Галина Шереметева - Путешествие души

Все взоры устремляются на Психею, вышивающую покрывало в глубине грота. Рядом стоит ее мать Деметра, которая, собираясь уезжать на огненной колеснице, дала это покрывало своей дочери.

Перед отъездом Деметра дает дочери наставления:

– Возлюбленная дочь Богов, оставайся в этом гроте до моего возвращения и вышивай мое покрывало. Не слушай голоса хитрого Эроса с чарующими взглядами и коварными речами. Остерегайся выходить из грота и не срывай соблазнительных земных цветов. Их тревожное пьянящее благоухание погасит в твоей душе небесный Свет и уничтожит даже самое воспоминание о нем. Вышивай покрывало, живи до моего возвращения с твоими подругами нимфами, и тогда я вернусь за тобой, чтобы увлечь в сияющие волны Эфира, что расстилаются по ту сторону Млечного Пути.

Все зрители хорошо видят большое полотно, на котором изображены разбросанные в беспорядке части человеческих тел и тел животных.

Деметра отбывает, и Психея остается одна. Она погружается в работу.

– На этом лазурном покрывале с бесконечными складками я вышиваю своей иглой бесчисленные образы всех существ и вещей. Я вышила страшный Хаос с сотней голов и тысячью рук. Из него должны возникнуть смертные существа. Но кто же вызвал их к жизни? Отец богов сказал мне, что это Эрос. Но я никогда не видела его. Мне незнаком его образ…

На сцену входит другой персонаж. Это Эрос – крылатый юноша.

– Кто ты? – спрашивает Персефона.

– Я тот, кто из бесчисленных сюжетов твоего полотна создает вечность.

– Я тот, который преобразует и соединяет все. Я, который делает из малого отражение великого, из глубин бездны – зеркало неба. Я, который смешивает небо и Ад на земле, который образует все формы в глубине океана… Пойдем со мной, я покажу тебе акт творения. Сорви самый прекрасный из земных цветов.

Психея не сразу соглашается. Наконец она уступает уговорам юного и прекрасного юноши. Полсцены разверзается, и Плутон увлекает Психею в бездну. Эрос убегает с громким смехом.

Звучит голос Психеи:

– Хаос… Люди… Бездна рождений, стоны рожающих, яростные вопли ненависти и битв… Пучина смерти! Я слышу, я вижу все это, и бездна притягивает меня, она хватает меня. Я должна спуститься в нее… Эрос погружает меня в ее глубины своим зажигающим факелом.

Через некоторое время вся толпа зрителей отправляется по дороге вслед за Психеей и ее спутником к следующему месту событий.

Новое место. Взорам всех открывается подземелье, где, прикованная к бронзовому дереву, томится Психея.

Вид ее изможденный. Обманутая Эросом, она получила тяжелое бремя земной жизни и теперь скована им, что символически передает дерево, к которому она прикована. Листва дерева простирается по всему потолку. Среди этой листвы видны химеры, горгоны, гарпии, символы всевозможных земных бедствий, всех демонов, преследующих человека. Под деревом на троне восседает Плутон-Аид – царь преисподней. Психея стала его женой и царствует теперь над низшими силами, но это не радует ее. Она властительница среди мертвых, но все царство это чужое для нее.

Мать уже давно ищет свою дочь и, объездив все поднебесье, спускается под землю. Здесь, в подземелье, она и находит ее в плену у похитителя.

Психея видит свою мать и бросается ей навстречу, но падает замертво на земной трон.

Звучат слова:

– Умереть – это возродиться!

Деметра хочет спасти свою дочь и забрать с собой в поднебесье. После диалога с Плутоном ей удается договориться о том, что Психея половину года будет с этих пор проводить в царстве своей матери, получая ее наставления, а на вторую – придется ей возвращаться в подземелье Плутона.

Пока Психея живет у матери, на земле все расцветает. Жизнь всех земных существ оповещает о воскрешении и возвращении дочери к своей матери. Вторую половину года все замирает – Психея отправляется в царство тьмы. Так и душа человека приходит на землю и затем возвращается в поднебесье – отчий дом.

На колеснице с крылатыми лошадями уносятся мать и дочь из подземелья, и зрители испытывают радость за Персефону – Психею и грусть за то наказание, которому теперь будет она подвергаться, периодически спускаясь в темное царство.

