественно, духи распознают некие природные задатки и личные качества, делающие человека особо способным к шаманству. Вы сами убедитесь, когда на своем поприще или на совместных собраниях повстречаете других шаманов. Такие черты невозможно точно описать, но я заметила, что все встреченные мною шаманы, будь то в Сибири, Америке либо где-то еще, похоже, обладают сходными чертами характера. Эти черты, возможно, появились вследствие обучения шаманству либо исконно присущи личности, наиболее склонной к занятию шаманством.

В западных странах большинство людей вначале узнают о шаманизме из книг или по радио и телевидению. Это связано с тем, что шаманизм долго притеснялся официальной церковью; в последние десятилетия он возрождается лишь благодаря усилиям таких людей, как антрополог и шаман Майкл Харнер и писатель Карлос Кастанеда. Несмотря на гонения, духи старых шаманов никогда не покидали нас. Иногда они давали знать о себе через родственных духов колдуний, общающихся с духами медиумов, и иных людей нехристианского духовного призвания. Как сибирячку меня не может не печалить положение многих и многих духов прежних времен, оказавшихся не у дел, не имеющих возможности поделиться своей древней мудростью с потомками тех, кому они некогда служили. И сколь счастливы они теперь, когда возрождается шаманство. Не удивительно, что кельтское шаманство обретает такую же известность в Европе и Америке, как северная, греческая и славянская разновидности шаманства. Вполне естественно, что эти чудные, долго пребывающие в небрежении духи предков вновь получили возможность поделиться с нами своими сокровищами.