Джон Перкинс - Шаманские техники личностных изменений. Опыт превращений

За прошедшие годы он несильно изменился. В волосах появилась седина, но он продолжал завязывать их в косу. На лице не было морщин, кроме тех, что появлялись вокруг карих глаз, когда он улыбался. Глаза по-прежнему светились жаждой жизни, страстью к любви, историям, животным, лесам и людям. Он носил одни и те же (или, по крайней мере, похожие) сандалии, любил свободные брюки и рубашки из светлой ткани местного производства. За его плечами висела сумка, с которой (я готов поклясться) он не расставался эти два десятилетия.

Мне необходимо было подумать над его вопросом. Я помнил, что читал об этом, но я плохо запоминаю цифры. Он проткнул палкой лист, упавший на нашу тропу.

— Миллион лет? — спросил я наугад. Он улыбнулся мне, шагнув в тень пирамиды. Я последовал за ним, благодарный за прохладу тени.

— Цифры не имеют значения, — продолжил он. — Мы пережили много катастроф. Согласно легендам, люди сотворены уже в пятый раз. Предыдущие четыре раза мы были уничтожены, но каждый раз именно Меняющий облик, которого можно называть «Колдуном» или «Пророком», извлекал нас из бездны.

Вьехо Ица подошел к первой ступени и начал подниматься. Я вспомнил историю, связанную с его ногой. В молодости он работал на раскопках, помогая археологам. Однажды вечером он принял предложение коллеги побежать наперегонки к вершине пирамиды. Но оступился и упал. Когда его нашли, то все были уверены, что он мертв. Целитель-майя вернул его к жизни. Вьехо Ица стал другим существом. Он научился читать, стал учеником того целителя и, говорят, начал разговаривать с духами. Его стали называть «сабио», «мудрый», и добавили к его имени «Вьехо».

Мне было тяжело подниматься за ним по камням. Некоторые камни были иззубренными и острыми, как ножи, в то время как другие рассыпались и падали вниз, как только я прикасался к ним ботинком. Мне показалось, что пирамида пытается сбросить меня. Сначала я отбросил эту мысль как смехотворную. Но когда вспомнил, с какой легкостью поднимался на нее раньше, то призадумался. Что-то изменилось. Я попытался успокоить себя тем, что иногда необходимо пройти через трудности, чтобы достичь новых вершин. Ведь изменило же падение жизнь Вьехо Ицы? Вздрогнув при этой мысли, я заставил себя идти медленно, осторожно выбирая путь.

Я больше не старался поспеть за ним. Несмотря на возраст и поврежденную ногу, он передвигался без всяких усилий. Я остановился и какое-то время просто любовался его движениями. Он, казалось, скользил, всем телом слившись со скалой, подобно змею, который не просто был как дома на этой пирамиде, а был ее частью. Отсутствие ограждений и страховки нисколько не пугали его. Я с завистью смотрел, стараясь повторить его технику. Время от времени он останавливался и, как это делают змеи, изучал обстановку. Поначалу я делал то же самое, но убедился, что, разглядывая почти отвесную стену, землю, оставшуюся где-то далеко внизу, я не вижу никакой опоры и лишь чувствую головокружение. На меня накатывал страх, когда я представлял, как падаю и разбиваюсь. Я смотрел вверх, но так было еще хуже. Похожие на цветную капусту облака, которые смягчали солнечный свет, когда я стоял внизу, теперь казались одержимыми яростными духами, желающими запутать и измучить меня. Они вращались, как будто невидимая сила втягивала их в воронку и как будто хотели утянуть меня с собой.

Автор и его дочь Джессика (в возрасте трех лет) в начале подъема на пирамиду майя на Юкатане

Вьехо Ица кричал сверху что-то, что я не мог понять. Я прижался к холодной стене и медленно поднял голову, затем приложил руку к уху, чтобы показать, что ничего не слышу. Он стал спускаться и скоро был рядом.

— Садись, — сказал он, указывая на выступ. — Давай отдохнем. Я сел, стараясь смотреть на него, на камень или на что угодно, что не напомнило бы мне о том, на какой высоте я нахожусь.

— У тебя потрясающая техника, — пробормотал я. Он усмехнулся. — Техника ничего не значит, — медленно проговорил он. — Только дух имеет значение. Я тебе, кажется, начал рассказывать о колдунах, которые каждый раз спасают человечество от окончательного уничтожения?

— Да, Меняющие облик. Я помню. Он осмотрелся, предложив мне сделать то же самое. Я подчинился, но по-прежнему старался не смотреть вниз.