Закончилось представление, и адепты объясняют людям, что божественная Психея, которую они видели посреди ужасов и мучений ада, являла собой образ человеческой души, прикованной к материи в течение земной жизни, а в посмертной – отданной химерам и мучениям еще более тяжелым, если она жила рабой своих страстей. Ее земная жизнь – искупление предыдущих существований. Но душа может очиститься внутренней дисциплиной, она может вспомнить и предчувствовать соединенным усилием интуиции, воли и разума и заранее участвовать в великих истинах, которыми она овладеет всецело в необъятных просторах духовного мира. И тогда снова Психея станет чистой, сияющей.

Переживая за Психею, зрители отождествляли себя с ней. Из зрителей они постепенно становились действующими лицами. И таким образом познавали, что драма Психеи происходит в них самих. Как велико было их изумление и радость, когда они узнавали о возможности освободиться от земных страданий и получали надежду на избавление.

В заключение посвященные выпускали прекрасных бабочек, которые порхали над островом и головами отбывающих до следующей мистерии зрителей.

Кто-то из них уже не приплывет на следующий год для встречи с Психеей и ее матерью, но душа его, покинув этот бренный мир, будет знать дорогу домой. Другие люди еще не раз увидят мистерию о Психее для того, чтобы, хорошо запомнив все подробности каждой сцены, потом с близкими разгадывать их значение.

Давно уже нет тех мистерий, но бабочка осталась символом освобожденной души. Проходя весь путь от малого яичка к гусенице – куколке – бабочке, она рассказывает уже многим поколениям историю преображения души на земле.

Канули в вечность те времена, сцену забрал современный театр. Однако во многих религиях мира продолжают разыгрываться определенные мистерии, постоянно напоминая об основных положениях религии. Рождество, Крещение, Пасха – это только часть малых мистерий, участниками которых становятся каждый год тысячи людей.

Я родилась в центральной части большого и шумного города. Родители мои отправились пешком по заснеженной и холодной Москве в роддом, который находился у стен заброшенного монастыря.

Старое кирпичное здание роддома, построенное до революции, уже многие десятилетия являлось местом входа в жизнь многих и многих душ. Отсюда в положенный срок и унесли меня родители домой.

Дом, в котором жила моя семья, возвышался над площадью и небольшими окрестными домиками, был украшен лепниной, большими вазонами на крыше и барельефами нимф на стенах подъезда. Построенный как гостиница знаменитого булочника Филиппова, он стал постоянным кровом для «бывших», чьи владения, работу и семейные устои пыталась уничтожить революция. Прадед мой когда-то служил офицером морского флота и еще до революции снимал здесь номер, приезжая в Москву по долгу службы. В смутное время, потеряв все, он перевез сюда семью и прожил здесь до самой своей смерти. Бывшее «родовое гнездо» у моря стало санаторием, а маленький номер в гостинице – постоянным местом проживания нескольких поколений.

Однако это еще не мои воспоминания, а рассказы бабушки, все детство которой прошло в большом доме у берегов Черного моря. Этот дом я потом видела только один раз, когда мы с родителями отдыхали под Севастополем у женщины, до революции служившей в доме моего прадеда. В здании нашего дом теперь разместился санаторий.

Моя бабушка только в восемнадцать лет вместе со всей семьей, в которой, кроме нее, было еще семеро детей и няня, переехала в Москву. Только тогда впервые она увидела природу средней полосы. Из рассказов бабушки я хорошо запомнила, что самым ярким впечатлением ее молодости была встреча с русской березкой. Береза оставила в ее душе неизгладимое впечатление. Потом уже, когда у нас появились шесть соток в Подмосковье, березки на участке никогда не вырубались. Бабушки любили сидеть под ними, читать или пить чай.

Говорят, что наследственные программы играют большую роль в жизни человека. Передаются даже определенные условия жизни. Дом у моря всегда был заполнен людьми. Рассказывают, что у прадеда столовались некоторые морские офицеры. Он был в большой дружбе с матросами, и они тоже бывали у него дома. Эти матросы потом сыграли немалую роль в спасении жизни одной из бабушкиных сестер в революцию. Потеряв дом у моря, большая семья осталась жить в номерах московской гостиницы. Здесь я провела первую часть моей жизни. Гостиница, ставшая для нас домом, постоянно притягивала постояльцев. Мне сложно припомнить месяц или неделю, когда бы у нас не останавливались приехавшие дальние родственники, их друзья или друзья друзей дальних родственников, не говоря уже о ближних. Даже теперь, хотя мы уже не живем давно в той первой квартире, недалеко от вокзальной площади, моя деятельность привела к тому, что мой дом, особенно в теплое время года, притягивает много людей.