— Пирамида — идеальный символ. Мои предки создали цивилизацию, которая разрушала сама себя. Величественные пирамиды. Прекрасные произведения искусства. Медицина, продлевающая жизнь, как никогда прежде.

Людей стало слишком много, и население этой несчастной Земли вот-вот должно было довести себя до уничтожения. Не говоря уже о том, что все это богатство сделало с духом людей. Они купались в роскоши, у них были все материальные блага, но они потеряли связь с самой Землей. Связь с Духом. Мудрые видели, что происходит. И они научили людей, как изменить жизнь.

Он встал и, раскидывая камни костылем, нарисовал вокруг меня круг. — Когда мы продолжим подъем, почувствуй, что твой дух сливается с духом пирамиды.

И он двинулся вперед. Я посидел немного в одиночестве, обдумывая то, что он только что сказал. Он говорил что-то про ястреба. Я взглянул на небо. На нем не было ни одного облака, только безбрежная синева. Я искал глазами хищную птицу, но тщетно.

— Будь ястребом, — донеслось до меня. Я собрал всю свою решимость, заставив себя не отрывать взгляда от небесных просторов в течение нескольких минут, которые показались вечностью. Я поднял одну ногу и поставил ее на камень, который казался довольно надежным. Я проделал то же самое с другой ногой. Я поднял руки к небесам и посмотрел на выступ перед собой.

— Двигаемся потихоньку, — сказал я себе. Я подумал о ястребе, представил ощущение полета над миром и очертания пирамиды внизу, по которой медленно поднимаются два человека. Я почувствовал, как солнце припекает голову, и понял, что почти достиг цели.

Когда я, наконец, добрался до вершины, то был весь мокрый от пота. Я подтянулся и растянулся на узком уступе, на вершине пирамиды. Солнце было еще невысоко, однако было уже жарко. Я прикрыл глаза и позволил себе посмотреть вниз. Далеко внизу расстилались джунгли, с высоты похожие на зеленые крылья попугая. У меня поплыло перед глазами. Я боролся с дурнотой до тех пор, пока не посмотрел туда, где Вьехо Ица сидел на каменной фигуре ягуара.

— Он выглядит так же, как и во времена моих предков, — улыбнулся он. Я подтянулся к его ногам и оперся спиной на каменную статую, сжавшись на клочке тени, которую она отбрасывала. Я почувствовал, что пальцы Вьехо Ицы легли мне на плечи и начали разминать мышцы. Затем они переместились на спину. Его пальцы были сильными, как у молодого воина.

— Да, статуя выглядит так же, однако мир изменился, — сказал Вьехо Ица, указав на точку на горизонте. — Город. Тысячи людей. Машины и заводы. Отравленный воздух. А вот там — ядовитая река. Мы вступили в эпоху потрясений. Нашему виду опять грозит вымирание, как это уже было не раз. Если хотим выжить, то должны слушать тех, кто может увести нас от края пропасти.

Меняющие облик. Это словосочетание я впервые услышал от человека, которого встретил в джунглях много лет назад, что перевернуло мою жизнь. Тогда я был поражен, что человек, понимающий в подобных вещах, является вице-президентом американской корпорации.

Глава 2

РУКОВОДИТЕЛЬ КОРПОРАЦИИ В ДЖУНГЛЯХ АМАЗОНИИ

Впервые я встретил Кнута Торсена в джунглях Амазонии в 1968 году. То, что мы одновременно оказались в одном и том же месте — грязном эквадорском городишке под названием Сукуа, — казалось удивительным совпадением.

Сукуа славился двумя улицами. Обе вели к католической церкви. Обе были не более чем протоптанными копытами лошадей тропинками, вдоль которых выстроились хижины без окон. Среди жилых домов иногда попадались тьендамы, маленькие магазинчики, в которых продавались сладости, мыло и напитки.

Хижины были выстроены из выстроганных вручную и поставленных вертикально некрашеных досок. Единственным украшением служили пятна лишайника и брызги коричневой грязи. Люди, бредущие по краям дорог, были местизос, обнищавшими потомками индейцев и испанцев, пришедшими с Анд в поисках лучшей доли. Их влекли в неисследованные джунгли легенды о покорителях Дикого Запада, однако, вопреки всем ожиданиям, там их ждала только еще большая нищета.

После того, как они срубили деревья, разлившиеся реки смыли почву, и единственным их урожаем была грязь. Они выживали, как могли, работая на миссионеров или продавая свои рабочие руки иностранцам, которые приезжали в поисках нефти, красного дерева и золота. Если им удавалось скопить достаточно денег, то они открывали тьенду.

Иногда здесь можно было увидеть мужчину или женщину из племени шуаров, известного своей воинственностью и страшными трофеями в виде черепов.